– Сам в таком же положении, еще и юродствует, – упрекнула Рита.

«Уже поздно, сейчас они уснут, и мы спокойно заберем наш инструмент», – настраивал себя на лучшее молодой человек.

– Похоже, уснут они не скоро, – заметил Кастро. – Крепкий старик, я его зауважал.

Возле Саниной головы что-то звякнуло.

– Сережка упала, – донесся сверху голос Лизы.

– Слезь с меня, я достану, – сказал старик.

– Не надо, – испугалась она. – Потом.

– Погоди, – рука Дипалио возникла прямо перед Саниным лицом. Он едва успел увернуться. Растопыренная пятерня принялась шарить по полу.

– Нет, тебе все-таки придется с меня слезть.

– И не подумаю. Не останавливайся, мы отвлеклись на самом интересном месте. Подожди! Подожди! Ну, куда? Ну, куда ты?..

Старик свесился с кровати. Саня увидел дряблое плечо и обвисший подбородок. Шарящая ладонь опять пронеслась опасно близко.

Молодой человек заметил серьгу, дорогая цацка отблескивала гранеными алмазными ребрами прямо под плечом Дипалио, а он искал совсем не там. Саня схватил серьгу и бросил под неугомонную ладонь, но серьга изменила направление, и рука ревнивого мужа ткнулась в лицо несчастного любовника. Пальцы ощупали губы, потом ухо, запутались в волосах и умчались дальше. Саня снова и снова подсовывал серьгу, но рука всегда меняла направление. Наконец герой-любовник не выдержал, схватил шершавую кисть, быстро сунул украшение и отпустил.

– Ой, – удивился старик.

– Что? – испуганно спросила Лиза.

– Кажется, нашел, – неуверенно произнес искатель драгоценностей и разжал кулак. – Она?

– Браво, милый!

Сане долго еще пришлось отсиживаться под кроватью. Засыпать хозяева не собирались, а вот он на какое-то время задремал.

Разбудил его Кастро. Тихо, словно боясь, что услышат хозяева, он рассказывал Рите про какого-то Малыша Хасана.

– … и весь груз с пассажирами, с экипажем ко дну. А свою взрывчатку Малыш Хасан спокойно довез до Сирии. Через неделю вернулся, и за старое, только теперь потрошил лаосские банки. В Бангкок долго не совался. Часть прибыли рассылал курьерами в запломбированных, с собственной печатью, мешках по местным селам. Но не по доброте душевной, – расчетливый был подлец: беднота его боготворила. Ему всегда было где отсидеться.

Он не гнушался ничем: торговал оружием, пиратствовал в малазийских водах, похищал людей и за выкуп возвращал. Правда, не совсем целыми – мизинец с руки отрубал, чтоб не забывали. Тонны наркоты гнал самолетами в Австралию и Новую Зеландию. Поговаривали о тысячах гектар маковых полей в Мьянме и Афганистане.

Ни с кем не хотел делиться и нажил слишком много врагов. На него было совершено больше тридцати покушений. И что интересно, все, кто находился рядом, погибали, а ему как с гуся вода. Легенда! Спроси у любого босяка от Непала до Новой Гвинеи, они расскажут тебе о Малыше Хасане.

– А ты его встречал? – спросила Рита.

– Приходилось, – ответил Кастро после небольшой паузы, будто что-то вспоминал. – Удивил он меня: столько шума, а на вид пацан пацаном. А может, это и не он был. Может, подсунули? Может, все это выдумка – и не было никогда никакого Малыша Хасана. Но, вроде, с годик назад, может, меньше, говорят, подкараулил его австралийский морской патруль. Такой залп дали, сами оглохли. Больше о Хасане не слышал.

– Всем нужен свой Робин Гуд, – подытожила Рита.

– Да-да… и свой Уленшпигель, и свой, как там у вас, Илья Муромец, и свой доморощенный Будда.

Кровать скрипнула, и Саня услышал знакомый гул, а затем резкий звук, вызывающий мороз по коже. Он зажмурился.

– О, опять будет пиликать, – недовольно предрекла Рита.

– Барбосик, прошу, перестань! – донеслось сверху. – Час ночи.

Звук пропал.

– Я решил, и я научусь играть на этой штуке. Я купил смычок. Никогда не думал, что дерево может издавать такие звуки. Какая-то мистика: не поверишь, но мне кажется, дьявол просыпается внутри. Что-то не так с этой виолончелью. Есть в ней какая-то тайна.

Как думаешь, какие инструменты играют в оркестре на страшном суде? Может, она оттуда? Я не говорил тебе, но знаешь, когда толстый, ну этот наш новый охранник, нес ее мимо храма, монахи очень испугались. Я обратил внимание, что они все высыпали на улицу, показывали пальцем и шептались.

Снова раздался протяжный стонущий звук.

– Хватит! – гаркнула Лиза.

– Ты не слышишь этого? – не переставая играть, с упреком поинтересовался старик.

– Все! Я иду спать в другую комнату! – со злостью крикнула Лиза.

Саня видел, как белые пятна ее босых ног замелькали в темноте. Открылась дверь, пятки зашуршали по коридору.

Еще полчаса старик мучил виолончель, потом отложил ее в сторону и отправился следом за женой.

Саня, кряхтя, выбрался из-под кровати и взял виолончель в руки.

«Слышали, чего говорит? Мистика, говорит».

– У нас все получилось! – обрадовалась Рита.

– Слушайтесь меня, горы свернем, – пообещал Кастро.

– Да все из-за тебя! – возмутилась Рита! – Были бы давно дома!

– Хотю шампанского! Хотю шампанского! – перекривлял Кубинец девушку.

«Только не здесь! Ребята, только не сейчас!»

– Алкоголик, игроман, неудачник!

– Хотю шампанского! Хотю шампанского! – не унимался Кастро.

«Друзья, прошу вас! Отношения выясните в другой раз. Как будем уходить? Предлагаю через чердак. Внизу у них охрана, а если попробовать по крыше…»

– Вот ведь свинья человек! – продолжала возмущаться Рита. – Втянул нас в такое, и хоть бы раз извинился! Так нет, он еще бахвалится. Он герой…

– Ой, хотю к папотьке! Где моя косметика, где моя сумочка! Где мои дуры подружки, вместо мозга плюшки?

– Да сам ты!..

«Спасибо! Спасибо обоим за помощь! Спасибо за понимание! Спа…»

Как за спиною скрипнула дверь, Саня не услышал. А вот внезапный приказ Риты: «На пол!» – был таким громким, что, казалось, разорвет голову.

Среагировал мгновенно, но закатиться под кровать полностью не получилось. Помешала завернутая в скатерть посуда и бутылки, спрятанные Лизой от глаз ревнивого мужа.

На пороге возник мрачный и подозрительный старик Дипалио.

– Не-е-ет, – закрывая дверь, прошептал он. – Одну я тебя здесь не оставлю. – Крадучись, он приблизился к инструменту, поднял его, прижал к себе, потом присел на кровать и, оглянувшись по сторонам, принялся нежно водить рукой по струнам: – Ты не так проста, подружка… Совсе-е-ем не проста…