Впрочем, иногда восторг сменялся приступами паники – когда Ревенкрофт, подустав, начинал снижаться и ноги Весельчака едва не задевали вершины высоких деревьев и горные пики. Тогда Борланд начинал слегка подергивать кожаные стропы, чтобы вампир не увлекался продвижением вперед в ущерб собственному запасу сил. Сам Ревенкрофт в случае падения вряд ли пострадал бы, а вот Борланду пришлось бы сломанными руками собирать вылетевшие изо рта зубы.

Несколько раз они уже делали привалы – вдали от населенных областей, все в тех же лесах или долинах. Ревенкрофт принимал человеческий облик, и Борланд расспрашивал его о подробностях сложившейся в стране ситуации. Впрочем, вампир знал об этом не так уж много, так что разговоры вскоре перетекли в русло обыденной жизни. Ревенкрофт поведал Весельчаку о планах совместно с Заффой открыть в Эльнадоре агентство по борьбе с негодяями, а также о своем первом опыте такой борьбы в арканской столице. Борланд, в свою очередь, поделился с кровососом своим новым видением жизни и планами на будущее.

Глядя на просторы родной страны с высоты птичьего – точнее уж вампирского – полета, бывший разбойник вдруг ощутил некое щемящее чувство, ранее никогда его не посещавшее. Оно было сродни тому, что он испытал, вернувшись после нескольких лет странствий в родную деревню. Но в то же время – и совсем иное. Видя все эти зеленые массивы, горделивые горные кряжи, синюю гладь озер и широкие ленты рек, Борланд впервые в жизни смог всей душой прочувствовать их внутреннее величие. Он словно бы пронизал взором окружающее пространство и добрался до сокровенной сути вещей, до истинного смысла их существования. Весельчак, может статься, и не обратил бы внимания на заросший розовыми цветами холм посреди широкой степи, если бы проходил мимо него по земле. Сейчас же, глядя вниз, он думал, как это здорово – лежать на зеленой траве в полуденной тени этого холма, наслаждаясь пьянящим цветочным ароматом.

Наблюдая с небес за жизнью мира, который принято считать неодушевленным, Борланд явственно понял, что на самом-то деле душа у этого мира есть. И еще – что каждое место на этой земле может стать для него, Борланда, домом. Да и не только для него, а для любого доброго человека, эльфа, гнома или орка, не таящих в своей душе никакого злого умысла.

Или даже для доброго вампира.

Но, сплавив свой дух с духом схарнийской природы, Борланд почувствовал не только источаемую ею радость, но и какую-то странную тревогу, которой, как оказалось, был охвачен весь окружающий мир. Он буквально слышал, как перешептываются между собой скалы, деревья и приозерные камни, обсуждая какую-то таинственную угрозу, которая медленно, но неотвратимо надвигалась на Арланию. Было ли это связано с дзергом? Вполне возможно. Но ведь в Билане, в дни, предшествовавшие воскрешению Архун-Коллака, Борланд не чувствовал ничего подобного…

Во время очередного привала Весельчак спросил у Ревенкрофта, не замечает ли тот чего-нибудь странного.

– Ты знаешь, да, – сказал его «крылатый конь», слегка помрачнев – если, конечно, это слово применимо к вампиру. – А самым странным мне кажется то, что еще вчера все было нормально.

– Как думаешь, в чем тут дело? – поинтересовался Борланд.

– Тролль его знает, – пожал плечами вампир. – Скорее всего, в Тергон-Газиде. Не хотелось бы верить, что на Схарне может появиться кто-то страшнее дзергов.

– Это уж точно, – согласился Борланд. – Ну что, полетели дальше?

Вскоре человек и вампир стали свидетелями еще одной странности, что была, пожалуй, даже более зловещей, чем царившее повсюду общее настроение. Обогнув очередной горный хребет, Ревенкрофт немного снизился и полетел вдоль широкого тракта, по которому медленно двигалась человеческая фигура. Приглядевшись к одинокому путнику, Борланд подумал, что от длительного пребывания на большой высоте у него, должно быть, начались галлюцинации…

Но то, что он видел внизу, было такой же реальностью, как сам Весельчак или его друг – вампир Ревенкрофт. Тяжелой поступью, вздымая фонтаны пыли подошвами громадных ботинок, по извилистой грунтовой дороге шел… да кто же, тролль побери, это был? Несмотря на то что бредущее внизу существо имело две ноги, две руки и одну голову, с первого взгляда его уж точно никто не причислил бы к роду людскому. Он был настоящим гигантом, этот загадочный странник, и даже при том, что спину его изуродовал чудовищный горб, возвышался над землей не менее чем на два метра. А в ширину был – что старый посудный шкаф, стоявший на кухне в доме родителей Борланда! Длиннополый плащ с капюшоном скрадывал очертания его фигуры, но Весельчак не сомневался: под темной тканью скрываются мышцы, которым позавидовал бы и самый статный из владык океана. А может, это и есть орк? Борланд никогда не видел их живьем и не мог сказать этого со стопроцентной уверенностью. Но, впрочем, нет. Орк, конечно, может вымахать до двух метров, но, во-первых, в прочих параметрах никогда не выйдет за рамки характерных для его народа стандартов. А во-вторых, мир еще никогда не видел горбатого орка: их конституция попросту не располагает к болезням позвоночника.

Облик путника был необычен сам по себе, но кое-что в нем особенно выделялось. Гигант опирался при ходьбе на длинную толстую деревянную палку, хоть и не был хромым.

Кто же это? Представитель какой-то неизвестной доселе расы? Демон? Или все же невероятно развитый человек?

А может быть… марр? Что ж, почему бы и нет? Коли уж волкоголовые начали один за другим вставать из могил, почему того же не может произойти и с другой древней цивилизацией? Борланд, правда, не помнил, достигали ли вымершие люди-ящеры столь внушительных габаритов.

Заинтересованный этой загадкой, Борланд подергал стропы, подавая вампиру сигнал спуститься еще чуть ниже. Нетопырь послушно пошел на снижение. Через несколько мгновений Весельчак понял, что всегда казавшаяся ему довольно глупой пословица о любопытстве и кошке была придумана вовсе не дураками и далеко не на пустом месте…

Заметив краем глаза какое-то движение в начавшем темнеть небе, исполин замедлил ход и развернулся. Увидев же «летучий отряд» Борланда, он застыл на месте, что-то хрипло заорал и взмахнул своей палкой, которая оказалась не чем иным, как магическим посохом! Направив его в сторону вампира и человека, великан выкрикнул еще что-то – впрочем, Борланд успел понять, что сейчас случится, даже раньше, чем стоявший на земле открыл рот. К превеликому счастью, понял это и несший его вампир.

С навершия посоха сорвался пучок багровых молний, мгновенно устремившийся к Борланду. Весельчак зажмурился от внезапно накатившего на него страха, но в доли секунды взял себя в руки и вновь открыл глаза.

Ревенкрофт-нетопырь над ним завопил так, что у Борланда уши заложило. Вампир не успел набрать высоту и теперь дал резкий крен назад и влево, изо всех сил стараясь поскорее «вырулить» из опасной зоны. Кожаные стропы натянулись, и сидевшего на «качелях» Борланда резко занесло.

В третий раз за неполные два года Весельчак вновь каждой клеточкой своего тела почувствовал, что это значит – быть на волосок от гибели. Это уже происходило с ним в Хастарии, когда по горлу Борланда чиркнул меч, рукоять которого сжимала рука человека, еще мгновение назад бывшего ему лучшим другом. И еще раз – совсем недавно, в биланском склепе, где Весельчак едва не погиб, сражаясь с дзергом.