Инсар подтолкнул ладонью девушку в спину, вынуждая её сделать шаг по направлению к Ризвану.

– С чего вдруг такая щедрость, Инсар? – перешёл на родное наречие Ризван, – ты испортил отношения с миркхийцами ради этой красотки, а сейчас даришь её мне, словно награду.

– Да. Я дарю её тебе.

– Вот как? Значит, эта девчонка – моя рабыня?

Ризван положил тяжелую руку на плечо Артемии, разворачивая её лицом к Инсару.

– И я могу делать с ней всё, что пожелаю?

– Отныне это твоя собственность.

Ризван довольно хмыкнул и оглядел девушку с головы до ног, потом махнул в сторону рукой.

– Брат, подойди…

К Ризвану приблизился один из тех, кого называли «бесшумными» – лазутчики, разведчики, шпионы… Он подошёл и вопросительно взглянул на воина. Дальнейшее произошло мгновенно – Ризван выхватил короткий нож и воткнул лезвие в глотку подошедшему. Тот даже не успел среагировать, лишь запоздало дёрнул рукой и рухнул замертво. Ризван вытер лезвие ножа о руку.

– И зачем ты это сделал?

– Он косо смотрел на девчонку и отирался рядом.

– Ты же сказал, что не помнишь, кто заглядывался на рабыню.

– Да. Я не помнил лиц тех, кто замышлял недоброе против твоей рабыни. Но когда дело касается моей собственности, я становлюсь жутко злопамятным, – усмехнулся Ризван и, повернувшись лицом к собравшимся вокруг, громко произнёс:

– Каждому, кто тронет девчонку хоть пальцем или косо посмотрит в её сторону, я вырву глотку руками. В особенности это касается тебя.

Ризван ткнул пальцем в ещё одного «бесшумного».

– Твой приятель уже сдох. И тебя постигнет та же участь, если станешь пялиться на красотку, проворачивая мыслишки в своей голове. Тебе ясно?

Мужчина мрачно кивнул.

– Хорошее представление, Ризван.

– То же самое должен был сделать и ты сам. Но теперь это тебя не касается, верно, Инсар?

– Не касается. Поступай, как знаешь.

Инсар развернулся, намереваясь уйти, но, услышав голосок Артемии, остановился.

– Миркхиец остаётся при мне.

Ризван громко заржал, хлопнув Инсара по плечу.

– Занятно. Мне кажется, что даже стоя в очереди к богу смерти, она попросит собравшихся отойти в сторону, чтобы ей не мешали рассматривать его лицо.

– Не попросит. Прикажет, – возразил Инсар.

– Кобылка с норовом? Мне такие по вкусу. Кажется, мы хотели сниматься с лагеря, Инсар.

Передача собственности состоялась. Инсар быстро сбагрил меня со своих рук одному из своих людей, словно ненужный товар.

– Меня зовут Ризван, – представился мужчина, подводя к коню, – мелкий останется при тебе только при условии, что ни один из вас не станет создавать мне проблем. Всё ясно?

Я молча кивнула и невольно устремила взгляд в спину удаляющемуся Инсару.

– Ты можешь не смотреть с тоской в ту сторону, – усмехнулся Ризван и, обхватив меня за поясницу, поднял на коня, – Инсар подарил тебя мне. Словно ненужный предмет. Твоё счастье, что ты попала в мои руки. А не в руки, допустим, кого-то из «бесшумных» или «бездушных». Не стану тебя пугать, но скажу, что их обращение тебе бы точно не пришлось по душе.

Он погладил по морде жеребца и вновь посмотрел на меня:

– Я буду ласков с тобой, красотка. Всего лишь нужно улыбнуться в ответ и поблагодарить хотя бы за то, что я не тащу тебя на привязи позади коня, как сделал Инсар.

– Мне абсолютно всё равно. Я не стану рассыпаться в благодарностях. Ни перед ним, ни уж тем более перед кем-либо ещё.

Мужчина рассмеялся. Смех гулко звучал под маской.

– Любопытно, что вас связывает? Но у меня нет сейчас времени на болтовню. Поговорим о том позднее. Держись рядом со мной, мальчишка поедет следом. Вскоре мы окажемся у подножия Мажд-Рияд. Великолепное зрелище. Не всем чужакам удаётся увидеть его. И никто из чужаков не покидает ущелья живым.

Ризван хлопнул тяжёлой рукой по крупу лошади, заставляя её тронуться с места. Миркхийский мальчишка трусил на небольшой кобылке сбоку, довольный тем, что не приходится тащиться позади всех, глотая клубы пыли. По его лицу было видно, что он порывается спросить о чём-то, но не решается сделать этого при «бессмертном». Ризван не ускакал вперёд, подобно Инсару и прочим воинам, по всей видимости, являющимися руководителями групп воинов. Во всём этом была какая-то своя структура распределения власти, которая мне ещё была неясна. Я решилась задать вопрос Ризвану, чтобы не утопать в болоте отчаяния, оттого что Инсар передарил меня другому, словно красивый, но бесполезный сувенир.

– Почему вас называют «бессмертные»?

Мужчина немедленно повернулся в мою сторону, словно только и ждал моего вопроса.

– А сама как думаешь?

– Предпочитаю не теряться в догадках. Хотелось бы знать наверняка. Я заметила, что не все воины – одинаковы. Кто-то обходится без масок. Как тот, с полосками на лице или…

– Или Инсар? Ты достаточно наблюдательна. Ответ прост: не все здесь «бессмертные». Это всего лишь название одного из кланов. Но чужаки называют так всех нас, потому что незнакомы с тонкостями.

– Какие ещё кланы? И почему они называются именно так?

– Не слишком ли много вопросов для рабыни?

– Рано или поздно я всё равно сделаю соответствующие выводы.

Мужчина рассмеялся.

– Ты так самонадеянна. А если я по приезду брошу тебя в яму и закрою свет дня, оставив тебя гнить там? Много ли ты узнаешь?

– Не думаю. Слишком много возни с той, от которой якобы собираешься избавиться.

– Инсар не сказал, что подаренная сука не только с норовом, но и умна… Любопытно. Нет смысла сейчас трепать языком. Узнаешь всё, в нужный час.

Ризван замолчал, направляя бег своего жеребца. И за весь оставшийся день промолвил едва ли несколько слов, но постоянно поглядывал на меня, что-то обдумывая.

Одно серое ничто сменилось другим: однообразные дни, короткие привалы, ночёвка под открытым небом у тёплого бока животного – и вновь в путь.

Инсар постоянно маячил где-то далеко впереди. Я видела его лишь изредка – и всегда мельком. А он вёл себя так, словно меня больше не существовало. Его равнодушие полосовало по мне словно острое лезвие. Мне не хотелось верить, что это и есть итог нашей истории – разведённые по разным сторонам пропасти. Хозяин и раб поменялись местами, а сейчас и вовсе сменился даже хозяин.

Но несмотря ни на что я не чувствовала себя рабыней. Ни отсутствие прислуги, ни тяжёлые походные условия не превратили меня в кого-то иного. И слово «рабыня» ко мне будто не относилось. Эта роль была мне навязана.