Потому что в зале женщин полно.

И я со всеми вместе от чудес немею.

Ахаю! Охаю! Не верю глазам.

В. В. Шульгин

На выступлении во Владимире у Мессинга объявился новый, довольно неожиданный поклонник — бывший депутат Государственной думы, националист и монархист Василий Шульгин. Лунгина пишет об их встрече: «В антракте за кулисы пришел седовласый старик, представился Вольфу Григорьевичу и попросил несколько минут для беседы, что было обычным при выступлениях Мессинга. Вольф Григорьевич говорил, что Шульгин произвел на него неотразимое впечатление. Высокий статный старец (здесь это слово употреблено в смысле — мудрец) обликом своим напоминал апостола или пророка. Изысканная речь, утонченные манеры аристократа, поразительная энергия для человека, за плечами которого восемь с половиной десятков лет и обильный тюремный стаж. В восторженных словах благодарил он Мессинга за доставленную радость — за повод к духовным размышлениям. (Я выделила эти слова и еще вернусь к ним.) Но заканчивая разговор, прощаясь, выразился так:

— Превосходно, сударь, превосходно! Но очень это на поверхности.

Года через два Вольф Григорьевич снова выступал во Владимире, и вновь за кулисы пожаловал Василий Витальевич Шульгин уже на правах старого знакомого. После выступления они даже побывали в театральном буфете, по-стариковски выпили чайку, а потом Мессинг проводил Шульгина к автобусной остановке. Видимо, тогда и условлено у них было о переписке, и первой ласточкой несомненно явилось то письмо, что я видела, но содержание которого так и осталось неведомым. А в 1976 году В. В. Шульгина не стало».

Следующим важным событием в жизни Мессинга стало его 70-летие, которое отмечалось в сентябре 1969 года в гостинице «Советская», бывшем «Яре», в концертном зале которой телепат любил выступать. Т. Лунгина вспоминает: «В тот раз опять пришли медицинские светила: профессор А. А. Вишневский, Краковский и другие, нет нужды всех перечислять — он пользовался всеобщей любовью. Я заказала по сему случаю огромный торт и еле разместила в нем 70 свечей, но делала все тайком, хотелось сделать Мессингу сюрприз. Гости торжественно уселись за стол, откупорили шампанское, внезапно погас свет. Вольф Григорьевич только успел пробурчать свое традиционное: «безобразие, понэмаете!», как я выплыла из темноты и вручила ему торт, освещенный мерцающими огоньками свечей. Мессинг расплылся в улыбке и растроганно расцеловал меня. Сильный духом, он был слаб на обыденные и маленькие удовольствия».

Между тем здоровье телепата продолжало ухудшаться: «Вольф Григорьевич, у которого давно болели ноги, особенно при ходьбе, терпел боль, пока было возможно. Потеряв всякую возможность владеть собой, он вынужден был обратиться к врачу — к своему другу профессору Александру Александровичу Вишневскому. Генерал-полковник медицинской службы и директор Института хирургии Вишневский, даже не проделав сложных анализов, при первом осмотре безошибочно поставил диагноз — облитерирующий эндартериит обеих нижних конечностей — и немедленно госпитализировал Вольфа Григорьевича. Положил его в институт, где работал сам.

В первый мой визит я застала опечаленного диагнозом Мессинга. Ему давали болеутоляющие препараты и навсегда запретили курить. Последнее он всерьез не принимал, хотя именно курево в данной ситуации было его злейшим врагом.

Александр Александрович пригласил меня к столу. Сказал, что у Вольфа Григорьевича дела неважные. Что в нижних конечностях слабая циркуляция крови за счет того, что склеротические бляшки закрывают сосуд, что он применит консервативное лечение для облегчения и приостановки процесса. Но так как Вольф Григорьевич курит, и очень много, то он опасается прогрессирования заболевания, которое может кончиться гангреной одной или даже обеих ног, а, следовательно, и ампутацией их!

— Вольф Григорьевич мне обещает бросить курить, но пока не выполняет обещания, а я — старый дурак (при этом Вишневский ударил себя по лбу) — ему каждый раз верю».

Этот разговор случился весной 1971 года, но и после него Мессинг продолжал курить свой любимый «Казбек», что, конечно, не улучшало его здоровья. Татьяне Лунгиной пришлось даже устроиться работать в Институт сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева, чтобы в случае чего оперативно организовать медицинскую помощь телепату. Но спасать пришлось не Мессинга, а совсем другого пациента: «У главного подъезда стояла целая кавалькада черных лимузинов «Чайка», сопровождавших карету «скорой помощи», на которой прибыл наш пациент. Им оказался генерал-полковник Жуковский, командующий воздушными силами Белорусского военного округа, давний приятель Мессинга. У него констатировали жесточайший инфаркт с образовавшимся отверстием в сердечной перегородке, и мало кто сомневался в летальном исходе. Излечение подобного недуга оперативным путем еще не было ни разу осуществлено не только в нашем институте, ной в других клиниках.

Оперировать такого высокопоставленного больного имел право только сам директор института профессор Бураковский. Он высказал опасение, что операция лишь ускорит конец. Но и ничего не предпринимать неотложно — роковая потеря времени. Создалась щекотливая ситуация. Только после приказа свыше — оперировать — Бураковский мог принять окончательное решение.

В эти тревожные минуты ко мне подходит моя секретарша и говорит, что звонил Мессинг и просил срочно с ним связаться. Перезваниваю ему.

— Тайболе, передай своему шефу: немедленно приступить к операции. Это мой друг, и я советую не терять ни секунды!

Я рассказываю о колебаниях Бураковского, но Мессинг перебивает меня:

— Все закончится благополучно, заживет, как на собаке. А твой шеф будет представлен к награде. Так ему и скажи.

В конце концов, не видя иного решения, Бураковский согласился на операцию, рассчитывая только на чудо.

Закончилась многочасовая операция, прошли и первые критические дни, и вот уже Жуковского переводят в клинику имени Бурденко на долечивание — всякая опасность миновала. А ведь только недавно можно было заказывать траурные венки! И не позвони Мессинг вовремя — промедление смерти подобно. Тут же, по горячим следам, подтвердилось и его предсказание о карьере Бураковского. Ему присвоили звание члена- корреспондента Академии медицинских наук СССР и вручили орден за удачную, проведенную впервые в стране, операцию.

Когда я спросила после благополучного исхода операции: шел ли он на риск с генералом Жуковским, советуя немедленную операцию, Мессинг ответил:

— Я об этом даже не думал. Просто в сознании возникла цепочка — «операция» — «Жуковский» — «жизнь». И все».

Воспоминания Лунгиной впервые вышли в свет в 1989 году в Нью-Йорке, куда Татьяна Львовна с сыном эмигрировали в 1978-м — Мессинг якобы точно назвал дату этого события незадолго до смерти. К тому времени знаменитый хирург Владимир Иванович Бураковский был еще жив, но никак не прокомментировал рассказ мемуаристки. Не исключено, впрочем, что он принял решение срочно оперировать пациента самостоятельно, без подсказки Мессинга. Генерал-полковник Сергей Яковлевич Жуковский после этого прожил еще шесть лет и умер в 1980 году. Ходили слухи, что телепат приложил руку и к лечению других высокопоставленных людей, чуть ли не самого Брежнева — однако в этой роли его решительно вытеснила из массового сознания знаменитая Джуна.