Маленький островок, маяк, холодные северные воды… С островка до нас долетали запахи. Мы собрались у борта и ловили обрывки этих запахов. Рядом стоящий со мной человек, как я уже знал, бывалый и опытный полярник, сказал, что так пахнет тундра. Вот и первое северное впечатление, такого запаха я раньше не нюхал.

А Северный полярный круг мы прошли ещё до обеда.

Русская Арктика. День второй

Идём по Баренцеву морю. Шторм!

Сутки назад, когда писал первое письмо, мы только готовились к выходу в Баренцево море. Большинство находящихся на борту испытывали определённые волнения. Даже те, кто не раз ходил в этих широтах, волновались, поскольку не знали, как себя поведёт наш корабль. Волнения были не напрасны…

Часа в два ночи безмятежное плавание закончилось, а часам к четырём стало ясно, что мы попали в шторм, и шторм настоящий. Закат и восход здесь идут практически подряд. Есть ощущение, что солнце как мяч – бросили в воду с большой высоты, оно ударилось об воду, практически в ней скрылось, но отскочило и полетело вверх. Так что темно, как уже писал в предыдущем письме, здесь не бывает. На удивление тепло. С утра было восемь, сейчас, может, поменьше, но всё равно не холодно.

Шторм создаёт ощущение ужасной непогоды, ощущение разгулявшейся мощной стихии. А «Профессор Молчанов» – большой молодец. Я никак не ожидал от столь маленького судна таких прекрасных мореходных качеств. Если бы кто-нибудь сейчас видел наш корабль с вертолёта, он ужаснулся бы. Думаю, что наше судно как скорлупка. На палубу выходить страшно и не стоит. Волны за бортом огромны и мощны. Когда волна плавно поднимается и сквозь неё можно видеть хоть и совсем не светлое, но всё же небо, ощущается её холод и чистота. Поднимался на мостик, к капитану. Смотрел, как нос корабля разбивают волны в мелкую пыль и брызги. Эти брызги с силой бьют в стёкла капитанского мостика. Зрелище прекрасное и жуткое. Долго пробыть там не смог: чем выше, тем сильнее качает. Спустился вниз, с шестой палубы на третью. Тут полегче.

К завтраку вышло чуть больше половины людей, находящихся на борту. К обеду – едва четверть. Почти все находятся по каютам, и практически никого не видно. Лучше держатся те, кто при деле, занятость и работа спасают.

Я, например, с большим трудом преодолеваю сон. Даже сейчас. А от морской болезни так или иначе страдают все. Не бывает людей, которые бы вообще не реагировали на качку. Кто-то реагирует самым обычным образом, то есть ему плохо, тошнит и прочее. Кто-то, наоборот, испытывает беспрерывный голод и желание чего-нибудь погрызть. Кто-то, как я, спит. Кто-то, наоборот, испытывает возбуждение и нервозность.

Мы идём очень медленно. Идём – это сильно сказано. Как говорят моряки, мы штормуем. Но всё-таки ползём со скоростью три узла всё выше и выше и надеемся ночью укрыться от шторма за Новой Землей. Хотя прогнозы не самые утешительные, поскольку говорят, что там тоже формируется циклон. Однако делать нечего, нужно сохранять спокойствие и ждать. Ждать, что шторм поутихнет, ждать, что дойдём до более спокойных вод, ждать, что станет получше. Такова суть морского похода.

А собственно, чего было ждать от Баренцева моря? Так что впереди штормовая ночь, а завтрашний день сам всё покажет.

Русская Арктика. День третий

К сегодняшнему утру мы миновали шторм и вырвались из циклона, удачно миновав другой циклон. Если посмотреть из космоса, мы выскочили из непогоды в почти круглое отверстие чистого и безоблачного неба. И если часов в семь-восемь утра нас продолжало ещё ощутимо качать, то сейчас (в 17.10 московского времени) мы идём по приятной небольшой волне под невысоким, но сильным солнцем, а ветерок, который нас обдувает, именно что ветерок. На верхней палубе приятно и даже комфортно. +14 °С! Если спрятаться от ветерка за корабельной надстройкой и пригреться на солнце, может даже показаться, что идём мы вовсе не по Баренцеву морю, и по правому борту видна не Новая Земля… А можно подумать, что идём мы по Чёрному морю и вскоре будет Одесса. Вот только ни кораблей, ни яхт, ни признаков человека не видно. Да и птиц, которые пролетают мимо или подлетают к кораблю, очень мало.

Зато на борту царит прекрасное настроение. Вчера после полудня и часов до семи вечера бушевал шторм, который разыгрался до семи баллов. Мало кто выходил из кают. А те, кто выходил, чаще всего делали это очень быстро и по направлению к туалету (гальюну). Коридоры корабля вчера пустовали, если кто и встречался, то коротко здоровался и шёл восвояси. Те, кому приходилось исполнять неотложные обязанности, держались мужественно и даже волевым образом могли изобразить улыбку на зеленоватых лицах. Но две трети тех, кто находится на борту, вчера не вышли ни к обеду, ни к ужину. Сегодня же всё по-другому.

На завтраке было весело, и мы увидели забытые за вчерашний день лица. К обеду вышли практически все. Ели с аппетитом. Проголодались! Звучали бодрые разговоры о том, что, собственно, вчера просто не было настроения или аппетита или хотелось поспать, а морская болезнь… Её и вовсе не бывает!..

Кто-то вспоминал прежние путешествия и говорил: «Помните, а в проливе Дрейка было хуже…» и т. д.

Шторм закончился! Зачем о нём вспоминать? К тому же другой шторм, он не только не исключён, но и весьма вероятен – не хочется об этом думать. Очень хочется радоваться сейчас и немедленно. В этом тоже суть морского путешествия.

Из-за шторма мы выбились из графика и идём с большим опозданием. Но, если на экскурсии по достопримечательностям Швейцарии или Италии кто-то мог бы и сетовать на обстоятельства, в море никому и в голову не придёт сердиться на шторм или циклон.

А у тех, кто вышел в море на «Профессоре Молчанове», задачи и цели разные. Я обещал рассказать о людях, с кем вышел в море. Или, если быть точным, о тех, кто любезно пригласил меня выйти с ними в море.

Про капитана и экипаж пока говорить не буду. Они, по сути, являются неотъемлемой частью корабля. Их почти не видно, что также говорит об их профессионализме. Они все что-то делают, но мы этого не видим, а корабль идёт. Значит, хорошо делают, и лично у меня вопросов к ним не возникает.

Другие люди – это учёные и сотрудники национального парка «Русская Арктика». Это большая группа мужчин и женщин разного возраста.

Национальный парк «Русская Арктика» – дело молодое, ему всего пара лет или чуть более того. Директор этого парка молодой парень по имени Роман, который, очевидно, увлечён этим делом так, как только может быть увлечён молодой и амбициозный человек, который почему-то решил свою жизнь связать с суровыми и во всех смыслах далёкими островами.

В его команде люди, увлечённые каждый своим делом. Один – орнитолог, другой – эколог, третий изучает существ, обитающих на дне арктических морей. А обитают на этом дне какие-то рачки и червячки, которых даже на картинке обычному человеку было бы неприятно рассматривать. Есть среди них специалист по погоде и по наблюдению за погодой из космоса. Все они подлинные профессионалы и специалисты, и все они больны Арктикой. То, как они могут об этом говорить, меня восхищает и радует. Я среди них чувствую веру даже в собственную профессию. Причем сильнее, чем находясь среди уставших от своей работы и пресыщенных вниманием артистов и режиссёров. Здесь, на борту, я понимаю и вновь нахожу веру в жертвенность в труде и в том деле, ради которого человек может и готов потратить жизнь.