– Давай, – согласилась Анька. – Ну и как он? Еще способен? Вот, Дашка, скажи по секрету, чего в тебе такого? Дацаев на стенку лез, когда решил, что ты от него на берег сбежала, Ефрамович даже про свою пассию забыл. Чем ты их берешь?

Я лишь многозначительно пожала плечами, типа, знаю, но не скажу.

– Да-аш, – просительно протянула Анька, – ну мне, как подруге-то, можно?

– Сама не знаю, – смущенно улыбнулась я. – Меня это, честно говоря, сильно достает! Нигде покоя нет. Ты же видишь, я даже по тусовкам не хожу.

– Счастливая, – завистливо вздохнула Анька. – А мне все никак не везет. И замуж пора, отец уже запилил, наследника ему подавай. А за кого? Своих я всех как облупленных знаю, одни импотенты, а с простым народом общаться некогда. Но я сегодня ночью с таким чуваком познакомилась, Даш, полный улет!

– Где? – из вежливости спросила я.

– В казино. Мы туда всей шоблой ночью завалились, народу тьма, и все у одного столика сгрудились. Там такая игра шла! Парень один, француз, за пару часов девятьсот тысяч в рулетку выиграл! Прикинь? Ну, наши хвосты распушили, сейчас, говорят, мы его сделаем! Ага, сделали! Дацаев сто тысяч проиграл, депутат наш пятьдесят спустил, Мишка Рокотов завелся: щас, говорит, я этого лягушатника заставлю Монте-Карло голой задницей освещать! А парень этот встает и заявляет: «Все, на сегодня игра закончена. Судьбу испытывать не буду». Тимур орет: «Я отыграться хочу!» Мишка жетонов целый лоток приволок, на лимон, не меньше. А тот сделал всем ручкой и смылся. Правда, пообещал Тимуру, что завтра вечером снова придет, даст Дацаеву возможность взять реванш.

– Сколько, говоришь, за раз выиграл?

– Да где-то около лимона.

– Ни фига себе!

– Вот именно! А парнишка – ничего себе! Высокий, загорелый, спортивный. В белом костюме.

– Познакомилась?

– А то! Пока ему деньги выдавали, он всех коньяком угостил. Ну, я туда-сюда, типа душно, хочу погулять, а вся компания снова играть села. Короче, пошли с ним на улицу, зарулили в Le Foile Russe, это в Monte Carlo Grand Hotel, успели на конец шоу, поужинали. Я после коньяка шампанского напилась, меня повело! Короче, завалились ко мне в номер. Прокувыркались до утра, я и уснула. Просыпаюсь, моего принца нет! Правда, на полу букет роз. Теперь страдаю. Ни визитки не оставил, ни записки. А мужик, Даш, восторг! У меня таких еще не было! Секс-машина.

– Как зовут-то хоть, помнишь?

– Спрашиваешь! Поль. Он – рантье. В Париже несколько домов, в Ницце несколько вил. Даш, я влюбилась! Я за него замуж хочу!

– Ну и выходи!

– Как? Где его искать?

– Ты же сама сказала, что он сегодня ночью в казино появится! Там и встретишь.

– Точно! – обрадовалась Анька. – Дашка, какая ты умница! Слушай, а поехали со мной на World Yacht Trophies!

– Куда?

– В Антиб. Яхт-шоу, это такой базар лодочный, где яхты продают-покупают. Там все наши собрались. Одни мужики. Жен своих дома оставили, чтобы спокойно джентльменским слабостям предаваться. А потом затосковали. Еще бы! Мало приятного друг на друга пялиться. Потискать некого, трахнуть – тем более. Местных шлюх они после куршевельской истории брать опасаются. Мишка мне позвонил, говорит, приезжай, Ань, пожалуйста, хоть компанию нашу разбавишь. Я пообещала. А одной как-то в лом. Там, конечно, пара-тройка чьих нибудь законных супружниц будет, но с ними поговорить не о чем. Тоска! Поехали, а? Яхт-шоу – штука очень классная. По морю покатаемся. А к вечеру вернемся, нас прямо в Монако на яхте доставят.

А что? World Yacht Trophies – одно из самых престижных мероприятий. Вполне можно засветиться. Тем более будут, как сказала Анька, все свои. До вечера у меня все равно голяк, а по бутикам завтра прошвырнусь.

– Не знаю, – скуксилась я. – Дел по горло. Да и не люблю я все эти сборища. Приставать начнут, а я это не терплю!

– Нет, Даш, к своим не пристают. Все сугубо по обоюдному желанию. Не хочешь – не надо.

– Ну, уж, – усомнилась я, вспомнив бег с препятствиями по «Жемчужине» от распаленного Тимура.

– Точно-точно, – уверила Анька. – Мы туда в компании братьев Шпенглеров приедем, а их, знаешь, как уважают?

– Шпенглеры? Это еще кто?

– Ты не знаешь Шпенглеров? – Аня аж подавилась кофе. – Они откуда-то с островов, из Новой Зеландии, что ли, или с Майорки… Но живут тут, в Монако. Частные инвесторы. Все, кто у нас ценными бумагами занимается, им в рот заглядывают.

– Почему?

– Да они уже столько акций скупили! У них очень крупные пакеты Газпрома, ЕЭС, ЛУКОЙЛа, каких-то металлургических гигантов. Миллиардеры! И, кстати, очень приятные мужики. Еще вполне пригодные.

– Для чего?

– Для всего, – Анька хихикнула. – Только они такие скромняшки! Нам, кстати, надо сейчас к ним идти. Правда, они меня одну ждут, но я думаю, – Анька критически оглядела меня с ног до головы, – против моей подружки не будут возражать.

– Что ты задумала? – подозрительно спросила я.

– Да ничего, не бойся! Говорю же, еще те скромняги! Хотя, Дашка, если бы кого-нибудь из них захомутать… – Ты же только что за француза замуж хотела?

– Да нет, это я, конечно, погорячилась. Папа не разрешит. Поля я бы в любовниках оставила, а за Шпенглера замуж вышла.

Логика Анны была хоть и ущербной в моральном смысле, но зато вполне прагматичной. И очень современной. Муж – для семьи и повышения благосостояния, в общем, для души, а друг – исключительно для тела. Чтобы сбрасывать эмоции и спасаться от депрессии. Насколько я слышала, жены миллионеров сплошь маются этой страшной болезнью. Мне, правда, такой вариант не подходил: Дима с его чистотой и наивностью вряд ли будет согласен на столь радикальную смену нравственных ориентиров. Да и потом, зачем нужен любовник, если муж вполне удовлетворяет? Конечно, не всем так везет, как мне. Поэтому на несчастную Аньку я взглянула даже с некоторой жалостью.

– Ладно, раз тебе это так необходимо, поехали.

* * *

В квартире зарубежных миллиардеров я была впервые в жизни. Лифтер в безупречном черном костюме, белоснежной манишке и таких же перчатках довез нас до восьмого этажа, набрал на дверях какой-то код, стена лифта вдруг куда-то отъехала, и мы оказались прямо в роскошной прихожей. Слева пышно колосился чудной бело-розовый куст, справа в полный рост стояла Венера Милосская. С руками. Видно, денег Шпенглерам и впрямь девать было некуда, раз уговорили мировое культурное сообщество восстановить руки, потерянные при неизвестных обстоятельствах тыщу лет назад.

– Аня, – вышел к нам навстречу мужчина в голубых джинсах и светло-сером джемпере, – вы очень вовремя! Мы уже собрались выезжать. Ричард, – протянул он мне сухую горячую ладонь.

Мужичок был так себе, по сравнению с моим Димой – цуцик. Где-то метр семьдесят пять, поджарый, чуть сутуловатый, в узких очках. Лицо, от глаз до подбородка, прочерчивали две глубокие складки. Эти складки вместе с очками придавали ему какой-то ученый вид. Доцент с кафедры иностранных языков, не иначе.