— Да кто такие эти доминанты? — вопросила я, выдергивая ладонь из ледяных от волнения пальцев принцессы.

— Об этом нельзя рассказывать чужим, — словно обидевшись, пробурчала принцесса.

— Приводить чужих в Туманную долину и окунать их в смертоносный туман, я так понимаю, тебе тоже дозволения не давали. Однако своевольную принцессу Лелиан это не остановило. Или император своей твердой рукой выбил из твоей светлой головки вольнодумные мысли и за считаные дни воспитал покладистую, не имеющую своего мнения идеальную принцессу?

Моя колкость достигла цели. Леля вскочила, сдернула с головы шляпку, растрепав при этом прическу, и возмущенно воскликнула:

— Никто и никогда не лишит меня своего мнения! Я не кукла, которую можно посадить в угол и уйти, зная, что, вернувшись, обнаружишь ее на том же месте, покорно ожидающую хозяина.

Я окинула принцессу красноречивым взглядом и усмехнулась. Выглядела она сейчас действительно как кукла. Даже губки были неестественно розового цвета.

— Это наказание! — Лелиан остервенело дернула кружевной рукавчик платьица, оторвав его, после чего проделала то же самое и со вторым. — Но я не собираюсь всегда одеваться как чучело! Анторин сказал, что простит меня, если простишь ты. Ты же меня простишь?

Раскрасневшаяся, запыхавшаяся, растрепанная и с оторванным рукавом в кулачке, Леля сейчас как никогда походила на обиженного ребенка.

— Все зависит от того, чем ты руководствовалась, рискуя моей жизнью. И понять мотивы твоих поступков я смогу, только получив полную картину происходящего, — спокойно проговорила я, откидываясь на спинку кресла. — А это, как ты понимаешь, невозможно без информации.

Лелиан буквально рухнула в кресло, закрыла лицо руками и прошептала:

— Если они узнают, что я разболтала тебе лишнее, меня запрут дома. И оппозицию разгонят! Они из-за тебя даже досрочное освобождение разбойника отменили.

— Из-за меня? А я-то какое отношение к нему имею? — искренне удивилась я.

— Ну, не из-за тебя, а из-за того, что я с тобой сделала. Это тоже часть наказания, — пролепетала Леля.

— Так давай уже разберемся в ситуации и скажем императору Анторину, что я тебя простила. И за разбойника твоего я слово замолвлю, — но только если пойму, чего же ты добивалась, отправляя меня к доминантам, — вкрадчиво проговорила я, подавшись вперед. Затем отняла ручки принцессы от ее лица и сжала их в своих ладонях.

— Правда замолвишь? — с надеждой спросила Леля.

Я только кивнула, глядя в ее бездонные черные глаза.

— Ну хорошо. Только поклянись, что никому не скажешь, что это я тебе рассказала, — нехотя согласилась принцесса.

— Обещаю. Но ты сначала расскажи, — с улыбкой ответила девочке.

— Слушай, — как заговорщица, шепотом заговорила Лелиан. — Много веков назад наши предки — древние — покинули этот мир. Так вот, ушли не все, а только те, кто достиг новой ступени в своем развитии. Они познали все грани материального и бесплотного, познали саму суть магии. И стали другими — доминантами. Тех, кто отказался перейти на другой уровень, считая это ересью, они просто бросили здесь. От них-то вы, бездари, и происходите. Но доминанты не смогли оставить слабых родственников совсем без присмотра. Те, чьи дети или любимые остались людьми, пожелали разделить их серую бессмысленную жизнь. Это были в основном женщины, они не потеряли человеческих чувств, даже преобразившись. Мы, маги, потомки оставшихся в нашем мире доминантов. Спустя годы доминанты вернулись посмотреть, что случилось с их собратьями. Они увидели, что бездари небезнадежны и магия в этом мире тоже есть. С тех пор доминанты присматривают за Наминайской империей, ожидая, когда мы будем готовы перейти на новый уровень. Но до этого еще очень далеко. Сначала нужно, чтобы магия распространилась по всему миру.

Леля замолчала, с ожиданием глядя на меня.

— И по твоему мнению, я должна была стать той, кто распространит магию и приблизит вас к доминантам? — уточнила я.

— Да, я же уже говорила, ты идеально подходишь под предсказание! — воскликнула принцесса.

— И откуда же появилось это предсказание? — поинтересовалась я, подозревая, что император был прав и Леля принимает на веру обычную сказку.

— Как откуда? Из летописей конечно же! В императорской библиотеке хранятся дневники прямых потомков доминантов. В одном из них я и нашла это предсказание, — пояснила Лелиан. — Там на обложке так и написано: «Сказания грядущего».

Иными словами, сказки о будущем. И я чуть не погибла из-за того, что эта девочка витает в облаках, веря всему, что прочитает.

— А туман — что это? — решила уточнить, пока принцесса в настроении, располагающем к откровениям.

— У-у-у, туман — это чистая магия доминантов. Они в ней живут. Карай любит умничать и говорит, что это тяжелый газ, который доминантам заменяет воздух. Он просачивается через проход между нашими мирами, но не распространяется, потому что воздух легче. Но я-то знаю, это доминанты не дают магии распространяться, чтобы мы не стали такими же сильными, как и они, — свято веря в свои слова, сказала Леля.

— Ну что ж, твоя позиция мне ясна. Все мы в глубине души мечтаем об утопии. И все же не стоит рисковать реальными жизнями, стремясь к призрачной мечте.

Эти слова вряд ли достигнут цели, но я посчитала нужным сказать их. И я оказалась права — принцесса совершенно не понимала, за что ее осуждают. Она даже гордилась своим рвением сделать мир лучше, а жертвы… «Оправданные жертвы», эти слова королевы-матери, видимо, будут преследовать меня всю жизнь. Как бы я ни старалась играть роль принцессы, мне никогда не понять и не принять то, с какой легкостью особы королевской крови ломают жизни других, прикрываясь благими намерениями и высшими целями. Если бы не надежда на то, что удастся помочь подругам-пансионеркам, я бы уже начала разрабатывать план побега. Но сбежать, не попытавшись спасти девушек, когда был шанс… Я бы просто не смогла простить себе этого.

— Так ты меня прощаешь? — с надеждой в глазах спросила Лелиан.

— Прощаю, — пришлось ответить мне.

— И мы опять будем подругами? — радостно воскликнула девочка.

— Будем, но на прогулки по окрестностям города я больше с тобой не пойду. — Я усмехнулась, поражаясь, как такая чистая, детская радость может соседствовать с непробиваемой, неосознанной жестокостью.

— Можешь не бояться, Анторин и Карай перекрыли все подступы к долине. Теперь мне туда не пробраться, — разочарованно вздыхая, пожаловалась принцесса.

— А есть еще претендентки на роль жертвы? — поинтересовалась я из чистого любопытства.

— Пока нет, но я ищу, — вполне серьезно ответила принцесса Лелиан. И я почувствовала, что боюсь ее даже сильнее, чем Мордока и всех последствий своего разоблачения.

— Ну, раз ты меня простила, нужно срочно поговорить с Торинчиком, — вскакивая и хватая меня за руку, воскликнула принцесса.