Я понимаю про себя, что не смогу, как они, полюбить Арктику, белых медведей, птиц, тюленей и донных обитателей северных морей. Но я точно люблю людей, которые всё это любят. Они – настоящие, чёрт возьми!

Другая группа состоит из представителей и сотрудников Всемирного фонда дикой природы. Это международный фонд, который, как это ясно из названия, занимается охраной дикой природы. Вы наверняка видели логотип и эмблему этого фонда. На эмблеме – панда и три латинские буквы WWF. Этот фонд занимается защитой природы по всему миру, в частности прилагает значительные усилия к защите нашей Арктики.

Меня поразило, что на защиту нашей с вами российской природы в WWF поступает только 20 % отечественных денег, остальные же средства приходят из-за границы.

Если говорить проще, фонд пытается защитить наших бельков, белых медведей, птиц и прочих существ, которыми мы так привыкли гордиться, от наших же зверобоев, загрязнителей природы и браконьеров, то есть равнодушных душегубов. Люди в фонде занимаются просветительской работой, и они же изо всех сил стараются привлекать средства и людей к сотрудничеству и спасению того, что ещё осталось прекрасного на Земле.

Ещё на корабле есть небольшая группа милых людей, чья основная деятельность с дикой природой не связана. Но они весьма скромно жертвуют совсем не скромные деньги из своих личных доходов, будучи убеждёнными любителями природы. Те, кто меньше любит природу, пожертвовал бы средства на что-то другое и уж точно не отправился бы в июле путешествовать на маленьком научно-исследовательском судне, идущем в штормовых широтах к холодным и суровым островам.

Хорошая компания на корабле! Случайных людей – ни одного. Даже повара…

Про поваров – отдельно. Какой еды я ожидал на корабле? Ну, такой, к какой привык во время службы на флоте. Разве что приготовленной из чуть более свежих и качественных продуктов. А тут я не пропускаю ни одной трапезы, даже во время шторма. И даже, хоть мне и стыдно, радуюсь тому, что во время шторма большинство моих сотрапезников пищу употреблять не могут.

Вчера были такие котлеты, каких не в каждом дорогом ресторане удастся отведать. А какой был сегодня сливочный суп! Я, конечно, тут же познакомился с поварами…

Оказалось, Рома и Сергей – повара ресторана гостиницы «Националь» в Москве. Когда-то они сходили на ледоколе в свободное от основной работы время. Случился у них такой летний заработок… И вот эти парни влюбились в Арктику и теперь находят любую возможность сюда попасть.

За совсем скромные деньги, подгадав отпуск на основной работе, отказавшись от тёплых морей и понятного всем отдыха, они выходят в арктические широты. А у них, поверьте, работёнка здесь потяжелее, чем у любого учёного или исследователя. Рома вчера весь день провалялся в каюте, не в силах подняться, а Сергей в то время, когда из-за качки у любого нормального человека от запаха и уж тем более вида еды возникает жесткий рвотный рефлекс, один простоял весь день у плиты и мужественно кормил всех, кто мог и хотел есть. Отличные парни! Причём возможности прохлаждаться, гулять по верхней палубе, любоваться закатами и восходами у них пока не было. И удастся ли им высадиться на Новой Земле или других островах вместе с учёными и немногочисленными, такими как я, пассажирами – неизвестно.

Как же прекрасны увлечённые и влюблённые во что-то люди!

А я пребываю в прекрасном расположении духа. Доволен собой, потому что вчерашний шторм выдержал на хорошо. Всё-таки старые военно-морские навыки – их не пропьёшь ( улыбка). Только к полуночи вчера немного укачался и то, думаю, оттого, что не было собеседника и попытался читать. Боюсь, взял не ту книгу. Других объяснений плохому самочувствию не вижу. Потому что, как только отложил книгу, всё встало на свои места.

Сегодня после вчерашнего шторма навёл в каюте порядок, принял душ… И вот написал очередное письмо.

Сегодняшний и завтрашний день мы будем идти вдоль Новой Земли, так что, если не будет шторма, никаких особых событий не предвидится.

Русская Арктика. День четвёртый

Утро 21 июля встретило нас дождём. Дождём не сильным и, наверное, по местным меркам вполне летним. Уже давно идём вдоль Новой Земли, но северная её часть гораздо более живописна, да и мы движемся ближе к ней. По правому борту с утра видны довольно суровые и притягательные горы и скалы. Вершины их покрыты снегом, да и склоны тоже. Горы немаленькие, в обед прошли мимо вершины, название которой я не запомнил, потому что это аббревиатура из трёх букв и мне её никто не расшифровал, а гора – красивая, полторы тысячи метров. Она такая красивая, что наверняка вызвала или вызывает азарт у любого альпиниста. Но на мой вопрос, побывали ли на ней альпинисты, я получил ответ, что вряд ли, потому что добраться до самой горы гораздо труднее, чем до её вершины.

Сегодня никаких особенных событий не происходило, идём себе и идём. Правда, около полудня и ещё во время дождя по левому борту на расстоянии метров ста пятидесяти был замечен небольшой кит. С мостика об этом объявили, и все бросились на верхнюю палубу так стремительно, как, думаю, не бежали бы к спасательным шлюпкам… Все выбежали с фотоаппаратами и биноклями, но кит всего пару раз мелькнул спинным плавником, да так коротенько, что не все успели его разглядеть. Да и кит был небольшой. Специалисты по форме плавника определили, что это кит Минке, или малый полосатик. Но, спасибо ему, он всех взбудоражил и напомнил о том, что мы идём по водам, в которых можно встретить и гораздо больших обитателей.

Вчера вечером Виктор Боярский, заместитель начальника экспедиции и директор Музея Арктики и Антарктики в Санкт-Петербурге, провел что-то вроде творческого вечера… А человек он примечательный. Этакий шестидесятилетний рыжебородый мужчина с фигурой и телом тридцатилетнего легкоатлета. По утрам он приглашает членов экспедиции на завтрак, делает по громкой связи объявления, желает приятного аппетита перед обедом, и его слова даже во время шторма и повальной морской болезни не звучали издёвкой, а были словами сочувствия и поддержки. Он готов отвечать и рад любым вопросам, он всегда сохраняет благодушное и бодрое настроение, которым с исключительной щедростью делится со всеми и каждым, при этом проделывает неизвестную лично мне работу, не выказывая ни утомления, ни озабоченности.

Он самый опытный полярник на борту. Да, думаю, и в мире найдётся немного полярников с его послужным списком. Остроумный, сильный и очень опытный в смысле специфических человеческих отношений человек. Он, конечно, знает если не всё, то почти всё о том, как надо вести себя в человеческом коллективе на борту корабля или в далёких суровых пространствах.

Вчера он рассказывал о каких-то эпизодах своей рабочей биографии, о своём первом посещении Антарктики. Это с ним случилось аж в 1974 году. Рассказывал много о людях, с которыми работал. А это всё, конечно, полярники, то есть полярные лётчики, капитаны, учёные, исследователи.

О людях Боярский рассказывал охотнее, чем о своих приключениях. Например, о лыжном переходе через Гренландию (это ни много ни мало две с половиной тысячи километров) он рассказал двумя предложениями. Мол, прошли две с половиной тысячи километров на лыжах, и нечего об этом говорить.