– Далеко еще? – спросил Усман, когда они дошли до конца улицы.

Но Вахид не ответил ему. Он вглядывался в руины, пытался рассмотреть человека, укрывшегося там. Тело Зелимхана, лежавшее на плече, не позволяло увидеть, что происходит справа. Поэтому, когда сбоку раздался шорох, Вахиду пришлось развернуться всем телом.

В темноте щелкнул предохранитель, потом лязгнула затворная рама.

– Это я! – раздался голос Шамиля. – Опусти автомат.

Даже в темноте Вахид почувствовал, как Усман смотрит на него.

– Свой! – успокоил он. – Я звонил ему из палаты.

– Он быстро пришел, – заметил Усман.

– Здесь рядом.

– Кто это у тебя на плече? – Шамиль наконец-то приблизился настолько, что Вахид смог его разглядеть.

– Зелимхан. Надо его отнести на кладбище.

– Ты же сказал, что он пропал?

– Потом объясню, – пообещал Вахид и утер рукавом пот с лица. – Идем!

– Я, конечно, уважаю твои чувства, – проговорил Усман. – Только скоро рассвет, и нас хватятся.

– Кто? – спросил Вахид. – Не смеши меня. Раненые приходят и уходят, когда захотят. Никто не ведет никакого учета. У меня даже имени не спросили.

– Все равно, – не унимался Усман. – Мы убили охранника.

– А кто это видел? – Вахид уже пожалел, что взял этого нытика в помощники.

Никакой пользы от него не было.

– Хорошо. – Усман вздохнул. – Тогда показывайте, где здесь кладбище.

– Не знаю. Вынесем из города и предадим земле.

– Ты в своем уме? – возмутился Усман. – Там точно все перекрыто.

– Прорвемся! – заверил его Вахид.

– Как ты представляешь себе все это? – продолжал сомневаться Усман. – Что мы скажем, когда встретим на дороге боевиков? Они сразу поймут, что мы дезертиры.

– Пусть они думают, что нам сказать. Идите за мной.

Дорога изобиловала подбитыми танками и бронетранспортерами, из нутра которых несло жженой резиной и соляркой. Вахид несколько раз споткнулся об обломки кирпичей, угодил в небольшую воронку и едва не сломал себе шею.

– Давай я понесу, – предложил Шамиль.

– Когда надо будет, сам попрошу, – заверил его Вахид.

Когда они вышли на окраину города, стало заметно светлее, а со стороны пустыни потянуло прохладным ветерком.

– Стой! – раздался окрик на арабском.

– Вахид остановился.

– Свои!

– Кто такие?

Вахид разглядел пикап с пулеметом в кузове и человека, стоящего рядом с ним.

– Я плохо понимаю арабский язык! – ответил он заученной фразой. – Но знаю чеченский и английский.

– Ты чеченец? – спросил его тот же человек на родном языке.

Вахид облегченно вздохнул и воскликнул:

– Хвала Всевышнему! Тебе о чем-нибудь говорит имя Абдул аль-Валид?

– Валид? – удивленно протянул человек с автоматом. – Ты, я слышал, ранен.

– А ты кто? – спросил Вахид, вглядываясь в лицо, размытое предрассветными сумерками. – Назови свое имя.

– Руслан Масахадов.

– Если бы не пустыня, давно подумал бы, что я на родине, – проговорил Вахид. – Только что умер мой родственник. Нужно похоронить.

– Прими мои соболезнования! – Руслан прижал руку к груди.

– Ты здесь один?

– Нас трое. – Руслан махнул в сторону автомобиля. – Анвар и Доку спят.

– Они в машине? – спросил Вахид и наконец-то разглядел и людей, сидевших в пикапе. – Может, вы дадите нам ее на время?

– Доку! – позвал боевик.

Послышался звук открываемой дверцы. Вахид разглядел, как на дорогу вышел человек.

– Что? – спросил Доку.

– У наших братьев несчастье, – сказал боевик. – У одного из них от ран умер родственник. Скажи Анвару, пусть останется со мной, а сам довези их до кладбища.

Вскоре Доку остановил машину у свежевырытых могил.

– Это сколько же наших братьев полегло от рук неверных? – ни к кому не обращаясь, сказал он.

– Ты расстроен? – спросил из кузова Вахид.

Быстро светало. Небо на востоке налилось багрянцем.

– А ты нет? – осведомился Доку и выбрался из-за руля.

– Они в раю, за них радоваться надо, – сказал Шамиль, взял лопату, лежащую в кузове, и подошел к яме. – Интересно, для кого ее вырыли?

– Может, и для тебя, – как само собой разумеющееся ответил Доку.

– Ты сказал, у тебя вода есть, – напомнил Вахид.

– Извини, совсем забыл. – Доку устремился обратно к машине и через минуту протянул Вахиду пластиковую бутыль.

– Погоди. – Вахид отстранился и огляделся. – Не будем же мы его в кузове мыть?

– Ты собираешься сейчас соблюдать обряд? – удивился Шамиль.

– Ложе для омовения там, – со знанием дела сказал Доку и показал рукой в сторону развалин.

Вахид увидел каменную плиту.

– Помогите мне! – Он подхватил тело Зелимхана и подтащил к краю кузова.

Втроем они спустили покойника на землю и перенесли к плите. Вахид лично уложил его таким образом, чтобы лицом он был обращен к священной Мекке. Шамиль помог размотать простыню.

– Что это? – спросил Доку, глядя на порезы.

– Я думаю, тебе лучше не знать правду, – на полном серьезе сказал Вахид. – Она страшная, а ты молод и можешь наделать глупостей.

– Кажется, я догадался! – Рука чеченца легла на автомат.

– О чем ты догадался? – спросил Вахид.

– Из него вытащили органы, а потом убили!

– Хватит говорить! – разозлился Вахид. – Лучше помогите мне.

Было уже совсем светло, когда Вахид закончил поправлять могильный холмик:

– Все!

– Надо было Доку попросить, чтобы приехал за нами, – сокрушался Усман, глядя на блокпост и машину, видневшиеся вдали. – У него в кузове стояли две канистры с бензином. Нам бы хватило доехать до границы с Турцией.

Вахид переглянулся с Шамилем и уставился на Усмана.

– Ты решил сейчас уходить в Турцию? – спросил он.

– А как иначе?

– Это из-за жары, – сделал вывод Шамиль и улыбнулся.

– Что ты хочешь этим сказать? – возмутился Усман. – Думаешь, я перестал соображать?

– Девятьсот километров по территории, занятой террористами, – задумчиво проговорил Вахид и осекся.

Но было поздно.

По тому, как изменился в лице Усман, стало ясно, что его зацепило такое определение.