– Вам двоим, если чешется, советую друг дружку же и оттрахать. Вы ведь наверняка частенько так делаете, ублюдки.

Сказала – и выбежала вон.

Ваня стоял, тупо уставившись ей вслед и переваривая услышанное. Рука его рефлекторно сжималась и разжималась. У Саши глаза сделались белыми от ярости. Он медленно встал.

– Ну, Ванька, эту сучку… Последними лохами будем, если не отпялим ее так, что ходить не сможет. Надо узнать, где живет… Поймаем возле дома и п…дец ей. Это я говорю!

– Угу… – отозвался напарник. Его ноздри раздувались, как будто он старался запомнить запах ускользнувшей жертвы. – И чур сзади я первый!

* * *

Домой я примчался бегом. Мелькнула мысль заскочить в Сосновку, подышать. Но уже подходя к парку, я понял, что тело мое, в отличие от ума, идти туда вовсе не желает. Пришлось развернуться на девяносто градусов и галопом мчаться по Манчестерской вниз. Мне чудилось – я не успеваю.

Однако Танюшки еще не было. Я вернулся раньше обычного. Время – без пятнадцати десять. Она заканчивает работу в девять пятнадцать. Значит, скоро будет. Если будет. Мысли одна страшнее другой заполнили мою голову. Чтобы избавиться от них, я схватил трубку и набрал номер казино. Вежливый женский голос сказал, что Татьяна ушла примерно полчаса назад. Так. Значит, ушла. Я добрался за десять минут – «сто двадцать третий» пришел как на заказ. Предчувствие ударило меня за десять минут до конца занятия. Следовательно, было девять двадцать плюс минус пять минут. Как раз время смены. Один кассир пришел, другой ушел. Черт, что же могло случиться?

Я понял, что безнадежно опаздываю. События идут обвалом, все сметая на своем пути. Мирная жизнь закончилась. Видит Бог, я старался остановить этот обвал. Но времени не хватает. Как не хватает времени! Ситуация явно вышла из-под контроля. Черт! Черт! Черт!

Кулак с хрустом врезался в настенную макивару. И только в этот миг я сообразил, что все время до того метался по квартире как тигр в клетке. Стоп. Надо сесть и успокоиться.

Приняв позу для медитации, я подумал, что если бы не был таким кретином… (вдох), то давно бы уже вскрыл свою заначку… (длинный медленный выдох) и купил нам с Танюхой по радиотелефону. Именно на такой случай…

Когда в замке стал поворачиваться ключ, душевное равновесие уже вернулось ко мне. Я вышел в прихожую… И увидел Танюшкино лицо. Через миг она была уже у меня в объятиях. Чувствуя, как она дрожит, я осторожно поцеловал ее в висок и спросил:

– Что случилось?

Она всхлипнула и повела меня в ванную, где, включив свет, стала с отвращением сдирать с себя блузку. И я увидел. На ее руке.

Синяки уже успели потемнеть и налиться страшным черно-лиловым цветом. Мать такую!

– Это не все! – сказала Татьяна и приподняла юбку. Точно такие же были у нее на колене.

«Кто, – подумал я, – кто эта сволочь?!!!» – и тут же спросил вслух.

Голос прозвучал глухо, как из могилы. Татьяна увидела мое лицо в зеркале и повернулась.

– Игорь, ты…

– Расскажи мне, – сказал я тихо, погладив ее по щеке. – Расскажи…

Мы прошли на кухню. Я налил ей и себе чаю и сел напротив. Руки Танюшки дрожали, пока она пила чай и рассказывала. Кое-как прикуренная сигарета плясала в пальцах. И я, слушая, поклялся себе, что эти выродки никого и никогда больше хватать не будут. Никого и никогда.

Уснул я поздно. Лежал, осторожно обнимая любимую за плечи, и смотрел в потолок. Мне было страшно. Я боялся себя. Демона придется выпустить…

Когда Марн вместе с Найи месяц назад возвратился домой, отец был удивлен. Странствие, случается, занимает и два солнца, и три. Редко, когда Цель оказывается такова, что можно справиться за один солнечный год. Но Марн вернулся не потому, что выполнил предназначенное. Его цель лежала вне пределов этого Мира. А значит, продолжать поиск он мог откуда угодно. Найи советовала вернуться домой. «На границе неспокойно», – сказала она. Откуда ей знать?

Отец, услышав о выпавшей Марну задаче, только кивнул головой. Он всегда был строг и суров со своим сыном. Суров, но справедлив.

– Это великая честь, – сказал он. – Я не мог и надеяться на такое! Ты найдешь Бессмертного – иначе и быть не может… А эта девушка, кто она?

– Это Найи, отец. Она дочь одного из аргайских вождей.

Отец усмехнулся и повернулся к окну-бойнице. Разговор происходил в его личных покоях, похожих скорее на арсенал, чем на комнаты вождя Королевского Клана.

– Неужели ты думаешь, что я не узнаю кровь аргайев? Я спросил, кто она для тебя?

– Она Проводник. Ее отправил со мной жрец из Бен Галена. И мы с ней…

– Жрец?! – перебил Эохайд. – В урочище нет жрецов! Оно не посвящено никаким богам. Неужели, проведя там целый год, ты не знаешь этого? Тот, кого ты считаешь жрецом, на самом деле кто-то другой. Опиши его.

Марн рассказал все, что помнил. Он и видел-то низкорослого незнакомца всего один раз. Отец внимательно выслушал и покачал головой.

– Понятно… Тебе удивительно повезло! Тот, кого ты видел, – не человек! Это вагар! Возможно, единственный из них, еще скитающийся по миру. Остальные давно закрылись в своих горах. Ты прав – он великий воин. Может, даже больше чем просто великий воин. Его зовут Читающий Воду. Я сам никогда не видел живого вагара. Они почти никого не принимают у себя. Но легенды слышал не раз…

Марн ошеломленно слушал. Неужели?! Ему так повезло, а он даже ничего не заподозрил! Ведь, по легенде, последним из Клана Черного Волка, кто видел живого вагара и даже учился у него, был Эохайд Черный Клинок, в честь которого дед назвал отца. Но это было почти пятьсот солнц тому назад. Во время войн за Храм Смерти!

– Ну что же, – отец вновь повернулся к Марну, – если эту девушку отправил с тобой вагар, я приму ее. Вагары не делают зла людям. Мы – как дети для них.

– Но отец! Почему ты решил, что в ней есть какое-то зло?

– Не знаю, – просто ответил Эохайд, – но узнаю. А теперь, сын мой, если ты не против, позвеним-ка сталью. Сдается мне, ты там в Бен Галене многое подзабыл.

– А вот и нет! – воскликнул Марн и выхватил меч. Но отец, как всегда, оказался чуть быстрее…

* * *

Вечером того же дня Марн решил самостоятельно отправиться в поиск. Найи пропадала в замковой библиотеке. Кто бы мог подумать, что она умеет читать? С ней нужно было поговорить. Поговорить серьезно, особенно после того, что сказал отец. Но Марн все откладывал разговор. Что поделаешь, он все-таки нарушил завет жреца, который оказался вагаром. И влюбился. Влюбился отчаянно. Эх…

Марн закрыл за собой тяжелую дверь и прошелся по своей комнате из угла в угол. Потом зачем-то надел боевой браслет-наруч, защищающий левое предплечье до самого локтя, и уселся на лежащую посреди комнаты шкуру горного медведя. Принял Положение Покоя и стал ждать, пока утихнут мысли. Перевязь с мечом он снимать не стал и даже передвинул поудобнее, как будто готовился к внезапному нападению. Почему? Тело знает, а он привык ему доверять…