— А к чёрту посылай, или ещё дальше. — Николаев усмехнулся.

Татьяна и Екатерина, закончившие ВУЗ в семьдесят первом году, сразу попали в оборот кадровой службы КГБ потому что ещё в процессе обучения их приметили начальники первых отделов МИСИСа и Мехмата. Девушки отлично учились, занимались спортом, и комсомольской работой. К окончанию института Катерина была мастером спорта по стрельбе из пистолета, а Татьяна сдала мастерский норматив по самбо.

В той, другой истории в Альфу набирали только москвичей, но здесь не было никакой срочности, а было желание взять на службу лучших из лучших, и в семьдесят втором провели широкий конкурс среди офицеров КГБ. Оценивали не только умение стрелять и физическую подготовку, но и общий интеллектуальный уровень и скорость оценки ситуации. Кроме того, изначально было решено принять из ста человек, треть женщин, потому как планировалось участие в разного рода операциях, и женские типажи часто совершенно необходимы.

Так и попали Таня с Катей в состав подразделения. И уже отучившись почти год, они обе, обидно и глупо подставились под ранения в Свердловске при штурме общежития захваченного уголовниками. Ранения были ерундовыми, но пока не получен допуск от медика, к тренировкам не допускали. Только теория. И тут предложение Антонова и Судопатова были очень кстати потому что время дежурства в МАИ засчитывались как боевые, а во время лекций в институте можно было подтянуть теорию, которую в Альфе спрашивали весьма строго.

Да и личность охраняемого вызывала неподдельный интерес. За девятнадцатилетним парнем уже числился задержанный угонщик, захваченная банда, и даже пара диверсантов израильских спецслужб.

Наверняка было что-то ещё, что не попало в информационную справку, но и всё известное вызывало желание посмотреть на Николаева своими глазами.

Так получилось, что телепередачу с его участием смотрела вся Альфа в холле второго этажа спального корпуса, а те, кому не хватило места сидели на третьем этаже и в красном уголке, где тоже был телевизор.

Тогда ещё, капитан из пограничников-дальневосточников, сказал, что парень с двойным, а может и с тройным дном. И вот теперь, они это видели воочию. С виду совсем молодой парень, мало того, что уже имел охрану из сотрудников «девятки», так ему ещё и приставили дополнительную охрану в здании МАИ. И вот тут как-то случайно выяснилось, что мальчик руководит целым управлением при Верховном Совете СССР, что по уровню — вполне космос. А ещё, случайно увидев в портфеле Катерины Хеклеровский МП-5, только усмехнулся и сказал: «Зачётная балалайка».

Имитировать учёбу оказалось довольно просто, и все свои силы две подруги приложили к тому чтобы разгадать этот странный ребус. Но слишком мало было входных данных, и сильно отвлекал фон внутри самого МАИ.

Явление сразу двух красавиц на первый факультет, где традиционно было очень мало девушек, мгновенно довело мозги студентов всех курсов до точки кипения, и несмотря на некоторую чопорность, принятую в советском обществе, к ним постоянно приставали с разными вопросами и просьбами. Временами, кто-то из парней набирался смелости и предлагал девушкам то билеты в кино или театр, то просто погулять, то вообще посетить какую-нибудь студенческую вечеринку, но всегда следовал вежливый но жёсткий отказ.

Виктор не влезал во взаимоотношения девушек из Альфы со студентами, полагая что это точно не его забота. Тем более что забот и проблем ему хватало с избытком. Информационное управление, учёба, тренировки, аналитика для Брежнева, плюс семинары у Глушкова, которые стали регулярными… и это при том, что в сутках, как и раньше было всего двадцать четыре часа. Поэтому майские праздники промелькнули словно вспышка. Демонстрация, выезд на традиционную МАИёвку, и даже отъезд его подруги Татьяны на преддипломную практику куда-то в Сибирь, всё проскочило словно в тумане.

Таня и Катя временами исчезали куда-то на пару дней, а вместо них в коридорах института появлялась парочка скромно одетых мужчин среднего роста, с фальшивыми очками, и такими же фальшивыми усами, и бородой.

Ко всей этой возне он относился с умеренным равнодушием, и иронией, но возвращающимся Катерине и Татьяне всегда был рад, и пару раз вытаскивал их пообедать в ресторан, а один раз, таки смог подбить их вытащив на спектакль театра на Таганке.

День семнадцатого мая, начинался, как и обычно. Виктор приехал в Институт, и поскольку часть предметов он уже сдал, потратил время на парах полистав научно-технические бюллетени, подборку которых делала его секретарь, и отдельно справку из Первого Главного Управления о состоянии прогресса в сфере вычислительной техники.

Отсидев четыре пары, Виктор накинул на плечо рюкзак, вышел из аудитории, спустился вниз, и резко остановился перед входом. За дверями корпуса отчётливо пророкотала очередь из Калашникова, и в ответ ей хлопнуло несколько пистолетных выстрелов.

— Никому не выходить на улицу. — Громко сказал Виктор, перекрывая шум толпы и поспешил на выход.

— А ты сам! — Какой-то парень с возмущением на лице перегородил ему дорогу.

— А я сам с усам. — Виктор вытащил из кобуры свой Браунинг, и взвёл затвор.

— А они? — Не унимался студент, кивнув на двух девушек за спиной Виктора.

— Мы только посмотрим. — Сказала Татьяна, и показала Стечкин.

— Одним глазком. — Катерина даже не улыбнулась, а просто ощерилась волчьим оскалом, и скинув с плеч портфель, который, как и подруга носила на манер рюкзака, открыла, вытащила из него Хеклеровский пистолет-пулемёт, с резким лязгом взвела затвор, и вытащив ещё пару магазинов из бокового кармана, снова закинула за спину.