* * *

Николас очень старался не пялиться. Старался, как никогда в жизни, но в этом маленьком человечке слишком, слишком многое так и притягивало взгляд.

Для начала Николас ни на ком еще не видел такого броского, просто пламенеющего багрянцем пальто. Даже там, где все бандиты носили кричащие цвета и блестящие побрякушки, этот человек выделялся. Кроме того, он был мал, очень мал ростом, куда ниже среднего, но что-то в нем – возможно, аура? – создавало ощущение, что он гораздо выше.

Еще у него были ярко-зеленые, просто неземные глаза, сверкающие, как драгоценные камни.

А его манеры… нет, Николас даже не знал, как их описать. Казалось, что Чеширский не вполне привязан к этому миру, что тело его тут, а душа и разум временами витают в совсем другом месте.

Николас неуверенно переминался перед маленьким человечком. Рядом стояли Мик и Дэн. Чеширский оглядел Николаса с головы до ног, несколько весьма неловких мгновений пристально всматривался в его глаза, после чего кивнул и повернулся к Дэну.

– В нем что-то есть. О да, в нем что-то есть, – мечтательно протянул Чеширский, медленно покачиваясь с носка на пятку. – Хотелось бы мне прочитать его историю, когда она будет написана полностью. Думаю, это будет хорошая сказка.

– Но ты можешь помочь мальчику? – спросил Дэн. В голосе его звучало едва сдерживаемое нетерпение.

Чеширский пожал плечами:

– Как знать? Я могу помочь ему, если он хочет, чтобы ему помогли, но, возможно, он этого не хочет. Ему сейчас не слишком комфортно. Он не знал, что посыпан волшебной пыльцой, что он – один из избранных.

Слово «избранный» в устах Чеширского не походило на комплимент. Оно вышло сладким и кислым одновременно, как сочное яблоко с червячком внутри.

– А может, ему просто неуютно рядом со мной, – заявил Чеширский, выпучив глаза.

Улыбка его растянулась практически от уха до уха, продемонстрировав как-то уж слишком много зубов.

Николас чувствовал: надо бы что-то сказать, но вежливая ложь была не в его характере, и он смолчал.

А Чеширский рассмеялся, и смех его безумным эхом разнесся по пустому залу.

– Ой, он мне нравится, даже если я и не нравлюсь ему, даже если его будущее красно, как мои розы.

Тут Николас вздрогнул, и перед глазами его мелькнула странная картинка: он сам, сжимающий топор, тяжелое дыхание обжигает горло, а повсюду вокруг – кровь, много крови.

Дэн раздраженно крякнул:

– Ты можешь научить его, как пользоваться предвидением, или нет?

– Никто не может ничему научить, если ученик не хочет учиться, – ответил Чеширский. – Ты хочешь учиться, дражайший Николас?

– Да.

Чеширский подался вперед и погрозил Николасу пальчиком:

– Я думал, ты не лжец.

Дэн перевел взгляд с Николаса на Чеширского и обратно:

– Какая еще ложь? Ты же хочешь выиграть бой, не так ли, мальчик?

– Да.

– Но он не хочет жульничать, – объяснил Чеширский. – Он полагает, что это обман.

Николас не представлял, как Чеширский узнал об этом, но сам факт смутил его. Значит, вот на что способны волшебники? Может, Чеширский и мысли его читает?

Чеширский вновь рассмеялся:

– Зачем мне твои мысли, глупый мальчишка, если передо мной твое лицо? У тебя такое честное лицо. Лицо, которое все расскажет тому, кто умеет смотреть.

Он сделал шажок к Николасу, заслонил ладошкой рот и прошептал, будто бы по секрету:

– Но ты не волнуйся. Большинство людей смотреть не умеет.

Но Николас не успокоился. Было в Чеширском нечто такое, что заставляло чувствовать себя книгой, которую крошечный человечек листает, разыскивая любимые отрывки.

– Ну снова-здорово, – раздраженно буркнул Дэн. – Я же говорил тебе, мальчик. При чем тут обман? Это дар, и ты будешь дураком, если растратишь его впустую.

Чеширский лукаво покосился на Николаса:

– Возможно, он предпочитает быть перемолотым на ринге? Остаться изувеченным, зато сохранить свою благородную гордость?

Кровь прилила к лицу Николаса.

– Дело не в гордости, – пробормотал он.

– Ты хочешь победить или нет?! – рявкнул Дэн. – Если хочешь, то сделаешь все, что для этого потребуется.

«Все, что потребуется», – мысленно повторил Николас. Переступит ли он черту, если использует свое предвидение – каким бы оно ни было?

Потом он подумал о той девушке, голубоглазой девушке, привязанной к запястью Кролика. Может быть – ну, только может быть, – если он победит, он сумеет… нет, глупости, и вообще рано об этом. Сначала надо победить.

Победить – вот что главное. Без победы все его мечты – зыбкие призраки, существующие лишь в его голове.

– Хорошо, – сказал Николас. – Я попробую.

Дэн хлопнул его по плечу, и все началось.

Пользы от Чеширского, как от учителя, оказалось немного. Пока он просто стоял в сторонке, молча наблюдая за Николасом и Миком, стоял неподвижно, и лишь его сверкающие изумрудные глаза юркими птахами перепархивали с одного бойца на другого, следя за их движениями.

Поначалу Николаса сильно смущал новый зритель, и он ставил под сомнение каждую возникшую у него идею, задаваясь вопросом, а не предвидение ли это? Или он просто читает язык тела Мика? Размышления и колебания отвлекали его настолько, что Мик несколько раз получал ощутимое преимущество.

Через некоторое время Дэн объявил перерыв и, хмурясь, обратился к Николасу:

– Что с тобой, мальчик? Дерешься как салажонок.

Николас вытер пот со лба и нервно перевел взгляд с Чеширского на Дэна:

– Извини.

– Думаю, – вмешался Чеширский, – что мы пошли не тем путем. А всем известно: чтобы чего-то добиться в интересующем нас вопросе, нужно выбрать правильный курс.

Мик, Дэн и Николас уставились на коротышку, который словно и не заметил их явного замешательства.

– Дэн – боец, и потому он думает, что ответ в твоих руках. Но это не так. А ты подозрителен, Николас, и потому полагаешь, что ответ тут, наверху. – Чеширский постучал себя пальцем по виску. – Но предвидение исходит не от тела и не от разума. Оно зарождается в животе и расцветает в сердце. Твое сердце сжато крепче твоих кулаков.

– Положим, но ты же не указываешь ему, что делать, – сердито заметил Дэн.

Чеширский кротко взглянул на него:

– Я не думаю, что должен «указывать» ему, как ты выразился. Я могу лишь направить, и не моя вина, что он не следует за мной.

– Чтобы ты его направлял куда-то, я тоже не вижу, – сказал Дэн. – Ты просто стоишь и только, уж не знаю как, мешаешь мальчику. Еще вчера он был отличным бойцом, как всегда, а сегодня – ну чисто новорожденный младенец.

– Единственный, кто может мешать Николасу, это сам Николас. Я не в ответе за тех