– Так это всей силой нельзя, а малыми отрядами пограбить можно. Татары на малые отряды жаловаться не будут, даже если и обидят крепко. Сами разбойничают, как могут.

– Меня крымские татары не обижали, я с беспризорными татарами Поволжья сталкивался.

– Этих татар мало осталось. Казаки и солдаты ловят их и на землю садят. А они следом за солдатами уходят, не хотят на землю садиться. Ты скажи, Михаил, почему вы на землю не садитесь?

– Так не умеем мы сеять и пахать.

– Наука небольшая, и умения здесь не надо. Работать на земле надо.

– Все народы живут по своим обычаям и традициям, – вступил в разговор Сергей, – если татары веками пасли лошадей, то коров пасти не смогут.

– Ты попробуй с двадцати лошадей двадцать человек прокормить, – заговорил Михаил, – в день десять глотков кобыльего молока каждому да кусок кобыльего сыра. Праздник у костра, если куропатку или лису поймаешь, – разгорячился он.

– Может, и верно говоришь. Земля вас не интересует, по городам разбегаетесь. В Москве тысячи татар живут, у Сергея Николаевича на заводах из четырех тысяч рабочих – две тысячи татар.

Слухи о том, что на заводах Алексеева рабочим сразу дают дом, а работать надо только девять часов, уже давно разошлись, как круги по воде. Люди приходили почти ежедневно. Если в Москве иногда отказывали по причине неготовности рабочих мест, то сразу направляли добровольцев в Тулу или Тамбов. Но людей все равно не хватало. Тульские заводы требовали работников намного больше. Цеха по производству котлов и паровых двигателей расширялись непрерывно – спрос на продукцию постоянно возрастал.

В московском филиале банка Сергей прочитал письмо от Иосифа Аврумовича. Прибыль тульских заводов в 1766 году составила один миллион восемьсот тысяч рублей. Расширение производства сдерживал только дефицит рабочих рук.

Тамбов встретил летним теплом. Аграфена показала письмо матери из Петербурга: двухэтажный дом на берегу реки Фонтанка будет готов к октябрю. По первому снегу Аграфена уезжала в Петербург. Оно и к лучшему, Сергей чаще всего будет проводить время в Петербурге. Близнецы с радостным смехом пытались делать первые шаги. В день приезда Сергей так ни разу и не вышел из дома Аграфены.

В химической лаборатории были две новости. Один из вариантов солей ртути при ударе детонировал. Но полученная соль разлагалась через два дня. Сергей набросал эскиз ударного детонатора и назначил день повторного испытания всех образцов взрывчатки. После испытаний решил ехать на свои земли. Появилась надежда создать на нитрооснове порох. Уже были быстрогорящие, не оставляющие нагара образцы.

У фабрики музыкальных инструментов стояла настоящая очередь из телег. Познакомился с двумя новыми специалистами, румыном и поляком. Оба приехали сами со своими предложениями улучшить конструкцию рояля и пианино. Флаг им в руки, пусть работают во славу музыки.

В обсерватории познакомился с первым астрономом, ныне начальником обсерватории. Низенький и пухленький мужчина приехал из Нижнего Новгорода. Как только прослышал об обсерватории в Тамбове, так и приехал. Весь персонал обсерватории – в прошлом учителя математики из гимназий. Настоящие энтузиасты своего дела. Сергей целый день объяснял астрономам, что надо делать для изучения планет, какие практические задачи они должны решить при изучении звездного неба, какие открытия их ждут. Похвалил за сообразительность при синхронизации телескопов. Астрономы не могли знать одной вещи: если они пойдут по предложенному пути, то сделают не одно мировое открытие. Наконец начальник обсерватории Олег Авросимович Попов решился:

– Господин Алексеев, окажите любезность, проведите с нами занятия в одну из удобных для вас ночей.

– Господа, у меня не хватает времени на ночь с любимой женщиной.

Астрономы понимающе переглянулись. Как они не догадались сразу до простой вещи? Человек очень занят и вынужденно прекратил астрономические исследования.

На повторные испытания взрывчатки пригласили Воронцова. Сергей не забыл, как в прошлом году перепуганный губернатор прискакал на лошади. Собрались все офицеры, солдаты стояли толпой в сторонке. С новыми детонаторами лучше всех рванул образец номер двадцать один, все даже присели от сильного взрыва. После завершения испытаний подошел губернатор:

– Я сегодня же сообщу в Петербург о результатах, твой порох выше всех похвал.

– Спасибо, дело в том, что он взрывается только от детонатора. А проблему с капсюлем мы никак не можем решить.

Сергей помнил из вводной лекции в ВВМУ им. М. В. Фрунзе, что взрывчатка появилась как следствие поисков химических порохов. Опыты по применению взрывчатых веществ в качестве пороха проводились после изобретения капсюля, все испытания заканчивались разрушением казенной части оружия. Прошло несколько лет, прежде чем военные и ученые поняли смысл процесса быстрого горения. После чего разделили свои игрушки на порох и взрывчатку.

Теорию быстрого горения создал Лев Ландау в 1946 году, и на основании этой теории в СССР создали атомную бомбу. Европейские ученые создали в США атомную бомбу в 1944 году на основании теории деления атомного ядра.

Для Сергея Николаевича важным вопросом были капсюли. После успешных испытаний взрывчатки эта проблема стала доминирующей. Взрывчатка и детонатор были ключом к успешным горным работам.

После завершения опытов с образцами взрывчатки Сергей начал собираться на свои земли. Надо посмотреть, как живут его деревни и конный завод. Хотелось увидеть результаты опыта с подсолнечником. Письмо от Тимофея изменило планы. С конца апреля на Днепре его ждал отряд на казачьих «чайках» для похода на новые земли. Хорошо хоть, клинометр был готов, специалисты оптико-механического завода быстро сделали. Сергей сам аккуратно уложил приборы в седельные сумки. Компас и клинометр не имели транспортировочного стопора. С помощью компаса хотел определить направление на магнитную аномалию; другими словами, на залежи руды. Клинометр показывает вертикальную составляющую магнитного поля Земли. Таким способом Сергей хотел найти лучшее место для начала разработки руды. Не геолог он и не знает признаков залегания руд.

В Туле пробыл два дня. Посвятил все время Тимофею и Варфоломею Сидоровичу. Именно на них ложилась основная тяжесть новых идей по строительству железной дороги и коксовых батарей.

– Я все ждал, когда твои идеи закончатся, – сказал Тимофей. – Сейчас ты мне объяснил, что никогда.

– Очень интересная мысль, – заметил Варфоломей Сидорович, разглядывая эскиз паровоза и вагона.

– Мы получили очень богатые места, но между каменным углем и рудой двести километров степи.

– Руда у Днепра давно известна, но жечь каменный уголь Дона никто не догадался.

– На тех землях еще казаки живут, земли от крымских татар берегут, – напомнил Тимофей.

– Казакам недолго там жить, Екатерина возьмет Крым, и часть казаков уйдут в Бесарабию, остальные – на Кубань, останутся одни кацапы.