— Пап, — перебила я его, — я верю. Просто иногда у нас с тобой понятие «добро» отличается. Ты понимаешь, что мы разные люди, и я не буду твоей копией, как бы тебе этого не хотелось.

— Понимаю, — неожиданно согласился папа. И уж тем более неожиданно для меня мягко улыбнулся, — ты больше похожа на маму.

— Наверное, — кивнула я, опуская взгляд. — Я очень плохо ее помню. Это же неправильно.

Отец отрицательно мотнул головой.

— Ты была довольно маленькой, когда ее не стало, чтобы хорошо запомнить ее. И, к сожалению, недостаточно маленькой, чтобы потеря не ощущалась очень сильно. Я знаю, — отец сделал глубокий вдох, — что тебе было тяжело без нее. И я не смог тебе ее заменить. И Ира, конечно, тоже…

Я хмыкнула.

— Ира — это лучшее, как мне кажется, что ты сделал с нами после маминой смерти.

Папа улыбнулся.

— Я очень рад, что вы нашли общий язык. Вы обе думаете, что я не в курсе, как вы друг друга вечно покрывали. А я всегда все знал, просто не хотел разрушать вашу связь.

Я искренне рассмеялась.

— Ну прям уж и все! Ты бы нас обеих тогда из дома выгнал.

Упоминание дома и того, как я его покинула, несколько отрезвило. Я вспомнила, зачем я здесь.

— Пап, — я сделалась вновь серьезной, и отец тоже убрал улыбку с лица, — если ты и впрямь желаешь мне добра, отстань от Марата и наших отношений. Продолжайте и дальше вести вместе бизнес. Не нужно все рушить…

— Ты не понимаешь, — скрестив пальцы, напряженно произнес он, — Марат — сложный, хитрый и очень расчетливый. И, ко всему прочему, любимец женского пола. Он вскружил тебе голову. А что будет, когда он загребет мой бизнес твоими руками? Что с тобой будет?

Я прикрыла глаза, стараясь прийти в себя, чтобы случайно не сорваться. А то злость уже снова начала подбираться ко мне, и я боялась, что она опять выльется через скандал.

— Пап, почему тогда ты меня выдал за него замуж? Если ты так ему не веришь…

— Я ошибся, прости, — на удивление, ответил именно так отец. — Я предложил такой вариант и ему, и тебе в порядке бреда. А когда все закрутилось, я заключил с ним соглашение, что он даже в твою сторону не смотрит, иначе мы сразу прерываем все отношения. Я был уверен, что он не станет рисковать бизнесом. Пойми, с ним и впрямь хорошо вести дела, но только когда у нас равны силы. А если он переманит тебя… Ты понимаешь, что вы с Ирой — единственные наследницы. А он теперь — твой законный муж. Начав с тобой отношения, он не прекратил со мной работать, тем самым уже нарушив наш договор и утаив такую важную деталь. Я ему не могу верить, когда не знаю, какую игру он затеял. Но и самое главное, я за тебя боюсь, понимаешь?

Я отказывалась все это принимать. Поэтому попыталась объяснить и свою точку зрения.

— Папа, твои обвинения безосновательны. Он собирался все тебе рассказать, я не разрешила. Я не хочу, чтобы вы оба, столько уже пройдя, просто прервали все из-за глупого соглашения! Притом, соглашения на мои чувства! Я ему верю, поверь и ты мне…

Отец замолчал, отворачиваясь к окну. А я снова занялась зефиром в какао. Его вылавливание из чашки меня успокаивало.

— А если я докажу, что он врет?

Я подняла глаза на отца, хмурясь на его вопрос.

— Если ты про убийство, то я все знаю…

— Нет, я не про то, хотя, я тоже не до конца верю в официальную версию. — Папа внимательно посмотрел на меня. — Если я выясню, что он обманывает тебя сейчас, играет с твоими чувствами ради своей выгоды, ты мне поверишь?

Я поджала губы, не зная, что сказать.

— Хорошо, — в итоге проговорила я. — Если у тебя будут какие-то доказательства его обмана, обмана моих чувств, то я поверю. Но, когда ты ничего не найдешь, ты примешь наши отношения?

Отец хмыкнул, отодвигая от себя уже пустую чашку. За разговором мы даже не заметили, как выпили напитки.

— Если я буду убежден, что он тебя безумно любит, и его не волнует бизнес, то да. Обещаю.

— Хорошо.

Наверное, это было лучшим завершением нашего разговора. Мы достигли компромисса. И это впервые за долгие годы.

— Как, кстати, твоя деятельность? — несколько недовольно спросил отец, когда пауза затянулась.

— Хорошо, — ответила я, удивленная этим вопросом, — деньги зарабатываю и получаю колоссальное удовольствие.

— Ясно, — буркнул он. — Ну, если надо в чем-то будет помочь, говори…

Я еле сдержала улыбку.

— Спасибо, пап.

Минут через пять мы разошлись по разным машинам. На удивление, после разговора осталось приятное послевкусие. И лишь небольшой ложкой дегтя стало наше соглашение. С другой стороны, я же в Марате не сомневаюсь.

Новогодние праздники кончились, а послевкусие осталось. И было оно чертовски разным.

С одной стороны, мы с Маратом провели много времени вместе: съездили покататься на сноубордах, ходили в разные кафе, наслаждаясь атмосферой праздника, пересмотрели кучу фильмов и даже пожарили сами шашлыки на заднем дворе, вдыхая аромат костра и сочного мяса.

И это все было восхитительно и максимально уютно. С каждым днем я все больше понимала, что Марат — мой мужчина. Мне было настолько с ним комфортно, насколько вообще может быть комфортно с другим человеком. Я могла говорить с ним обо всем, не боясь осуждения. И в то же время я знала, что, если я не права, то услышу конструктивную критику, которая будет высказана не для того, чтобы унизить меня, а задуматься и принять правильное решение.

И это все одна сторона медали. Другая была не настолько радужной. Да-да, я про отца. Он затих. То есть, в каникулы он не стал портить нам жизнь, но эта тишина даже была пострашнее скандалов. Я не представляла, что будет, когда начнутся трудовые будни. Конечно, Марат периодически что-то делал по работе, но с отцом не пересекался.

Наш разговор с папой немного успокоил меня, но я так же поняла, что он просто так не сдастся. Он уверен в том, что Марат использует меня, и я не знаю, что нужно сделать, чтобы эта уверенность сошла на нет. Пока просто приходится сидеть и ждать.

В первый рабочий день я никак не могла сконцентрироваться. Мне очень хотелось позвонить Марату и узнать, что там в офисе происходит. Но я не стала этого делать, решила дождаться вечера. Боюсь, ему совершенно не до меня.

— Ну как?! — встретила я его этими словами на пороге дома. По лицу же мужчины никогда не понятно, что у него внутри происходит.

— Я не знаю, — с улыбкой произнес он, целуя меня в кончик носа. Меня сразу обдало морозным воздухом, и я слегка поежилась.

— В смысле? — спросила я недоуменно.

— Я почти не говорил с твоим отцом, — со вздохом произнес Марат, подталкивая меня к кухне. — Он словно избегает меня, общаясь только на рабочие темы. И это странно. Я ждал как минимум упреков, а как максимум расторжения контракта. Но пока тишина.