«Какая разница, — повторяла я себе снова и снова. — Какая разница, лишь бы Бинг остался жив и поправился». Но пока еще он лежал на больничной койке.

«Господи, пусть все получится, не допусти, чтобы все наши усилия пропали даром. Дай ему сил продержаться до нашего приезда», — молила я.

И еще:

«Прошу тебя, милый мой Боженька, не позволь Анне отобрать его у меня, если он выживет».

Хопкинсы, я и Руди уже сидели в приемной больницы Брамфилда, когда я ощутила, как накопившаяся за последние дни усталость настигла-таки меня.

Всего две недели тому назад я отправилась из Суссекса по миру искать Руди. И вот я опять здесь. Это просто невероятно! За это время я сильно изменилась. Пластырь с носа сняли, но синяк до сих пор не прошел, и чувствовала я себя неважнецки. Слишком быстрый темп пришлось выдержать. Бесконечные переговоры, уговоры, погони, автомобильная авария, эмоциональные передряги с Гилом, непрестанное, нарастающее с каждым днем беспокойство за Бинга — все это любого с ног свалит. Вообще-то я человек сильный, но эти две недели даже мое здоровье подорвали.

Через несколько мгновений я снова встречусь со своим мужем, а потом увижу его — алмаз моего сердца. Как же я соскучилась по Бингу!

Я вздохнула с облегчением, когда сестра сообщила, что «он держится молодцом». Доктора Блэка тоже вызвали и теперь собирались срочно связаться с сэром Джоном Риксон-Доддом. Вскоре весь медперсонал больницы будет в курсе внезапного появления брата-близнеца Бинга. Одному Богу известно, какие поползут слухи, но мне по большому счету было абсолютно все равно. Только одна вещь меня расстроила — когда Анна напала на женщину из приемного отделения и затараторила:

— Как там мой малыш, мой бедный обгоревший мальчик?

— Анна, прошу тебя, — зашипела я, схватив ее за запястье, — не забывай, что для всех он мой сын.

В этот раз Расс Хопкинс оказался на моей стороне.

— Конечно-конечно, Анна, — осадил он свою жену, — не надо ставить Крис в неловкое положение.

Анна мотнула красивой головкой и поджала губки. «Прекрасная и избалованная Анна никогда не была в состоянии подумать о ком-то, кроме себя самой», — горько вздохнула я.

Заведующая отделением тепло поприветствовала меня:

— Здравствуйте, миссис Росс, я так рада видеть вас снова, вас и брата Бинга… — Она протянула руку Руди и заговорила с Анной и Рассом.

«Какая же она уравновешенная, тактичная женщина, настоящий профессионал», — пришло мне на ум. Полагаю, наши отношения ее не слишком интересовали и сколько за ними лежало разбитых сердец и покореженных жизней — тоже, главное — чтобы пациент поправился. Появление Руди означало для нее только одно — вместе с мальчиком появился способ спасти Бинга. Мой Бинг был здесь звездным пациентом.

Анна сдержалась перед ней и не стала выставлять напоказ свое родство с Бингом, но о состоянии ребенка все же справилась. Ответ порадовал нас.

— Сегодня ночью он хорошо спал. Пересадка живых человеческих тканей очень помогает — на время.

— Под живыми человеческими тканями вы подразумеваете кожу, которую дает посторонний человек, не являющийся близнецом? — заинтересовался медицинскими деталями Расс.

— Вы правы, мистер Хопкинс.

— Когда понадобится настоящая пересадка, от нашего мальчика? — Рассел положил руку на плечо Руди.

— Это сэру Джону Риксон-Додду решать. В любом случае, мне кажется, что само присутствие близнеца должно помочь Бингу, поддержать его морально. Вы же знаете, как важен в деле выздоровления настрой пациента.

— Конечно-конечно, — закивал Расс Хопкинс.

— Когда мне можно будет повидаться с братом? — заволновался Руди.

— Очень скоро, — улыбнулась заведующая.

— Клёво!

— Бедняга. Похоже, он не понимает, как несладко ему придется во время операции, — прошептала мне Анна.

Я ничего не ответила. Может, это и неправильно, но в тот момент я испытывала стойкую антипатию к подруге и с большим трудом сдерживала свои эмоции.

— Можно мне увидеть малыша? — спросила Анна.

Мне показалось, что врач инстинктивно почувствовала, что она за женщина, потому что ответ ее прозвучал так:

— Бинг очень болен, миссис… Хопкинс, и… э-э-э… доктор не разрешает пускать к нему более одного пациента за раз. Слишком много эмоций могут только навредить. Мы даже мистера Росса в другую палату перевели. Доктор хочет, чтобы ребенок лежал один, в тишине и покое. В любом случае этому мальчику, — кивнула она в сторону Руди, — нет никакой нужды оставаться сегодня в больнице. Сэр Джон Риксон-Додд известит вас, когда будет нужно привезти его. Может, даже завтра, но надеюсь, он каждый день станет посещать Бинга.

— Ага, но я прямо сейчас хочу его увидеть! — вмешался разочарованный Руди.

— Увидишь, милый мой, потерпи немного. Сначала пусть с ним мама повидается.

«Мама». Я была готова расцеловать заведующую и, выходя из комнаты ожидания, бросила на Анну многозначительный взгляд.

Перед дверью в палату Бинга у меня случился нервный припадок.

— Знаете что… — сказала я ей, — наверное, мне сначала лучше с мужем поговорить, а потом уже к мальчику идти.

— Может быть, вы и правы, — кивнула та.

— Что вы обо мне думаете? — внезапно схватила я ее за руку. — Странно все это, правда ведь?

Поверх очков на меня поглядели теплые улыбчивые глаза. На поверку под формальной холодностью скрывалась очень милая понимающая женщина.

— Не стоит сейчас переживать по этому поводу, — потрепала она меня по руке. — В любом случае, странная это ситуация, нет ли — не мое дело. Я благодарна вам за то, что вы сумели найти близнеца Бинга, вот и все. Для тех, кто в курсе, — это просто чудо. Как будто внезапно отыскалось лекарство, когда надежда уже умерла.

— Спасибо, — прошептала я, стараясь не расплакаться.

А потом зашла в палату мужа и села на краешек его кровати.

Несколько мгновений мы молча смотрели друг на друга. Он казался тем же самым Стивом, может, чуть хуже выглядел из-за прошлой операции, только и всего. Муж сидел в кровати, читал газету, но тут же отложил ее, завидев меня, и знакомым жестом сдернул с носа очки. Внезапно я оробела в его присутствии, чего раньше со мной никогда не случалось, но наклонилась и поцеловала его в щеку:

— Милый мой Стив… милый ты мой Стив!

Стив немного отстранился от меня, но той жестокой ненависти, с которой он провожал меня в путь, в глазах уже не было. Это придало мне сил.

— Рад, что ты вернулась жива и невредима, — поприветствовал меня он.

— Тебя перевели от Бинга.

— Да. Ему нравилось со мной, но врачи решили, что мальчику нужен покой. Ты ведь знаешь, какой я по ночам беспокойный, а его нельзя все время на наркотиках держать. А мне то свет хочется включить, почитать, то еще чего, да и после пересадки мечусь по ночам. Нога болит. Ничего такого, милая, о чем бы стоило волноваться, но одному ему лучше.