Кабатчик — высокий тощий детина с профессионально радостной улыбкой на устах, судя по всему, Одивию Ваксай знал и относился к ней с необычайным почтением. Это выражалось не только в том, что их компанию посадили за «лучший столик-с», но и в ритуальном смахивании крошек со стола. А еще он драматично громким криком послал служанку в подвал за кувшином, как он выразился, «лучшего мооскаавского особого».

На удивление, вино и правда оказалось довольно неплохим, а в сочетании с поджаренными на длинных палочках кусками маринованного мяса, сыром и свежими овощами… После длительного морского перехода, когда питаешься только солониной, сухарями и кашами, все это казалось воистину царским пиром.

— Рад видеть вас, благороднейшая Одивия Ваксай.

Увлекшись едой, путешественники даже не заметили, как к их столику подошел некий человек, внешность которого можно было бы, наверное, описать словами: «Типичный имперец».

Среднего росточка, среднего сложения, с ничем не примечательным лукавым лицом прохиндея и жулика. Сотни, тысячи лет могли пройти после развала Старой Империи, но эта порода сумела выжить и даже размножиться. Тот самый городской плебс, смешение всех кровей. Он наверняка погибнет, оказавшись в степи или в лесу, но вывернется из любых политических катаклизмов и катастроф городской жизни. Пусть горят города, бушуют войны, рушатся империи и меняются боги… Этот пролезет в любые щели, пройдет сквозь огонь, грязь и смерть, да еще и сумеет по пути набить карманы.

Это — особая порода, выведенная искусственно для жизни среди большого скопления людей. И пока будет кого обобрать и обмануть, представители этой породы своего не упустят.

— Здравствуйте и вы, уважаемый Тоодокс, — царственно кивнула ему Одивия, жестом указывая на свободное место. — Выпейте с нами, расскажите новости, поведайте, что творится в сатрапии и в мире. Я рекомендовала вас своим спутникам как человека весьма осведомленного, так что не подведите меня.

Повторного приглашения уважаемый Тоодокс ждать не стал и, пододвинув себе лавку от соседнего стола, без церемоний налил вина в принесенную служанкой кружку, ухватил кусок мяса и начал говорить:

— Главная новость последнего времени — это конечно же пираты. Я бы даже сказал, уж не обидятся на меня благородные судари, ваши, тооредаанские пираты. Не удивляйтесь, судари, у меня глаз наметан, так что я сразу понял, откуда вы. Ибо кредонские купцы уверены, что позволить Литруге вернуться в игру, да еще и сделать это столь неожиданно бодро и дерзко, можно было только с разрешения вашего, судари, короля! И, уж простите мне такую дерзость, но я скажу, что пираты эти изрядно кредонским купцам подгадили. Цены на импорт взлетели, а вот на экспорт — резко упали. А поскольку едва ли не все товары, что мы перевозим на юг или запад, проходят через руки кредонских домов и компаний, они несут немалые убытки и оттого пребывают в изрядной ярости. В Улотский каганат и нашу с вами, благородная Одивия, благословенную Валкалаву я бы вам соваться нынче не рекомендовал. После того прохода кредонского флота, что был два года назад, все они находятся под большим впечатлением и ссориться с республикой не хотят. Зато наш Ваася Седьмой, да будет благословенно его имя в веках, да пошлют ему боги многие лета жизни и здоровье сотни быков, хоть на словах и поддерживает Кредон, но обид чинить вам не станет. Потому как после пропажи первого кредонского конвоя перевозки через наши степи возросли едва ли не двукратно. А ведь это только начало! Да и вообще, как всякие добрые соседи, мы, мооскаавцы, не упустим возможности подгадить Кредону. Эти выскочки последнее время ни с кем не считаются и претендуют на слишком многое. Когда ваш флот надрал им задницу на Тинде, у нас тут был праздник!

— Однако, уважаемый Тоодокс… — многозначительно ответила на это Одивия. — Вы не теряете связей с республикой? Можете говорить спокойно: эти господа в курсе наших дел и более того — готовы сделать вам некое предложение… Надо ли говорить, что услуги посредника будут оплачены, и весьма щедро!

Уходили друзья из кабака, когда солнце уже начало садиться за горизонт. Разговор был непростой. Тоодокс торговаться умел.

Явно умел он и собирать информацию. И, несомненно, торговал ею направо и налево. Так что приходилось очень тщательно подбирать слова, чтобы не сказать лишнего. Впрочем, Тоодокс, похоже, и так догадался, откуда возьмутся те самые пленные купцы и моряки, которых хотят обменять на пленных тооредаанцев.

Оставалось только гадать, что этот проныра сочтет более выгодным: сразу продать тооредаанцев Кредону, либо сначала получить свою посредническую долю, а уж потом продать…

— Не все так просто, судари, — задумчиво ответила Одивия Ваксай, когда у нее поинтересовались, что она думает по этому поводу. — Вы заметили, что Тоодокс зовет меня благородной? Он, как и я, — один из множества истинных валкалавцев, бежавших со своей родины, когда ее захватили проклятые удихи. Некоторым образом наши семьи связаны отношениями, уходящими в века. Мой род оказывал покровительство его роду на протяжении сотен лет… Это весьма особые связи! К тому же Тоодоксом владеет священная идея освобождения родины. И ради нее он готов на многое — даже поступиться частью своих доходов. Так что поскольку и мой отец, и я немало жертвуем на священную борьбу, Тоодокс меня не продаст. Скорее всего.

Отсутствие достопримечательностей, а главное — смысла нахождения в этом городишке, стало причиной того, что уже ранним утром «Чайка» подняла якоря и ушла из бухты Баалашихаа, направившись вдоль побережья на восток.

Несмотря на древность и обжитость этих земель, особым разнообразием ландшафт за бортом не отличался. Белеющая полоса прибоя, желтая линия песка на пляжах, а дальше — бесконечная, до самого горизонта степь. Иногда встречались и рыбацкие хуторки, но их покрытые соломой крыши настолько сливались с этой выгоревшей степью, что почти не цепляли взгляд.

Море и то казалось куда более обжитым и наполненным, чем этот берег. Мелькнет рыбацкая лодка вдалеке, глаз зацепится за поплавки сетей и крабовых ловушек на отмели, каботажное суденышко проковыляет навстречу, белый парус чиркнет по горизонту… Море кормило, давало работу и даже смысл жизни. И казалось, что люди, населяющие эти места, так и живут в море, лишь иногда, подобно тюленям, выползая на берег, чтобы переждать непогоду или просто погреть толстое пузо на солнышке. И, подобно тем же тюленям, на берегу эти люди становились такими же неловкими, смешными и нелепыми.

Увы, но на сей раз с ветром «Чайке» не повезло. Он дул с юго-востока, почти навстречу курсу корабля. Все время приходилось идти крутыми галсами, да еще и вблизи берега, где весьма велика была опасность сесть на мель или столкнуться с рифом, так что работы экипажу хватало. И тем не менее даже в таких условиях мореходные качества kliper позволили ему преодолеть расстояние почти в три сотни верст менее чем за сутки. И уже утром следующего дня «Чайка» вошла в бухту Хиим'кии.

Тут уже лекции профессора Йоорга не понадобились. Кто не слышал про эту бухту и этот город? Разве что совсем отсталые дикари с Южных островов или из джунглей Западных Земель. А у всех остальных, для кого слова «Старая Империя» не были бессмысленным набором звуков, название Хиим'кии вызывало в душе целый взрыв подчас самых противоположных эмоций.