Засим остаюсь.

Он запечатал письмо в конверт, с трудом справляясь с этой процедурой в резиновых перчатках, потом взял в левую руку маркер и неровно вывел: «Москва, Кремль, Президенту Российской Федерации». Сев на электричку на Ярославском вокзале, он отъехал от столицы на добрую сотню километров, сошел на каком-то полустанке во Владимирской области, опустил конверт в ящик, поймал попутку и вернулся в Москву. Жребий был брошен.

Это была самая дорогая снайперская двойка на всем бывшем советском пространстве. Они работали только по специальному заказу, максимум – два раза в год. Они никогда не ошибались – просто не могли. На этот раз с улицы их страховал пассажир дорогой иномарки с номерами, свидетельствующими о принадлежности к правящей партии. Человек из «блатной» машины коротко сказал в телефон: «Узбек на месте, готовность номер один». Снайперы приготовились. Потом открылось окно. Потом, опережая друг друга, над Житной площадью, сливаясь в один, грянули два выстрела. Министр внутренних дел был мертв. Он лежал на полу в комнате отдыха. Рядом с ним неистово молотил пространство дорогой «шредер», измельчая в труху какую-то бумажку формата А4.

В этот же миг, подчиняясь команде кого-то невидимого, спецназ ФСБ окружил офис олигарха Ракова на Кропоткинской. Всех сотрудников заблокировали в здании, самому Ракову в его рабочем кабинете следователь предъявил постановление на обыск и арест. Миллиардера обвиняли в уклонении от уплаты налогов, отмывании денег, причастности к наркоторговле, а также в подготовке и организации государственного переворота. Раков, выслушав постановление, улыбнулся и спросил, есть ли у него право на телефонный звонок. Следователь молча кивнул.

Олигарх достал из кармана мобильный телефон и набрал прямой номер министра внутренних дел. На том конце провода не отвечали. В этот момент взгляд миллиардера упал на стойку с телевизионными мониторами в углу кабинета. Он любил быть в курсе событий и мог одновременно смотреть сразу несколько новостных каналов на разных языках. Почти на всех мониторах сейчас была примерно одинаковая картинка – корреспонденты всех мировых каналов в этот момент вели прямую трансляцию от здания Министерства внутренних дел России. Звук был выключен, но он и не требовался – олигарх как-то сразу догадался, о чем идет речь. Пожалуй, отныне и навсегда – абонент находится вне зоны действия сети. Печальная, крайне печальная, хотя – и закономерная история.

Раков в очередной раз грустно улыбнулся и протянул следователю руки, сведенные в запястьях. Просить дважды не пришлось.

Президент выиграл первый тайм этого поединка, но почему-то не испытывал удовлетворения. Сегодня на закрытом заседании Совета безопасности, после доклада о ходе расследования убийства главы МВД и первых результатов работы по «делу Ракова», директор ФСБ сообщил, что в адрес президента была направлена анонимка с угрозой убийства. Подобные письма приходили ежедневно и в большом количестве, а потому контрразведчики и сотрудники ФСО научились безошибочно вычленять из общей массы те, над которыми стоило поработать. Эксперты изучили текст и пришли к единодушному выводу: он написан совершенно вменяемым человеком, более того, человеком достаточно большого ума и немалых возможностей. Психиатры считали, что человек находится на грани сильнейшего нервного срыва, в состоянии стресса, что делает его еще опаснее.

Директор ФСБ, закончив доклад, предложил усилить охрану президента, а также серьезно пересмотреть его рабочий график, особенно – в части зарубежных визитов и поездок по стране. По крайней мере до тех пор, пока угроза не будет снята или устранена.

Президент был категорически против, и настроение его стремительно портилось. Он не хотел чувствовать себя мишенью, но и прятаться от какого-то идиота не собирался. Он согласился только на усиление охраны. Переубедить его не удалось.

Спустя час в стране был объявлен повышенный уровень террористической угрозы. Об этом не писали в газетах и не сообщали по телевидению, но практически все граждане могли ощутить все на себе: количество милиции на улицах резко возросло, из-за досмотров на всех въездах и выездах в крупные города образовались многочасовые пробки, в аэропортах творился форменный хаос. Как обычно, больше всех страдали люди с откровенно нерусской внешностью, но на этот раз была и еще одна «целевая аудитория»: эксперты определили, что аноним, угрожающий президенту, русский мужчина в возрасте от тридцати до сорока лет, не связанный с тяжелым физическим трудом. Таковых на улицах было много.

На общем совещании Национального антитеррористического комитета силовики пришли к единодушному выводу, что охотятся за тенью, но ничего лучше никто предложить не смог.

Из отпусков вернули всех офицеров МВД, ФСБ и ФСО, спецподразделения перешли на круглосуточный режим, в состояние повышенной боевой готовности. Всем, кому полагалось, раздали оружие.

Вечером того же дня директор ФСБ сидел в своем рабочем кабинете, пытаясь привести мысли в порядок. Локальная победа – устранение Ракова и Худойбердыева – теперь не радовала и его. Об убийстве Зимина все искренне сожалели. Со всеми этими людьми, по крайней мере, было несложно бороться – они были предсказуемы и всегда на виду Террорист-одиночка – гораздо опаснее.

Директор достал из сейфа досье покойного майора Баринова, составленное в ходе разработки журналиста, с которого, собственно, все и началось. Вглядываясь в незнакомое чуть кругловатое лицо, он думал: «Может, это ты, парень?»

Он крутил в руках измятую визитную карточку – только теперь прочитал, что на ней написано. Оказывается, за эти годы Лена сделала неплохую карьеру – она стала шеф-редактором российской версии популярного международного глянца «для умных мужчин». В углу кусочка картона, под названием холдинга и ее именем – два телефона, сотовый и рабочий. Он долго думал, прежде чем набрать номер. Гудки. Один, два, семь, одиннадцать, он уже собирался повесить трубку, когда услышал ее голос:

– Да?

– Привет, Лен.

– О, какие люди! Я думала, твое обещание позвонить – обычная вежливость.

– Если честно, так все и было, а теперь вот – раскаялся.

– Трогательно. И?

– Давай, может быть, поужинаем?

– Совсем неожиданно, но я согласна, конечно, согласна. Я заканчиваю в половине десятого, а после этого—в твоем распоряжении.

– Отлично. Я закажу столик. Предпочтения есть?

– О, я всегда полагаюсь на выбор мужчины. Прости, сейчас совсем не могу говорить, но на вечер – я твоя, обещаю. Пока-пока.

Отбой.

Он повертел трубку в руках, пытаясь понять, зачем ему это нужно. Голый эгоизм. Он все равно не скажет этой женщине, что любит ее. Это, конечно, была бы правда. Но что потом? Заверить ее, что хочет начать жизнь заново и провести с ней остаток дней? Это ведь уже будет ложью. Что никак не может надышаться перед смертью, а заодно собирается использовать ее, обречь на гибель? Опять правда, но так говорить нельзя. Но ведь больше – на всем белом свете – у него нет ни одного человека, которому он мог бы довериться. Да и не факт, что доверяться Лене – хорошая идея. Впрочем, что уж тут. Он достал из шкафа свой лучший костюм и внимательно оглядел его. Подходит. Погладил рубашку, подобрал галстук, почистил ботинки. Замер в нерешительности. Столик, надо же заказать столик. Поломав голову, он нашел в Интернете телефон небольшого загородного ресторанчика на берегу Пироговки. Он сильно отстал от жизни за последние годы и был приятно удивлен, когда узнал, что заведение до сих пор работает. Оставались сущие пустяки. Он переоделся, положил в карман пиджака DVD-диск и вышел на улицу. Сел в видавший виды джип (еще один подарок от мертвого Баринова), завел мотор и доехал до «Атриума» на Курской. Припарковался в подземном гараже, пересел в пижонский «ягуар» (это недавняя покупка, пришлось). Рыкнул мотором. Бесцельно сделав два круга по Садовому, остановился и купил цветов. Было уже девять, и он набрал номер.