На выступлении я заранее договорился с несколькими зрителями, чтобы кто-то из них вышел на сцену и дал задание, которое я заранее разработал. Мессинг, держа испытуемого за руку, должен был спуститься с эстрады в зал, топнуть ногой, показать на люстру, потом взять в одном из рядов портфель и достать из него книгу. На определенной странице был спрятан заклеенный конверт, в котором лежала открытка с «Голубем мира» Пикассо. Мессинг, найдя конверт и не вскрывая его, должен был сказать, что в нем.

Такое задание возникло не случайно. Оно было трехэтапным. Первый — идеомоторные акты: способность ощущать неосознанный «язык тела», который я хорошо освоил сам. Второй этап должен был продемонстрировать способность Мессинга к логическому мышлению. Третий — тест на телепатию. Как я и ожидал, чуда не произошло. На первом этапе Мессинг показал отличную мышечную чувствительность. Второй этап прошел несколько хуже. Когда Мессинг не знал, что делать, он начинал демонстративно нервничать. Зрители обрушивали гнев на парня: «Почему Мессингу не помогаешь?!»

Третий этап, конечно же, у Мессинга не получился. Но артист вышел из ситуации очень красиво. Он отбросил руку студента и закричал, что это задание прекрасно и его нужно показать в Академии наук. Народ в зале остался в убеждении, что указания выполнены, и восхищенно зааплодировал. А я перевел дух. Подтвердилось, что никакой телепатии не существует и Мессинг — великолепный артист — такими способностями не обладает.

Уже после выступления Мессинг еще раз прокололся. Заметив меня в толпе, он громко сказал: «Молодой человек! Я вижу, что вас интересует мое искусство. Прошу вас, не нужно этим увлекаться. Это не ремесло. Это от Бога! У вас все будет в жизни замечательно, вы станете великим музыкантом, продолжайте заниматься своей трубой на здоровье!» И вновь присутствующие были поражены проницательностью мастера телепатии: они же не знали, что про участие в оркестре я наврал».

Позже Горный изложил тот же рассказ в другом варианте, утверждая, что побывал на выступлении Мессинга еще в 1966 году и именно там заткнул телепата за пояс, выполнив куда более сложное задание — «определил спрятанную в здании иголку и задуманную в библиотеке книгу, найдя ее, воткнул иголку в то слово, которое они задумали, проведя это без зрительного контроля и контакта рук». Когда студенты, которым был продемонстрирован этот опыт, рассказали о нем Мессингу, это вызвало «дикий гнев» телепата, который будто бы отменил все концерты в Семипалатинске и срочно вернулся в Москву. Эта довольно сомнительная история представляет Горного в роли честного оппонента «шарлатана» Мессинга. Юрий Гаврилович и сегодня продолжает утверждать, что намного превосходит Мессинга по своим способностям, и тот обязан своей популярностью лишь умело напущенному «мистическому туману». Между тем в семипалатинской истории он сам поступил не слишком честно, пытаясь обмануть соперника. Известно, что в таких случаях мысли индуктора как бы «раздваиваются», что сбивает телепата с толку. Поэтому Мессинг, чувствуя, что индуктор задумал обман, обычно прямо объявлял об этом залу и прекращал опыт.

С годами Юрий Горный начал критиковать Мессинга еще резче. На своем сайте он пишет: ««Маг», за полтора часа выступления не показывающий ничего, кроме «трясучки», вызывал все меньше и меньше доверия, да и опыты ему удавались с большим трудом и не всегда успешно. И Мессинг прекратил свои выступления и с 1969 г. практически не выступал, и дал лишь несколько концертов. Он боялся публику. Но мифы остались. При всем моем великодушии отрицательное отношение к Мессингу было вызвано тем, что при отсутствии каких-либо способностей, но наличии спины, к которой можно было прислониться (а спиной этой был П. К. Пономаренко), Мессинг имел возможность выступать со своей банальщиной без проблем, хотя на сцене это выглядело патологично». Здесь Горный явно преувеличивает: хоть здоровье Мессинга в последние годы жизни ухудшилось, он продолжал активно выступать. Что касается Пономаренко, то к нему телепат мог «прислониться» только до 1953 года, когда этот деятель лишился всякого влияния на советском Олимпе. В нападках на Мессинга Горному явно отказывает чувство меры: он уверяет, что тот и умер из-за того, что его «Я» «развалилось от вранья, стало аморфным». Тем же самым он грозит всем, кто создает мифы о Мессинге — «вранье без ущербно для здоровья не проходит!»

Еще более критически отзывается о способностях Мессинга Михаил Иванович Буянов, президент Московской психотерапевтической академии: «Мы с Мессингом часто встречались, потому что жили по соседству. Как психиатр я видел, что он обыкновенный фигляр, страдавший клинически выраженной псевдологией (склонность к патологической лживости с целью возвышения собственной личности в глазах окружающих). «Мемуары», сочиненные Хвастуновым, вышли за девять лет до смерти «мага», и Мессинг мог их исправить, но не делал этого. Значит, упорствовал во вранье. Также у него были компенсаторные фантазии — попытка избавиться от переживаний своей неполноценности. А за год до смерти появились многочисленные фобии. Однажды он позвонил мне, пожаловался, что стал бояться выходить из дома, пугался лифта, страшился, что его раздавят машины, отравят соседи. Я предложил ему полечиться у нас. Но он боялся психиатров и огласки. «Весь мир будет злорадствовать, что я сошел с ума», — объяснил он. Я предлагал ему проверить способности с помощью приборов. Но он отказался. «Что во мне изучать? — удивился он. — Я просто артист»».

В чем-то известный психотерапевт, безусловно, прав, но такой резкий отзыв о близком (по утверждению самого Буянова) знакомом вызывает недоумение. Как знать — может быть, именно он, разоблачая незаслуженно, по его мнению, знаменитого телепата, пытался избавиться от комплекса неполноценности? И как, не проводя исследований, он поставил диагноз об отсутствии у Мессинга каких-либо сверхспособностей? Впрочем, не он один — уже много лет недоброжелатели Вольфа Григорьевича успешно создают легенду о человеке бездарном, жадном, мелочном, ставшем кумиром толпы лишь благодаря безудержной саморекламе. Есть и другая версия — известность Мессингу создали «жидомасоны», морочившие с его помощью доверчивый русский народ. Ее стройность нарушает, правда, то, что многие хулители телепата, начиная с И. Шенфельда, сами были евреями.

«Черную легенду» о Мессинге опровергают не его слова, которым часто трудно верить, а дела. Как хотите, но человек, много лет содержащий детский дом, по первой просьбе помогавший друзьям и просто знакомым, трогательно любивший «собачек», никак не похож на негодяя. Он искренне считал, что его «психологические опыты» должны помогать людям — и они действительно помогали. Т. Лунгина пишет, что после смерти жены к Мессингу «вновь стали обращаться больные или считавшие себя таковыми, и в обоих случаях он находил нужное «лекарство» — внушение словом. Позже я была очевидцем многочисленных таких исцелений». Сам Мессинг в мемуарах так определял смысл своей жизни: «Я чувствую усталость и удовлетворение. Такое же удовлетворение чувствует каждый рабочий человек, окончивший свой труд и пьющий, как я, свой стакан чая. Я дал людям радость. Я заставил их думать. Спорить. Теперь можно и отдохнуть.»

Ю. Г. Горный