Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фрэнки поискала какой-нибудь предмет для разговора, что-либо безопасное, но, похоже, в последнее время напрягала любая тема: мама Лоретты, Сэм, Тони, война, все монахини – такие нервные. Через пару рядов от Фрэнки сидела Стелла, промокая уголки глаз белым платочком. Губы у нее были накрашены идеально.
– Некоторые из нас как дети, зато другие – прям заправские старые Сары Бернар, – сказала Фрэнки, кивая на Стеллу.
Лоретта нахмурилась и убрала с глаз светлую прядь.
– Она привлекла так много внимания, рыдая на панихиде, что теперь все время плачет, как будто у нас сплошные похороны. Что она говорила вчера? «У меня остались только два Роберта?» Так и чешутся руки ее отдубасить.
– Я бы не возражала.
Должно быть, кто-то открыл заднюю дверь кинотеатра, потому что по экрану скользнул луч света, разрезая Бэмби пополам. Малыши начали кричать, а девочки постарше повернулись посмотреть, кто там.
По залу, прихрамывая, медленно шел молодой человек. На нем были униформа и зеленая куртка, он выглядел помятым, словно после долгого путешествия. Когда он подошел ближе, Фрэнки заметила, что парень внимательно рассматривает в темноте зрителей, словно выискивая кого-то. Каштановые волосы падали ему на лоб, а от уха до подбородка тянулся уродливый шрам. Он держал то ли лист бумаги, то ли конверт, то ли еще что-то такое, словно это была драгоценность, завещание или карта сокровищ.
Монахини, как обычно дремавшие в креслах у задней стены, начали толкать друг дружку. Сестра Корнелия надвинула на глаза очки, встала и захлопала крыльями на паренька, крутившего проектор. Фильм остановился, дети недовольно загудели.
– Тихо! – пророкотала сестра Корнелия, и девочки замолчали.
Но солдат со шрамом словно и не заметил, что фильм прервался и загорелся свет. Не заметил он и сестру Корнелию, подскочившую сзади как оса, готовая ужалить. Он продолжал осматривать зрителей в поисках одного лица и остановился у ряда, где сидела Стелла. Его рассеченное лицо прорезала улыбка, хотя, наверное, ему было больно так широко улыбаться.
– Молодой человек! – рявкнула сестра Корнелия. – Молодой человек! Вам нельзя сюда заходить! Это частная собственность! Для посещений существуют особые часы!
Она вопила снова и снова, но он не слышал. Когда парень застыл там с конвертом в руках, брови Стеллы взметнулись почти до линии волос. Он держал именно конверт – теперь я это видела – и все так же улыбался, натягивая свежий красный шрам.
– Стелла, – он произнес ее имя словно мелодию, затем посмотрел на крайнюю в ряду девушку и очень вежливо сказал: – Прошу прощения, мне нужно поговорить со Стеллой.
– Молодой человек! – взвизгнула сестра Корнелия.
Девушка встала, сидевшие рядом с ней – тоже. Солдат стал пробираться мимо них, кивая им и бормоча: «Спасибо, простите, спасибо», – пока не дошел до Стеллы и Тони. Тони вскочила с места, уступая его солдату. Он поблагодарил ее и повернулся к Стелле.
– Молодой человек! Я позову полицию!
– Стелла, – произнес солдат, опустив конверт в карман и взяв ее за руки.
Фрэнки видела только ее профиль, и ей было интересно, о чем думает Стелла, глядя на искаженное шрамом лицо бедного красавца.
– Ты прекраснее, чем на фотографиях, красивее, чем всегда, – сказал он и поднес ее руку к губам.
Хотя в ряду было мало места и это движение причинило ему боль, он опустился на одно колено. Все девушки затаили дыхание, даже я.
– Стелла, – повторил он, – я пообещал себе, что если вернусь домой, то первое, что сделаю, – найду тебя. И вот она ты, такая красивая. Я знал, что ты красавица. Ты мой ангел.
Похоже, даже до сестры Корнелии дошло, что происходит значимое событие, она прекратила вопить и стала слушать с остальными. Все зачарованно смотрели, как он отпустил руки Стеллы и достал из кармана какую-то коробочку.
– Это не бог весть что, но когда я устроюсь на работу, мы найдем для тебя что-нибудь такое же прекрасное, как ты.
Он открыл коробочку, как будто кто-то еще не понял, что в ней. Девушки ожидали, что он скажет: «Ты выйдешь за меня замуж?», – как обычно говорили в фильмах, но он только произнес:
– Пожалуйста.
В зале стало тихо, как в церкви. Все ждали ответа Стеллы.
– Ну, – проговорила она, – это такой сюрприз. Приятный сюрприз, конечно.
Наверное, она поняла, что должна обратить внимание на кольцо, и потянулась к нему, но остановилась, и ее рука повисла в воздухе.
Что-то в лице солдата сникло, улыбка слегка потускнела.
– Прости, что такое тонкое. Я только что вернулся домой, и это все, что удалось найти.
– О нет! – отозвалась она. – Оно прекрасно. Правда.
– Ты сберегла мою жизнь, Стелла. Ты.
– Нет же.
– Ты сберегла мою жизнь. Если бы не ты, меня бы здесь не было. Ради тебя я прошел через все.
– Не говори так. – Ее голос напрягся, когда до нее наконец дошло, что она натворила. – Просто это такая неожиданность, даже потрясение. И так сразу… я не знаю, что сказать.
Он опять схватил ее за руку.
– Скажи, что выйдешь за меня. Мы же любим друг друга, правда? Вот и все. Что нам еще нужно?
– Конечно, мы друг другу небезразличны, но…
– Что ты имеешь в виду под «небезразличны»? – Его шрам стал еще краснее, как и остальное лицо. – Я люблю тебя, и ты любишь меня, как ты говорила.
– Ну, я точно не знаю, что говорила… дорогой.
– Что? – переспросил он. – Что?
Тут Стелла вспомнила про зрителей и оглянулась на приютских девочек. Лицо ее было напряженным, осунувшимся и напуганным, а глаза – огромными, как у Бэмби. Она ждала помощи, и, может, девушки даже хотели помочь – по крайней мере в этот самый момент.
Солдат захлопнул коробочку.
– Назови мое имя.
Стелла перевела взгляд на него.
– Прошу прощения?
– Назови же его. Назови мое имя.
– Я не… Я не понимаю, чего ты от меня хочешь….
– Мое имя! – выкрикнул солдат. – Скажи его!
Сестра Корнелия очнулась от транса.
– Молодой человек, – произнесла она на удивление мягко, – боюсь, что день посещений будет в следующее воскресенье.
Она прошла к ряду, где солдат все еще стоял на коленях и, схватив его за плечи, поставила на ноги.
– Я покажу, где вы можете записаться, и придете еще раз.
Солдат, моргая, уставился на нее, на апостольник, на огромное распятие на шее. Он протянул ей коробочку, словно собирался
