– Смерть священника на вашей совести?

– А, Бартоломью. Слабак, противился убийствам. Грозился выйти, когда мы приняли решение убрать студента.

– Так интендант был членом вашей банды?

– Да. Лучшего информатора, чем священник, злоупотребляющий таинством исповеди, сложно найти.

– А студент?

– Этот идиот накатал мэру письмо, в котором обвинил нас в распространении наркотиков. Меня и Спинни. Про Спинни, наверное, уже всё выяснил? Держу пари, что даже обгоревшим он выглядит эффектно.

– Подставил своего же человека?

– Взрыв – его рук дело. Талантливый был, сволочь. Синтезировал всё!

– Что с мэром?

– Хатчет должен был помереть у себя в особняке. Но сунулся к любовнице. Пришлось перестраиваться.

– Вы нашли её?

– Какое это имеет значение? Но снова отвечу: она сбежала. Только сильно не радуйся. Если бы не люди Маслоу, ты был бы мёртв, а главная улика потеряна навсегда. Прокол с зубами – моя единственная оплошность, тут аплодирую стоя. И предлагаю сотрудничать, а не вести светские беседы.

Я вскинул пистолет:

– С меня хватит. Последнее слово?

Ланкастер улыбнулся:

– Может быть, матч-реванш?

Заметив моё смятение, он добавил:

– Расправившись со мной, ты навсегда упустишь возможность отыграться. Предлагаю блиц, по-быстрому.

Я чувствовал, что совершаю ошибку, но природный азарт взял своё. Так даже лучше! Признаюсь, применять оружие против человека, не оказывающего сопротивления, я бы не стал. А тут дёрнется – получит пулю в лоб. Незамедлительно.

Доска, как по заказу, оказалась в соседней комнате, мне выпали белые. Главное, не повторять ошибок прошлых партий! Возможно, ключ к победе – в неожиданном дебюте. Вместо привычных e2—e4 я пошёл d2—d4, предложив сопернику ферзевой гамбит. Только Сэм будто был готов к такому развитию событий. Ноль эмоций! Даже странно.

Я же, наоборот, сломя голову понёсся в бой. Правда, двигать фигуры и щёлкать кнопку на часах одной лишь левой было неудобно – правой я не спускал Ланкастера с курка. На третьем ходу произошло непредвиденное: Сэм не принял жертву пешки на c4, перейдя в редкий контргамбит Альбина. И где он только его выискал? Это ж настоящий шахматный раритет!

По завершении дебюта позиции можно было охарактеризовать как равные. Сделав короткую рокировку, я ринулся в атаку на ферзевом фланге. А на двенадцатом ходу даже отдал ладью за коня, жертвуя качество в расчёте на многообещающую игру в перспективе. Однако реализовать намерения не удалось. Атака захлебнулась.

Я всё ожидал подвоха или провокаций, но никаких попыток к бегству Ланкастер не предпринимал. Периодически бросая острые взгляды исподлобья, посланец тайной организации всё распространялся, какой же шанс я упускаю. Его спокойствие поражало. Сосредоточиться было непросто.

Дальше хуже. В позднем миттельшпиле, внезапно разменяв коня на пару пешек, чёрные существенно улучшили собственную позицию. Проходная пешка рвалась в тяжёлые фигуры. Запахло поражением. Причём вторым подряд!

Только не сейчас! Пришлось напрячь все извилины, чтобы кое-как перевести партию в ладейный эндшпиль. И хотя отсутствие той самой пары пешек сказывалось, мне всё же удалось полностью нивелировать преимущество чёрных. Ничья!

– Что ж, Мик! Уже лучше!

Ланкастер рассмеялся.

– Спасибо, Сэм. Только вам пора.

– Я готов, – в мгновение он стал серьёзным. – Моё дело продолжат. Стреляйте.

– Не так быстро. Прошу в соседнюю комнату!

Напрягшись, Сэм повиновался. Я заставил его вернуться в подвал.

– Вам сюда, мистер Ланкастер.

– Вы уверены? – Он посмотрел мне прямо в глаза.

Я не ответил. Только хлопнул металлической дверью, активировав защиту. А через минуту уже сообщал полиции, что на Patterson St совершено убийство.

Дом оцепят, и помощи от своих Ланкастеру не видать. Бетси теперь забота копов. А мне здесь больше делать нечего.

July 24, 1963, Wednesday, 2:10 p. m.

Bath, 35 Rose St, Cheap Motel

Соберись, Дейр. Из такой передряги живым выпутался, а тут пасуешь. Я застыл перед дверью. По информации Маслоу, в номере скрывалась Тина. Вычислить девчонку оказалось не так уж сложно – портье отеля давно был завербован.

C’mon, Dare, do it now! Я набрал воздуха и постучал. Тишина. Ожидаемо. Но изображать разносчика пиццы настроения не было. Попробуем ещё раз:

– Тина, это Мик Дейр. Открой… Я один.

Ручка двери осторожно повернулась. В первую секунду мне показалось, что я ошибся. Вместо стильной блондинки из Portland’а передо мной предстала рыжая деревенская девчушка в ковбойской одежде. Но это была она.

– Ну, здравствуй, Мик.

Я потерял дар речи. Тина улыбнулась:

– А где же Грегори Эммануил Смолвидж? Окучивает очередную дурочку?

Шутку я оценил:

– Ну, Лили тоже в такой дыре жить бы не стала! Smart look! – Кивком я указал на её тряпье.

Мы засмеялись.

– Проходи, Дейр. Держать гостей в дверях не принято.

– Спасибо. Не думал, что ты рискнёшь вернуться… после всего.

Тина забралась на кресло с ногами.

– Взрыв имеет отношение к делу?

С трудом мне удалось протиснуться в узкий проход между шкафом и кроватью. Усевшись на подоконник, я закурил:

– Всё кончено, можешь больше не прятаться. Плохие ребята получили по заслугам. И во многом благодаря тебе.

– Just tell me, who it was?

– Наркомафия. Долго рассказывать. Заправлял председатель шахматного клуба Сэм Ланкастер, если тебе это имя о чём-то говорит.

– Ты убил его? – Она посмотрела мне прямо в глаза.

– Скажем так, он и его подельники нейтрализованы.

– Мик, просто скажи мне правду.

Спрыгнув с подоконника, я не спеша протянул ей руку.

– Конечно.

Поднявшись, Тина приняла её. Наши губы сомкнулись. Нежно-романтическая стадия поцелуя сменилась страстно-пылкой. Я принялся стаскивать пиджак, но девушка отпрянула:

– Остановись, я не могу.

– Не нравятся простые парни? – Я улыбнулся.

Вышло довольно криво.

– Нет, Мик. Не в этом дело. Просто я… я… я беременна.

Она рухнула в кресло, обхватив голову руками.

– Отец Хатчет?