«Мерс» ушелестел прочь, а я пошел домой. И настроение у меня было ни к черту.

Танюшка спала, уткнувшись носиком в цветастую подушку, и на губах ее блуждала мягкая, счастливая улыбка. А я сидел в кресле напротив дивана и думал о разных вещах. Например, о том, какая у меня красивая девушка. Красивая, нежная, умная. А я, скот, втянул ее во все эти мрачные перипетии, ни о чем не предупредив. Вообразил, осел, что могу жить, как все нормальные люди. Забыл, что моим близким всегда достается в первую очередь.

Правда, можно отмазаться. Сослаться на то, что все приключения вроде как были в далеком прошлом. Мол, надеялся, что все давно закончилось. Вот только себя не обманешь. Знал я, прекрасно знал – ничего не заканчивалось. Это была передышка. И не уйти, не убежать. Потому что это трусость. И подлость. А трусом и подлецом мне никак нельзя быть. Противно.

А значит, ситуацию надо решать. Кровь из носу.

Подумав об этом, я криво усмехнулся. Будет мне и из носа. Однако в панику впадать нельзя. А надлежит вместо этого собрать нужную информацию, позвонить тем дельцам, что устраивают бои, и записаться вместо Лехи. Потому что другого выхода на данный момент просто нет. Я Татьяну люблю и обещал помочь. Не могу не помочь. Обязан. Потому что я мужчина. Потому что есть такое понятие – долг. «Гири», как говорят японцы.

Кстати! Надо поговорить с Сенсэем. Он наверняка знает о тотализаторе. И может что-то посоветовать.

Я встал и прошелся по комнате. Еще раз взглянул на спящую Танюшку и спросил себя: «А не боишься ли ты?» И ответил себе: «Нет. Не боюсь». Хотя страшно, конечно. Неизвестно ведь ничего Но страх этот какой-то абстрактный. Неконкретный, что ли. Ну и хорошо. Главное – не суетиться.

Танюшка вдруг закашляла во сне. Надо бы ей бросить курить. Я присел рядом и погладил ее по спинке. Она не проснулась. Здоровый сон невинного младенца. Говорить или не говорить ей, когда проснется? Наверное, пока не нужно. Она будет беспокоиться и чувствовать себя виноватой. Уж что-что, а комплекс вины на себя повесить – это Танюшку хлебом не корми. Скажу потом, когда все решится. А может, лучше вообще ничего не говорить. А придумать что-нибудь. Например, что богатенький Вовка занял мне денег. Хотя врать, конечно, не хочется. Но тут, пожалуй, без вариантов. Ладно.

Я переоделся и начал разминку. Вечером занятия, и к ним неплохо бы подготовиться. Тем более что «в свете последних решений» мне надо заниматься с полной отдачей. А решение уже принято. Или я что-то упустил?

Танюшка проснулась, когда я «дошел до буквы „И“ в слове „Передовую“». Мне захотелось повторить движение, от которого «реактивному Вовке» пришлось научиться менять направление полета в воздухе. Собственно, позиция-то знакомая. Длинный выпад вперед. Обычная Зенутсу-дачи. А если проводить параллель с ниндзютсу, то Рисийо-Фусэцу-но камаэ. «Позиция со связанными руками». Вот только руки у меня были в другом положении. Я это очень хорошо запомнил, поскольку мне пришлось приложить немалые усилия, чтобы из оного положения выйти. Корпус – фронтально. Руки вытянуты вперед. Правая – выше, запястье изогнуто, кисть сформирована в «тигровую лапу», ладонь вниз. Левая – сантиметров на двадцать ниже. Ладонь повернута вперед, пальцы скрючены «медвежьими когтями». Такой вот гибрид.

Я пытался повторить движение так и эдак и никак не мог понять, что же конкретно я тогда сделал. В памяти отпечаталась только последняя фаза. Значит, так. Я, судя по всему, пытался уклониться. Значит, двигался назад. Шаг сделать не успел. Следовательно, просто перенос веса на «заднюю ногу»… Забавно, но у человека действительно есть «задняя нога». Помнится, мы много смеялись над этим выражением, когда начинали заниматься… Значит, перенос веса. Классическая аккумуляция энергии. Вовка прыгнул, когда я двинулся назад. Но на самом деле это было движение вперед. Толчок «задней ногой», волна прокатилась по телу, доворачивая таз, корпус, плечи. Но не так, как делается Цки.[39]Волна была практически вертикальной, а не горизонтальной или комбинированной. Руки выстрелили вперед. От живота. Да!

Обнаружилось, что стою я в искомом положении. И эмоции мои довольно точно совпадают с теми, что испытал в зале. Я даже зарычал. Тихонько, чтобы не разбудить Танюшку. Напрасно. Она уже проснулась.

– Тигр! – сказала она сонно. – Ты похож на тигра. Что-то новое?

– Да, – я опустил руки. – А может, просто хорошо забытое старое.

– Красиво, – Танюшка потянулась, и сама стала похожа на большую кошку, – но жутковато. Я думала… У тебя было такое лицо… Как в прошлый раз, когда ты вошел в комнату. Все в порядке?

– Конечно, – я встряхнулся, – просто одна из техник. Звериный стиль… Что тебе снилось?

Она с улыбкой посмотрела на меня.

– Только хорошее… А ты, значит, переводишь разговор на другую тему. Точно, все в порядке?

Ах ты моя маленькая колдунья!

– Ты – сама проницательность. – Я забрался на диван, обнял Танюшку, теплую ото сна, и с наслаждением поцеловал. – Конечно, случилось. Встретил Вовку Ширшова. Помнишь, я тебе школьный альбом показывал? Теперь Ширшик ездит на «мерсе». Обещал помочь. А он слово держит, так что насчет денег не волнуйся.

Она молча посмотрела мне в глаза. Как видно, сомневалась, что я говорю ей все.

– В долг?

– Да.

– А как отдавать?

– Заработаю, – я провел рукой по нежной внутренней поверхности ее бедра, – тебе не кажется, что ты слишком много разговариваешь?

– Маньяк! – пискнула она, но негодующий возглас превратился в стон.

Кофе мы сели пить только через пару часов…

Занятие было в самом разгаре. Учебный деревянный нож рыбкой мелькнул перед глазами. Спарринг! Юрец хлестнул ножом вверх и тут же стремительно присел, стараясь «подрезать» мне сухожилия на левой ноге. Мимо! Колено вздернулось вверх, голень описала петлю, и стопа с треском угодила Юрке в бок. Он крутанул корпусом, смягчая удар, подался назад. Но я уже рядом. Атака с постановкой ноги! Секущий в запястье – прямой под сердце! Есть!

Бой на ножах очень скоротечен. Чик-чик – и ты мертв. Особенно если привык к этим киношным приколам – удар снизу, удар сверху. Сенсэй говорит, что ножом надо работать как кистью для каллиграфии. Писать. Не зря же урки говорят «попишу – порежу»! Они дело знают. А чтобы защищаться от них, надо владеть ножом в совершенстве. Знаешь атаку – знаешь защиту. Не знаешь – покойник. Правда, только освоив нож, я понял, какая это страшная штука в умелых руках. Ей-богу, способ защиты, если нет подручных средств, только один – быстро перебирать ногами подальше от греха. Это если у нападающего умелые руки. Если же он лох и нож взял для того, чтобы придать себе крутости, – ему же хуже. Только порежется.