– Я опять не беременна. Радостно, – каждый раз думала я. Секс с Лайоном был занятием не только малоприятным, но и чреватым проблемами. Но в России я не подумала о противозачаточных таблетках. Я, откровенно сказать, вообще ни о чем таком не думала. А уж по приезде в Штаты было глупо пытаться выпросить у Лайона контрацепции. Но я, хоть это и было глупо, все же попыталась.

– Я же так хочу ребеночка! – возмутился до глубины души Лайон и категорически отказался от переговоров. Так что теперь я только и ждала, когда же это я окончательно влечу. Однако на этот раз сигнал свободы прозвучал гораздо громче обычного. Я проснулась ночью от сильной боли в области живота.

– Что с тобой? – подозрительно повернулся ко мне Лайон.

– У меня живот болит, месячные, – успокоила его я. Такого рода боли часто сопровождают девушек ежемесячно. Есть теория, что эта боль возникает оттого что живешь не с тем мужчиной. Если это верно, то моя боль даже недостаточно выражала наше с Лайоном несоответствие.

– А, ну-ну, – ответил он и перевернулся на другой бок. К утру в нашем доме закончились прокладки.

– Что-то не так, – побледнела и со страхом смотрела на мужа я.

– Может, просто у тебя кровь слишком жидкая? – гениально предположил он. И, спохватившись, стал собираться на работу. – Я привезу тебе прокладок после работы. Хоть вагон.

– Утешил, – обозлилась я. – Мне надо ко врачу!

– Но ведь это же обычное для женщины дело?! Зачем к врачу! Врач – это минимум пятьсот долларов.

– А похороны – минимум тысячи три, – цинично добавила я. Он замер и заткнулся. Его пальцы истерично крутили ремешок от портфеля.

– Послушай, детка. Я понимаю. Я дурак. Я должен был давно тебе оформить документы и страховку. Давай так. Я завтра беру выходной и мы едем в эмиграционную службу. А оттуда прямиком в страховую кампанию. Это стоит не меньше тысячи долларов, но что делать. Надо – так надо, – с пониманием приобнял меня за плечи он.

– Хорошо, – слабо кивнула я и попыталась представить, как это я дотяну до завтра. С таким-то потоком. С водопадом. Однако к вечеру поток утихомирился. Вот и славненько, подумала я, вдруг все обошлось? Не тут-то было. К полуночи я проснулась оттого, что что-то дико холодное елозит по моему лбу. Оказалось, что это была Лайонова рука.

– Что ты делаешь! Убирайся, – пробормотала я, потому что секс с морозильной камерой не входил в мои планы. Лайоново лицо то приближалось, то удалялось на неопределенное расстояние, как на качелях. Мне показалось, что я не проснулась до конца. Все вокруг расплывалось перед глазами.

– Вот дурак, – рассмеялась и отключилась я. Потом аттракцион стал еще интереснее. Вокруг меня стали плясать какие-то фигуры, похожие на привидения. Они меня легко, как пушинку, подхватили на руки и понесли катать по небу. Это было даже приятно. Первое приятное воспоминание за вот уже два с лишним месяца. Наконец-то я могу спокойно поспать…

– Не спать.

– Не спать.

– НЕ СПАТЬ!!!

– НЕ ДАВАЙТЕ ЕЙ СПАТЬ!!!

– Господи, как же они достали-то меня!

– Готовьте операционную, наркоз. У кого ее документы?

– Надо же, как в сериале Скорой Помощи, – восхитилась я, вдруг открыв глаза на секунду. Больничный коридор мелькал по краям сознания. Я поняла, что Лайон все-таки отвез меня куда-то, но гораздо больше меня потрясла мысль, что я лежу на каталке и слушаю английские вопли и ВСЕ ПОНИМАЮ. И даже сама могу думать на том же самом языке.

– У нее нет ни на что аллергии? – спросил чей-то строгий голос.

– Я не знаю. Не знаю, – ответил ему истерический знакомый. Ах да, моего мужа. Лайона.

– Это важно. У нас нет времени на тесты! – возмутился строгий.

– На что-то есть. Ее мать мне говорила, – продолжал паниковать тот. Я засмеялась.

– Делайте наркоз. У меня аллергия только на мандарины. Если съем зараз пару килограмм, – вымолвила я, поразив всех своим неожиданным адекватным присутствием. Вокруг все закрутилось, завертелось. Мне нацепили на лицо маску, от которой стало гораздо труднее дышать. И, наконец, как я давно мечтала, я полетела. Полетела, но не домой.

Операция длилась около часа. Она осложнялась моей температурой. Оказывается, меня привезли с температурой сорок. Из-за нее-то я и не могла четко различать предметы вокруг. Возможно, я начинала потихоньку бредить. Потом говорили, что если бы Лайон не привез меня в ту ночь, случайно почувствовав, что у меня сильный жар, все было бы кончено. Надо же, я действительно находилась целиком и полностью в его руках. Если бы он не дал себе труда ощупать мой лоб или не счел бы это совершенно однозначным сигналом к действию и расходам, то меня действительно похоронили бы на чистеньком аккуратном кладбище с беленькими крестами.

– Надо же, как интересно поворачивается жизнь, – поделилась своими чувствами с соседкой по палате я. Я лежала в простом госпитале, где не предусмотрена палаты для каждого человека, диваны и цветы на подоконниках. Нас было трое, но одна все время спала и спала. Как и я до этого.

– Все в руках Божьих, – ответила соседка.

– Ну, иногда что-то зависит и от нас, – решила не согласиться я. – Можно следить за здоровьем и…

– Если уж заболел, то все кончено, – вздохнула она. Пожилая (лет пятидесяти пяти) американка была необычно подавлена и печальна.

– А в чем дело? – поинтересовалась из вежливости я. Она с удивлением посмотрела на меня. У них ведь не приняты откровенные разговоры. Но, видимо, ей было очень грустно, так что она неуверенно улыбнулась и протянула мне печенье.

– Я не знаю, как буду за все платить, – пояснила она. – У меня нашли сахарный диабет. Это страшно дорого.

– Сочувствую, – закивала соответственно случаю я, а сама в панике стала думать, что до сих пор не знаю, что же такое нашли у меня. Я отправилась по коридору к медицинскому посту, где замороченная документами и звонками девушка впервые произнесла слово «беби».

– Как беби? – опешила я. – У меня же были месячные!

– Вы не могли не знать, – не поверила мне она. – У вас был выкидыш. Беременность сроком двенадцать недель. Вы же не могли ничего не заметить за три месяца!

– Могла, – охнула я и присела на стульчик. Вот откуда моя депрессия, мои голодовки и реакции на еду!

– Это странно, – с сомнением осмотрела меня медсестра. Потом она отвернулась и уткнулась в компьютер.

– Подождите, не отворачивайтесь, – засуетилась я. – А что со мной произошло? Почему я… это… потеряла ребенка.

– Вы же упали! – с возмущением ответила медсестра. Я потерянно озиралась по сторонам. Упала? Ниоткуда я не падала. Вообще не было никаких травм, кроме… Кроме Лайонова удара в живот! Неужели же все это из-за него? Господи, разве бывает все на свете так плохо? Я в панике забралась на свою койку в палате и попыталась отключиться. Упала. Он соврал! Соврал! Он довел меня до ужасного состояния, он не вез меня ко врачу, когда это было нужно, он орал на меня, хотя я дошла до состояния коровы из-за того, что носила под сердцем его ребенка. Вот это да. А теперь он засунул меня в черти какую больницу для бедняков, чтобы не переплачивать за лечение и врет, будто я откуда-то упала!