Твоим шотландцам было не понять,

чем койка отличается от трона.

В своем столетье белая ворона,

для современников была ты блядь.

(И.А. Бродский. «Двадцать сонетов к Марии Стюарт»)

Можно бесконечно восхищаться психологическим портретом Марии Стюарт, написанным Стефаном Цвейгом[27], но в реальности значительную часть своей жизни Мария Стюарт провела в состоянии психического расстройства, вызванного мучительными болями. Она страдала «тяжелейшим, по вертикали передающимся предрасположением к порфирии, болезни, сопровождающейся демиелинезацией нервных волокон, и отсюда – сильнейшими болями и клиническим безумием»[28].

Под порфирией подразумевают группу наследственных заболеваний, обусловленных нарушением обмена и поражением различных систем и тканей организма (нервных волокон, кожи, изменением состава крови). При некоторых формах порфирии могут развиваться различные психические расстройства (возбуждение, бессонница, зрительные и слуховые галлюцинации). Трудно согласиться с утверждением одного из биографов о наличии у Марии Стюарт «клинического безумия», так как это понятие не только не научное, но и очень неопределенное. Более подробные клинические сведения помогли бы уточнить ее психиатрический диагноз.

Теруань де Мерикур (наст. имя – Анна-Жозефа Тервань) (1762–1817) – деятельница Великой французской революции, знаменитая «революционная гетера Франции», возлюбленная графа Строганова.

В молодости Теруань была содержанкой богатых аристократов, вращалась в среде «купеческой аристократии». В 1789 г., узнав о событиях во Франции, мчится в Париж, полная энтузиазма, готовая окунуться в самую гущу событий. В некогда роскошном особняке она создает политический клуб, где бывают представители всех революционных партий. 14 июля 1789 г. Теруань, пренебрегая опасностью, находится среди смельчаков на мосту Бастилии; одной из первых она врывается в крепость, прокладывая себе дорогу шпагой. Толпа устраивает ей восторженную овацию. Несколько месяцев спустя Теруань, верхом на лошади, с пистолетом в руках, в мужском костюме, с развевающимся шарфом на шее, уже впереди женщин, идущих к Версалю и требующих ответа от короля.

По тому, как Теруань руководила уличными убийствами, всячески истязала и терзала свои жертвы, ее можно отнести к садистическим натурам. Но революционное время переменчиво и непостоянно. В 1793 г. саму Теруань подвергли мучительному сечению розгами поймавшие ее женщины-якобинки. У Теруань развился психоз, и она была помещена в дом для умалишенных, где и оставалась до самой смерти заключенной в клетку «для буйных больных».

Приведем описание российского психиатра П.П. Малиновского, относящееся ко времени пребывания Теруань с 1807 г. в больнице Сальпетриер: «При выступлении своем она была очень тревожна, ругала всех и угрожала каждому, у нее было только и слов что о свободе, о революционных комитетах общественного благоденствия и пр. Она обвиняла всех, кто к ней приближался, в том, что он умеренный, роялист и пр. …В 1810 г. Теруань сделалась тише и впала в состояние глупости, в которой были заметны следы прежних господствующих идей… Она сердится и горячится, когда ей противоречат, особенно когда хотят помешать ей взять воды. Однажды она укусила другую помешанную с таким остервенением, что вырвала зубами кусок ее тела. Характер Теруань пережил ее умственные способности. Она почти не выходит из своей каморки и там обыкновенно лежит. Если же и выходит, то нагая или в одной только рубашке; она делает не более нескольких шагов, чаще же ходит на четвереньках, растягивается по земле и, устремив неподвижно глаза, собирает и ест остатки и крошки, которые находит на земле. Я видел, как она ела солому, перья, сухие листья, куски говядины, которые валялись в грязи, и пр. Когда очищают двор, она пьет стекающую нечистую воду, и хотя эта вода грязна и наполнена нечистотами, но Теруань предпочитает ее всякому другому питью».

Хотя в справочной, биографической и даже медицинской литературе Теруань де Мерикур уделяется достаточно большое внимание, крупным историческим или политическим деятелем ее никто не называет. И одно не противоречит другому, так как в смутные времена на пике популярности, как правило, оказываются люди психически нездоровые. Теруань – яркое тому подтверждение. От других активных революционеров ее отличает лишь одно нетипичное обстоятельство – она более чем на 20 лет пережила и саму революцию, и своих именитых современников по той простой причине, что ее психическая патология оказалась более тяжелой и повлекла за собой необходимость помещения в психиатрическую лечебницу, которая – еще один парадокс! – уберегла Теруань от преждевременной гибели (казни от рук политических соперников). То, что речь в данном случае не шла о французском варианте «советской карательной психиатрии», подтверждают приведенные наблюдения известного психиатра. В соответствии с классификацией психических расстройств можно говорить о неблагоприятно протекающем (в связи с отсутствием адекватной терапии) посттравматическом стрессовом расстройстве. Постепенно сформировалось хроническое течение с переходом в стойкое изменение личности.

Волконская Зинаида Александровна (урожд. Белосельская-Белозерская) (1789–1862) – русская княгиня, поэтесса и писательница; певица (контральто) и композитор. Ее салон посещал А.С. Пушкин.

Среди рассеянной Москвы,

При толках виста и бостона,

При бальном лепете молвы

Ты любишь игры Аполлона.

Царица муз и красоты,

Рукою нежной держишь ты

Волшебный скипетр вдохновений,

И над задумчивым челом,

Двойным увенчанным венком,

И вьется, и пылает гений.

(А.С. Пушкин. «Княгине З.А. Волконской»)

Волконская вышла замуж по любви за князя Н.Г. Волконского перед самым 1812 г. и, долго не получая в период военных действий известий о нем, впала во временное умопомешательство и прокусила себе верхнюю губу, так что шрам остался у нее на всю жизнь.

В 1832 г. ее неожиданно сразил недуг. Болезнь развивалась стремительно, и княгиня думала, что умрет. Николай Рожалин[29]писал своему приятелю Соболевскому[30]в Венецию: «в нервическом припадке она откусила себе часть языка… Княгине, по-видимому, становилось лучше, но вдруг, в наших глазах, начались те же конвульсии, без всякой, кажется, причины, кроме перемены погоды. И именно это вечное повторение одних и тех же припадков составляет, по словам доктора, главную опасность и может кончиться апоплексией».