– Это какой-то бред. Ты не слышишь меня! – я обессилено упала в кровать и заплакала. Лайон оглядел меня, поставил на тумбочку сок и вышел. Я испугалась. Вот теперь я испугалась по-настоящему. Если он готов жить со мной, даже точно зная, что я его не люблю, значит, я для него и правда всего лишь вещь.

– Дорогостоящая вещь, – согласилась со мной Мария. – Попала ты, подруга.

– Не то слово.

– Надо что-то делать, – возмутилась соседка с диабетом. – Не может же он тебя держать насильно.

– Может, – уверенно возразила пуэрториканка. В ее жизни читался какой-то ценный опыт, которым она не хотела делиться, но могла намекать. – И станет. Потом она родит ребенка и он выкинет ее на улицу, чтобы она смогла наконец спать с кем придется.

– Не отберет же он ребенка у матери? – усомнилась я. В России детей всегда оставляли с мамой. Да и как ребенок может жить с одним отцом.

– Это почему же? Ты в Америке, детка! Ребенка оставят добропорядочному американскому гражданину. А тебя депортируют и помашут ручкой. Ты кто? Даже не эмигрантка. Вообще пустое место!

– Но ребенок без матери не может…

– Он ему ее подберет, не волнуйся. В интересах ребенка надо понимать, что отец ему даст гораздо больше! – прогнусавила, изображая судью, Мария.

– Слава Богу, что пока у меня нет никакого ребенка, – перекрестилась я. – Надо срочно что-то придумать.

– Ты так уж сильно хочешь жить в Вашингтоне? – спросила меня соседка с диабетом.

– Я? – удивилась я. – Вообще не хочу.

– Тогда просто ноги в руки и лети в Москву, – щелкнула пальцами она. Я застыла. Действительно, ведь я просто должна улететь. Но билет! Он же стоит бешеных денег!

– Займи у кого-нибудь, – ответила на мои вопли соседка.

– У кого? Все мои друзья в России. Вы же не дадите мне три тысячи долларов на перелет.

– Так дорого? – удивилась она.

– Я не знаю точно. Столько Лайон заплатит за билет сюда, он писал мне список. В свое время, – замялась я.

– Попрекал? – с пониманием кивнула Мария. Я опять поймала себя на мысли, что с ней могло когда-то произойти что-то подобное.

– Что-то типа того, – подтвердила я.

– Скорее всего, врал, завышал цену. Вряд ли перелет стоит больше тысячи. Но мы тебе, конечно, ее не дадим, – исчерпывающе пояснила Мария. – И даже ста долларов не дадим. Потому что это все – не наши проблемы. А здесь все только и заняты, что решением своих проблем.

– Я понимаю, – побледнела от стыда я. Дожила. Выпрашиваю денег у соседей по больничной палате.

– Я дам тебе свою телефонную карту. Там есть долларов тридцать, если я ничего не путаю. Это может как-то тебе помочь? – продолжила Мария.

– Конечно! – захлопала в ладоши я. Надо же, как иногда много могут значить какие-то тридцать долларов. Я прижала телефонную карту к груди и стала ждать ночи. У меня есть деньги на один, максимум на два разговора. Этого должно хватить.

Телефонная связь – гениальное изобретение прогресса, которое невероятным образом способно соединить между собой людей между двумя полушариями земли. Сигнал, который поступает на АТС после того, как я наберу нужную комбинацию цифр, оттуда летит неведомыми мне тропами и дорогами. Может быть, мой голос понесут оптоволоконные кабели, проложенные по дну океана. Или его подхватят мощные радиоволны, перекликающиеся между собой. Или спутники за какую-то долю секунды сосвистятся между собой в открытом космическом пространстве, и лучом, пучком света или импульса перешлют на московскую землю мои гудки. Не знаю, как это выглядело в точности, но моя мечтательная голова представляла себе все примерно так. И вот, когда вся эта скорбная богадельня погрузилась в сон и только негромко шумело вдали приемное отделение, которому подваливали работы даже в три часа ночи, я слушала гудки, которые, по всем расчетам, должны были разрывать телефон на моем родном рабочем столе в моем родном офисе родного города. Там было одиннадцать утра. Самое время быть на работе, даже с учетом всех необходимых и неизбежных опозданий.

– Холдинг Премьер-медиа слушает, оператор Дарья Комарова у телефона, – оглушили меня вроде бы негромкие русские слова. Я закашлялась от волнения.

– Будьте добры, позовите Римму.

– Минуточку, – бесстрастно, очень, кстати, по-американски, ответила Дарья. Видать, и у нас наука менеджмента не стоит без дела.

– Алло? – раздался в телефоне до боли знакомый и родной голос Римки.

– Привет, – еле сдерживаясь, чтобы не завизжать, сказала я.

– Привет. Катька, ты что ль? Вот это да! Здорово живешь! – бурно заверещала Римка. Я стояла посреди коридора в тапках и ночной сорочке и была дико счастлива.

– Я так по тебе соскучилась, – честно сказала я и заплакала. От радости.

– Что ты? Плачешь? У тебя все в порядке, – сразу просекла меня Римма. Все-таки она знает меня как облупленную, ничего не скроешь.

– Ничего не в порядке. Все очень плохо. Я в больнице.

– Что случилось? – испугалась она. Даже приятно, что кто-то искренне способен за меня испугаться.

– Был выкидыш, но это не главное.

– Как это?

– Послушай, у меня не очень много времени. Мне подарили телефонную карту, а Лайон не дает мне вам звонить. Вообще он держит меня почти что под домашним арестом.

– Какой кошмар! – ужаснулась она. Вот, испугалась, а теперь ужаснулась. Нормальные вести из-за границы.

– Вообще-то кошмар не в этом, а в том, что я его совершенно не люблю, не могу видеть, но ему на это совершенно наплевать. Он не дает мне развода. Не выпускает из дома, держит как домашнее животное, – частила я, усугубляя эффект. Мне надо было напугать ее посильнее, чтобы она не отказалась собрать для меня деньги.

– Что я могу для тебя сделать? – севшим голосом спросила она. Ура! Мне удалось!

– Вывези меня отсюда.

– Но как? – не поняла она.

– Запиши мой телефон. Только будешь звонить, не разговаривай, если подойдет Лайон. Сразу бросай трубку. Окей?

– Окей, – растерянно согласилась она.

– Узнай, сколько стоит билет на самолет до Москвы. Любой билет на любой самолет, только чтобы он был в продаже.

– Но где я могу это узнать? – забуксовала Римка.

– Это совсем не сложно, посмотри в интернете на американских сайтах авиакомпаний. Попроси Таню Дроновы тебе перевести. Пусть забронирует билет.

– А почему ты сама это не сделаешь? Это же проще оттуда, – спросила она. Я даже засмеялась.

– У меня есть всего одна чужая телефонная карточка, на которой сейчас кончатся деньги. Ни Интернета, ни цента наличности, ни права выходить из дома. Что-нибудь еще тебе рассказать? – ерничала я.