Тот посмотрел вверх.

– А-а… это летуши.

– Кто-кто? – переспросил Серёжка.

– Летуши. Их называют так потому, что у них большие уши, и они могут на них летать.

– Это я вижу… – Серёжка замолчал и принялся наблюдать за летушами. Их было довольно много.

– За битвой магов наблюдают, – произнёс Лессчик. – Им это интересно… Они любят всякие новости. А тут – исчез целый замок!

Странные создания в вышине либо парили на одном месте, либо медленно ходили кругами. А один, отчаянно взмахивая ушами, летел по прямой – то ли торопился куда-то, то ли преследовал какую-то свою, одному ему заметную с высоты цель.

Все летуши отличались по форме ушей, и Серёжка подумал, что их можно разделить на виды – скажем, «треугольноухие», «квадратноухие», «прямоугольноухие», «трапециевидноухие», а также «круглоухие». Но попадались и «неправильноухие». Уши у таковых были словно обгрызены по краям, и поэтому, может, они летели, слегка подёргиваясь из стороны в сторону.

– Расскажи ещё что-нибудь о них, – попросил Серёжка. – Кто они такие, откуда взялись… и вообще.

– Ну, слушай, – согласился Лессчик. – Лететь нам довольно долго…

Он поменял позу, повернувшись в сторону Серёжки.

– Откуда они взялись – я не знаю. Они были у нас всегда. Я знаю, что летуши очень любят летать. И очень любят слушать. А поскольку летают они при помощи ушей, то и слушать им в полёте намного удобнее, чем на земле. Они для того и поднимаются в небо, чтобы лучше слышать. Они парят, раскинув огромные уши, на значительной высоте, и слышат всё, что говорят внизу.

– И нас слышат? – Серёжка удивлённо посмотрел на Лессчика: – Как же ты не боишься рассказывать про них?

– Конечно, слышат! И не только слышат. Они нас и видят. Зрение у них тоже хорошее. Но ты не бойся, я про них ничего плохого не скажу! Я ничего плохого о них не знаю, – добавил Лессчик. – А если кто и знает, то не говорит.

– А что, могут отомстить? – догадался Серёжка.

– Кому приятно слушать о себе плохое? – усмехнулся Лессчик. – Особенно тем, кто находится сверху. Маги-бароны тоже этого не любят. Но летуши – безобиднейшие существа. Ну, любопытны без меры, что из того? Надо же чем-то заниматься. И, опять же, любопытство – не порок.

«А большая глупость», – продолжил про себя Серёжка, но вслух произносить не стал: кто знает, как летающие ушастики отнесутся к подобному мнению?

Лессчик продолжал:

– Оттого, что летуши целый день находятся на солнце, уши у них со стороны спины сильно загорают и становятся прочнее. Кожа уплотняется от солнечных лучей. Это позволяет им летать дольше и дальше. А с внутренней, со стороны лица, уши остаются бледными и нежными. Потому-то у них очень хороший слух: они могут слышать с невероятно большой высоты.

– И что, они так и кружат наверху сутки напролёт? – спросил Серёжка. – А как же ночью?

– Нет, к вечеру спускаются. Вечером холодает, восходящие воздушные потоки ослабевают, или прекращаются совсем, на широких ушах оседает роса… Это очень неприятно. К тому же в темноте плохо видно. Что толку слушать разговоры, если не знаешь, кто говорит? Нет, попадаются и среди них экстремалы, что любят кружить в темноте, но таковых очень мало. Но они – экстра! И уши у них покрепче, и глаза позорче.

– Еще бы! – согласился Серёжка. – Летать по ночам, это уметь надо… Тут ногами идёшь, и то спотыкаешься.

– По вечерам, приземлившись, летуши любят навещать трактиры, харчевни, корчмы, – продолжал Лессчик, – словом, всякие присутственные заведения, где собирается много народу. Вот там-то они и разворачиваются вовсю!

– Уши распахивают, что ли? – не понял Серёжка.

– Не-ет! Ты слушай. Летуши любят рассказывать завсегдатаям то, что услышали за день. Вокруг них постоянно собирается уйма народу! Это им очень нравится: они любят находиться в центре внимания.

– Ну, это каждый любит, – зевнул Серёжка. После наполовину бессонной ночи мягкое колыхание авакса убаюкивало его, и лишь желание побольше услышать о новом мире, да опасность свалиться вниз, удерживали от того, чтобы не задремать.

– Но они просто упиваются вниманием со стороны людей!.. Собственно, в этом нет ничего плохого, – спохватился Лессчик, – ты прав: каждый человек пытается по-своему привлечь к себе внимание, да не у каждого получается. И не каждый заслуживает.

– У одних лучше, у других – хуже, – пробормотал Серёжка.

– Некоторые летуши состоят на службе у короля, герцогов, князей и баронов, – заметил Лессчик. – Но об этих я ничего сказать не могу: никогда не встречал. Эти не любят болтать попусту. Их мало кто видел.

– Ты говорил, ночью летуши не летают? – спросил Серёжка. – А где же они спят? И спят ли?

– А как же! – воскликнул Лессчик. – Спят. Как обычно, в домах. Но им не нужны ни простыни, ни одеяла: спят летуши, завернувшись в собственные уши. И тогда становятся похожими на коконы бабочек. А зимой многие вообще впадают в спячку, потому что в наших краях порой бывает очень холодно, можно уши отморозить. И не такие большие.

– Согласен, – Серёжка, приложив ладонь козырьком к глазам, принялся всматриваться в парящих над ними большеухих созданий. – Однако на такие уши много мороза потребуется…

– Не любят они летать и в дождь, – Лессчик не обратил внимания на слова Серёжки. И пояснил, почему: – Капли барабанят по ушам, и ничего не слышно.

– Дождь и нам ни к чему, – пробормотал Пантелеймон, оглядываясь на догоняющую их чёрную тучу. Он тоже с интересом слушал рассказ Лессчика. – Особенно если с грозой. Авакса намочит, станет скользким. А ветер? А молнии?

– Попробуем удрать? – предложил Серёжка.

– Попробуем, – согласился Пантелеймон. Он до упора перевёл рычажок вперёд на спине авакса. Ребята крепче ухватились за панцирь.

Однако мрачная тёмная туча продолжала нагонять их. Кое-где в её глубине проблескивали маленькие молнии.

– Ну, если догонит! – поёжился Лессчик. – Что будет!

– Да, попасть в грозу в воздухе – хорошего мало, – согласился Пантелеймон.

– Может, подняться повыше? – нерешительно предложил Серёжка.

– Выше не получается, – вздохнул Пантелеймон. – До упора поставил уже.

– Аваксы сильно высоко не поднимаются, – подтвердил Лессчик. – Наверное, плохо силу с вышины чуют…

– Тогда пойдём на посадку? – спросил Серёжка.

– Придётся… – пожал плечами Пантелеймон. – Даже если успеем долететь до места. Вспомни: там – горы. А в горах дождь ещё хуже, чем на равнине. Лучше переждать где-нибудь.

И направил авакса вниз, на разноцветные прямоугольнички полей. Вдали виднелась небольшая рощица, но Пантелеймон побоялся, что авакс зацепится за деревья.

Туча между тем успела закрыть солнце. Потемнело.