— Да. Я, как только увидел, как только рассмотрел… Удивительные вещи, удивительная огранка, но их невозможно продать. В них удивительна именно рука мастера, сами камни и металл, если их разъединить, резко потеряют в цене. Поэтому и покупателя найти очень сложно. Вы понимаете?

Мы с Ромой переглянулись.

— Кто может купить?

Коротышка неожиданно разобиделся.

— Вы сами всё знаете. А если не знаете, вам расскажут. А я с такими людьми связей не имею.

Рома хмыкнул.

— А брат?

— Мой брат тоже, уверяю вас. Он умер в прошлом году.

— Боже, какая бестактность, — бормотала я себе под нос, когда мы покинули магазин. Я взглянула на Рому осуждающе. — Как ты мог?

— Откуда же я знал? Кстати, неплохо бы выяснить, отчего он умер.

— Рома, это уму непостижимо.

— Вообще, я с тобой согласен. Вот что ты здесь делала, скажи мне. Где и чем ты должна была заниматься?

Я остановилась у машины, опустила на нос тёмные очки, но Рома тут же снял их с меня.

Пришлось руками развести.

— Рома, я не хочу ничего покупать! Я не могу бездумно ходить по магазинам, я постоянно думаю о Ладе. У меня такое чувство, что я всюду опаздываю. Приду, а она там уже была, и все на меня смотрят с подозрением. Мне это надоело.

Он обнял меня за плечи, притянул к себе и прижался губами прямо к моему уху.

— Хорошо, я всё это учту. А сейчас поедем в отель, у нас есть несколько часов для отдыха.

— А потом?

— А потом придумаем. Поехали в отель.

Придумывать Роман Евгеньевич был мастак, как выяснилось. А ещё внимание отвлекать, я далеко не сразу сообразила. Ведь искренне поверила в то, что он желает мне добра, хочет, чтобы я больше отдыхала, но желательно, чтобы делала это рядышком с ним, а ещё лучше вместе с ним. Во всех смыслах. И, в конце концов, устав думать о Ладкиных прегрешениях и чужих деньгах, я сдалась и расслабилась. Совсем чуть-чуть ослабила бдительность, а Рома меня на этом подловил, надавил в нужный момент, как он сам любил говорить, и вот я вернулась к действительности только через несколько часов, когда время уже упущено, а я и думать забыла о магазине братьев Кузовковых. А ведь, помнится, когда мы его покидали, меня посетила дельная мысль, что Лада может туда вернуться. И что, я её запомнила или хотя бы озвучила?

Нет.

Вместо этого я лежу в постели, в четыре часа по полудню, и мрачно размышляю о том, что мне нельзя доверить ничего ответственного. А я ещё на повышение рассчитывала, на серьёзную должность, можно сказать, в нашем филиале банка.

— Липа, о чём ты думаешь? — Рома вышел из ванной, в одном полотенце, посмотрел на меня и невольно нахмурился. Видимо, у меня выражение лица было то ещё. Несоответствующее недавнему весьма пылкому занятию любовью.

Он присел на постель, ладонь заскользила по моей голой ноге, а сам старательно вглядывался в моё лицо.

— Что не так, малыш?

Я даже удивилась такой постановке вопроса.

— Можно подумать, что у нас что-то так, Рома.

Он красноречиво поджал губы. Пальцы перестали рисовать узоры на моей коже, и принялись просто гладить.

— Тебе со мной плохо?

— Причём здесь ты?

Он мою ступню в ладонь взял, а я невольно дёрнула ногой, когда стало щекотно. Рома улыбнулся. Наклонился и прижался губами к моей коленке.

— Липа, ну не хмурься ты. Я всё сделаю.

Я голову на подушку откинула, а руки на груди сложила.

— Этого я и боюсь. Что ты сделаешь всё.

Ромка хмыкнул, подрастеряв игривость.

— Жалко её стало?

— А тебе её не жалко? Вот совсем?

— Нет.

Я посмотрела на него. И осудила:

— Рома, ещё недавно ты считал её своей женой. И убивался из-за её поступка.

Он глаза на меня вытаращил.

— Что я делал?

— А что, не так? Тебя обманули и бросили. И прекрати мне врать, что тебе всё равно, и ты благополучно обо всём позабыл.

Рома оставил мои ноги в покое, и даже спиной повернулся, отворачиваясь от меня. Правда, повалился назад, и руки за голову закинул, вытянулся рядом со мной.

— Ты права, я не забыл. Но, поверь, ты не хочешь знать, что я на самом деле думаю.

Я ногой его в живот пихнула, но он лишь рассмеялся. А я решила поделиться своей дельной мыслью.

— Она ведь может вернуться к этому смешному старичку-антиквару.

— Что, его бегающие глазки и на тебя впечатление произвели?

— Я не знаю, из-за чего именно они бегали. Скорее, он просто тебя испугался.

— Почему ты считаешь, что меня все боятся, Липа?

— Потому что ты всех намеренно пугаешь. И не спорь со мной. Пока мы здесь лежим, Лада может…

— Не может, Липа. Я может и страшный, но не дурак. Кстати, что-то мне подсказывает, что на этого святоликого антиквара можно не только твою сестрицу изловить, а ещё парочку интересных персонажей. Эх, иногда жалею, что из органов ушёл. И прекрати уже пинаться. — Рома снова мою ногу поймал и поставил себе на грудь, погладил. А я рассмеялась. Было немножко стыдно за то, что лежу здесь, в то время, когда надо решать насущные проблемы, и лежу, по сути, с мужем сестры (я сама немного запуталась, кто ему женой приходится, если честно). И Ромка не был подарком судьбы, воистину, но я не могла не признаться, по крайней мере, себе самой, что в те моменты, когда я готова была на него разозлиться, он иногда делал что-то такое, что заставляло меня улыбнуться. А это всегда удивительно. Такие мелочи людей и сближают. Но я не была уверена, что сближаться с ним стоит. Совершенно непонятно, к чему это приведёт.

Я перевернулась, запутавшись в лёгком одеяле, к Роме наклонилась, встретила весёлый взгляд, и всё-таки поцеловала этого хитреца. При этом мы смотрели друг другу в глаза, и я до последнего старательно сохраняла серьёзность. Потом всё-таки глаза прикрыла, когда он меня рукой обнял.

— Только попробуй меня ещё раз в магазин отправить, — проговорила я ему в губы и снова быстро поцеловала.

Он разулыбался. Головой качнул.

— Подумать только, святая женщина, не любит магазины.

— Я люблю, Рома. Но сейчас меня волнует другое. — Я отодвинулась от него, ноги с кровати спустила. — Пойдём к бассейну? Мы там ещё не были.

— Пойдём, — согласился он и успел схватить край одеяла. Держал крепко, и когда я поднялась, поняла, что он не отпустит. Глянула с лёгкой укоризной, потом свой край одеяла отпустила и пошла в ванную.

Вечер мы снова провели в компании Яна Ефимовича. Я подозревала, что это было неспроста, потому что стоило мне отвернуться, мужчины принимались переговариваться и без конца с кем-то говорили по телефону. Мне новостей с поля боя никто сообщать не торопился, считалось, что меня это интересовать не должно, и моё дело развлекаться. Точнее, дело мужчин меня развлекать. На этот раз ужинали мы не в тихом ресторанчике, в котором встретились в первый раз. Сегодня столик забронировали в просторном, шумном ресторане в курортной зоне. Столики по кругу, танцплощадка, громкая музыка и какой-то модный ди-джей в пирсинге и татуировках.