Копытов же оказался пулеметчиком, который остался безоружным после бомбежки. Бомба не только разнесла в брызги «максим», но и привалила вход в блиндаж, где пытался спастись первый номер. Наружу его вытащили уже немцы…

Закончив список личного состава, Ракутин произвел ревизию вооружения. Его оказалось не так уж и много. Четыре карабина «Кар-98» с патронами, четыре штыка и две гранаты. Небольшой запас продовольствия, почти тотчас же ополовиненный изголодавшимися бойцами. Их, как выяснилось, кормить вообще никто не собирался, давали только воды попить. Поэтому, отложив немного еды для ушедших и добавив в общий котел ещё и свои запасы, капитан кивнул – налетайте!

Быстро прикончив провизию, народ несколько повеселел. Распорядившись привести себя в порядок, Алексей выдвинулся к краю рощи, посмотреть на дорогу.

А по ней снова двигались войска. Много. И наблюдая за автомашинами, капитан нервно постукивал пальцами по прикладу автомата. Делать тут с наличными силами было нечего. Урон противнику они могли нанести самый минимальный, любая из проходящих частей прихлопнула бы их походя, ничуть не заморачиваясь столь ничтожной проблемой.

Надо было уходить. Искать вооружение и продовольствие, куда-то пристроить раненых… да много чего надо было сделать! И с этими мыслями он вернулся на стоянку.

Там его уже ожидали оба, ушедших на поиски, моряка и тот, кого они разыскивали. Красноармеец нервно озирался по сторонам, поминутно облизывая пересохшие губы.

– Сыскалась пропажа? – пошутил Ракутин, снова доставая блокнот. – Как звать-величать?

– Павленко я… Боец Павленко Афанасий Олегович. Писарем служил…

– А в плен как попал?

– Да… как и все. Окружили нас, пушки да пулеметы наставили. Танки повсюду рычат. Командир с наганом вскочил – так его в момент и пристрелили. А я чем воевать могу – машинкой пишущей? Винтовки-то наши в грузовике остались… ну и взяли нас.

– А остальные где?

– Не знаю… всех в сарай какой-то загнали, потом часть народу забрали оттуда. Новых привели. И тоже забрали, потом вот и меня вытолкнули и вот сюда пихнули.

Павленко нервничал и постоянно вертел головою, оглядываясь по сторонам. Было видно, что он сильно напуган. Не боец… по крайней мере, сейчас не боец.

Ну и что?

Других – опытных и хорошо вооруженных, нет. Надо воевать с теми, кто имеется.

– Так что делать-то теперь, товарищ командир? – озираясь, проговорил вчерашний писарь. – Искать ведь нас будут! Немцы, думаю я, страсть как осерчают за такое дело-то!

– И что? – удивился капитан. – Пускай себе злобствуют, нам-то что за дело до их переживаний? Да и потом…

Он достал из нагрудного кармана свой документ, который получил ещё от особистов.

– Вот, товарищи бойцы, ознакомьтесь!

Бумага произвела соответствующее впечатление. Народ как-то даже подтянулся.

– Не забыли вас, товарищи! – Ракутин убрал грозный документ назад. – Не вы первые, кого я из тыла вражеского вывожу! (А что? И впрямь – не первые.) Так что, не сомневайтесь – выйдем мы к своим! В самое ближайшее время выйдем! Ну и попутно, как понимаете, немцам сала за воротник-то и зальём!

Поскольку никого более искать не приходилось, он дал команду на выдвижение. Трупы немецких солдат закидали ветками, оттащив их поглубже. Вырубили несколько жердей и соорудили носилки, чтобы нести одного из зенитчиков. На это дело использовали трофейную плащ-палатку. Второй отказался, заявив, что может идти и сам. Тех, кому не хватило винтовок, вооружили взятыми у немцев штыками – хоть что-то…

Первый привал сделали через пару километров, все-таки бойцы ещё не восстановили своих сил, и следовало это учитывать. А тут и ручей оказался – самое то.

И вот в этот момент и подошел к капитану Огузов.

– Товарищ командир…

– Слушаю.

– Тут вот какое дело… – краснофлотец замялся.

– Да вы присаживайтесь! – кивнул Алексей на бревно рядом с собой. – Что так смущаетесь?

– Писарь этот наш… Чего-то он брешет.

– В смысле? – не понял Ракутин.

– Я вот слышал, как он вам про плен рассказывал. Как его захватили, да где держали, не знаю, но в сарае его точно не было.

– Но шли-то вы вместе?

– Это так. Только его одного немец привел. И не как нас – пинками! Спокойно они шли. Немец этот, как к нам писаря этого отправил, так даже и по плечу похлопал – мол, ступай!

Капитан задумался.

Особых оснований не верить как Павленко, так и Огузову – у него не имелось. Но моряк вызывал как-то больше уважения. Воевал, с немцами дрался – вся морда в синяках, да и видно, что всерьез его метелили. А писарь… Ну да, не строевой боец. И обстоятельства пленения какие-то уж больно странные. Да только одного этого недостаточно, чтобы сразу ярлык предателя вешать. Но вот в сочетании с рассказанным…

– Спасибо, товарищ Огузов! – пожал он руку краснофлотцу. – Вы очень правильно поступили, что мне об этом рассказали. Очень вас прошу никому более ничего не говорить. И Павленко никак не показывайте, что в чем-то его подозреваете. А я разберусь и проверю!

Вот только как?

Допросить писаря?

Можно, но навряд ли он расскажет чего-то более интересное. Особенно, если за душой что-то есть. А ведь есть – Алексей это теперь понимал явственно.

И что теперь делать?

– Вот что… – Ракутин не оборачиваясь, сделал призывной жест рукой. – Копытов! Подойдите ко мне! Только осторожно!

Зашуршали ветки, и боец подполз к капитану.

– Вон тот дом, – Алексей ткнул рукой. – Что там за ним стоит? Я что-то плохо отсюда вижу.

– Это край кузова, товарищ капитан, – приглядевшись, ответил боец. – Ветки мешают… я тоже не сразу разобрал.

– Значит, в деревне немцы… Плохо! А я-то думал туда заглянуть… ладно, поползем назад.

Спустившись в ложбину, он увидел обращенные к нему взоры бойцов.

– Так вот, товарищи, в деревню мы не пойдём – там немцы. И воевать с ними на равных мы пока не можем, мало оружия. Уходить сейчас, по темноте, тоже не слишком удобно. По открытой местности нельзя, а в лесу скоро видимости совсем не будет. Так что ночуем здесь, немец в лес, да ещё на ночь глядя, точно не сунется. Костер не разводить, перекусим так. Товарищ Павленко – на пост! Копытов – дежурный по лагерю. Через четыре часа смена.

Определив кто и кого будет менять, капитан распорядился приготовить перекус, надо было восстановить силы бойцов. Поесть – и всем спать!

Но стоило ему самому прилечь, как поблизости послышалось движение.

– Ну? – спросил он у темноты.

– Уполз… Пост бросил – и как не было его!