И все же он сильнее. Она соврала, когда сказала, что притворялась, позволив ему себя победить. Не может быть, чтобы это было правдой. Он просто не мог смириться с мыслью, что она водила его за нос.

Последние две ночи он начал видеть сны, в которых Елена снова была в его спортзале. Замечательные, возбуждающие сны победителя.

Они обязательно исполнятся.

В это утро телефон зазвонил без двадцати двенадцать.

Елена вздрогнула.

— Чавез. — Гален протянул ей трубку.

— Не знаю, сколько еще Луис сможет выдержать, — сказал Чавез. — Отдай мне мальчика.

— Мы это уже обсуждали. — Голос ее дрожал. — Не выйдет.

— Ты расстроена. Мне кажется, ты слабеешь. — Он сделал паузу. — А если бы ты только видела, как худо ему приходится, ты бы еще больше захотела спасти его. Я полагаю, мы можем организовать тебе встречу с Луисом. Дай-ка подумать. Предположим, я через пару дней привезу твоего брата в Орландо. Встретимся в парке у гостиницы «Киссимми» на скамейке около пруда. В десять часов утра, — Ты думаешь, я идиотка?

— Ну, он будет один. Как я понял, Гален накапал на меня в Агентство по борьбе с наркотиками, когда я был на ранчо. Думаешь, я не знаю, что он может прислать кучу агентов в гостиницу и попытаться поймать меня? Глупо было бы ставить себя в такое положение.

— Тогда что помешает мне забрать Луиса?

— А то, что очень хороший снайпер будет постоянно держать его под прицелом. Уйдет из парка — умрет.

— Этот стрелок и меня может снять.

— Это твоя проблема. Думаю, ты в состоянии ее успешно решить.

— Я не приду.

— После того как еще две ночи будешь волноваться о бедняжке Луисе? Думаю, ты придешь. — Чавез повесил трубку.

— Он хочет привезти Луиса в гостиницу «Киссимми» в Орландо. Через два дня, в десять утра, — сказала она, закончив разговор с Чавезом. — Он полагает, что я слабею. Хочет продемонстрировать мне дело рук своих. Говорит, Луис будет один.

— Это вряд ли.

Она кивнула:

— Ловушка.

— Но здесь открывается некая возможность, — вмешался Доминик. — Вдруг нам удастся схватить Луиса, прежде чем ловушка захлопнется.

— Ему нужна Елена, — сказал Гален. — И я не желаю, чтобы она в эту ловушку попалась.

— Подожди, может, Доминик и прав. — Она потерла виски. — Плохо соображаю. Разумно было бы предположить, что он не появится сам и не пришлет много народу, раз знает, что ты сообщил в агентство. Он сказал, что посадит снайпера, который будет держать Луиса на прицеле.

— Уверяю тебя: он вовсе не думает, что ты придешь, взглянешь на бедного, бедного Луиса и уйдешь. Снайпер попробует тебя подстрелить, или они еще что-то придумают.

— Знаю. — Она облизала пересохшие губы. — Но лучшего случая может не представиться.

Гален криво улыбнулся.

— Все это задумано, чтобы уничтожить тебя.

— Он ее брат, — тихо заметил Доминик. — Он слабый, но не такой уж плохой и заслуживает лучшей участи, чем погибнуть от рук Чавеза.

— Черт возьми, только вашего поощрения сейчас не хватает, Доминик, — возмутился Гален.

— Вы ведь его не знали, — сказал Доминик, — а я знал. И любил. Нет, я и сейчас его люблю. — Он улыбнулся Елене. — Не стыдись того, что все еще его любишь, Елена. Прощение — великая вещь.

— Да ради бога, — взорвался Гален, основательно выйдя из себя. — Чего я зря воздух сотрясаю? Ты туда пойдешь?

— Хочу попытаться, — прошептала она, опустив голову.

— Очень рискованно.

— Постараюсь свести риск на нет.

Он раздраженно посмотрел на нее и отвернулся.

— Ладно, я с вами. Позвоню Манеро и узнаю, какая ситуация в гостинице.

— Нет, я пойду одна. Доминик мне поможет, а ты вместо меня присмотри за Барри. Я бы не хотела с ним расставаться. Не то что я не доверяю твоим людям, но…

— Но никто не позаботится о твоем сыне так, как ты сама. Полагаю, я должен быть польщен, что ты считаешь меня надежной нянькой. — Гален покачал головой. — Я иду с тобой. Доминик останется с Барри. Если хочешь, мы можем взять его и Барри с собой до аэропорта в Орландо и оставить их там в вертолете, пока мы ездим в город. При первом признаке опасности Доминик улетит вместе с Барри.

Она задумалась. Ей не хотелось тащить с собой Барри, но еще меньше хотелось оставлять его на расстоянии многих сотен миль.

— Ладно, я думаю, такой вариант подойдет.

— Они будут в большей безопасности, чем мы. — Гален повернулся и вышел из комнаты.

Она понимала его раздражение. Ситуация могла стать угрожающей в одно мгновение, а ведь она собралась спасать Луиса по чисто эмоциональным побуждениям.

— Ты права, Елена, — заметил Доминик.

— Хоть рыцари Камелота и утверждали обратное, но иметь право — совсем не значит мочь. — Она встретилась взглядом с Домиником. — Я сказала, что попытаюсь. Но если выяснится, что я подвергаю своего сына опасности или что есть вероятность моей собственной гибели, я выйду из игры. Барри — существо невинное, поэтому стрелка весов склоняется в его пользу.

Доминик медленно кивнул:

— Я понимаю. Невинность — вещь яркая и сияющая. Но кто-то ведь должен спасать и заблудшие души.

— Именно потому я и иду. — Она встала. — Теперь мне нужно разработать план. Два дня — не слишком много, черт побери.

Интересно, она придет?

Чавез задумчиво уставился поверх поручней на огни небоскребов Майами.

Он понимал, что вряд ли Елена поменяет сына на эту размазню, своего брата. Но она может попытаться его освободить, если обстоятельства позволят. Такого вполне можно ожидать от женщины с ее характером. Маловероятно, конечно, но хоть что-то. Пока ему ничего не удалось узнать о местопребывании Елены и Галена.

— Мы едем в Орландо? — спросил из-за спины Гомез.

Чавез кивнул:

— Через два дня.

Вряд ли он получит сына в результате этой затеи, но попытается лишить мальчика его самой страстной защитницы. Он бы предпочел, чтобы ее взяли в плен, но не очень на это рассчитывал. Скорее всего, сучку придется пристрелить, тоже неплохо. Без нее легче станет торговаться с Галеном насчет мальчика.

— Как Луис? — спросил он Гомеза.

— В отключке.

— Приведите его в чувство. Он должен быть в норме. — Чавез замолчал и задумался. Надо действовать очень осторожно. — И пусть кровоподтеки будут хорошо видны, Гомез. Я хочу, чтобы ее нежное сердце обливалось кровью.