Почти все преследователи отстали, только монстр с каждой секундой становился все ближе.

Еще пару минут в таком темпе он бы, скорее всего, выдержал. А может и пять, или даже все десять. Но теперь оставалось только предполагать, потому что Саня вынужден был сделать то, чего меньше всего хотел, – он остановился. Впереди был тупик.

Ловушка словно специально подготовлена для него. Таких глухих переулков с высокими, гладкими стенами нигде в городе больше не было. Только теперь Саня заметил, что стало гораздо светлее. Он взглянул вверх и увидел в чистом небе луну. Оказывается, дождь прошел, а он и не заметил. Наступило его любимое время – тишина, влажный, насыщенный озоном воздух. Впрочем, об этом ли сейчас думать.

Топ, топ – приближались шаги. Топ, топ – металось эхо в замкнутом пространстве. Преследователь будто понял, что беглец в его власти, и с бега перешел на шаг. Вот темный силуэт отделился от стены и, неумолимо двигаясь вперед, наполнил эфир тяжелым дыханием. По узкому проходу на Саню медленно ползла гора.

– Ну, вот и все, – подвела черту Рита. – Конец…

Саня вдруг почувствовал ее страх. Это было что-то новое в ощущениях. Этот страх почему-то придал бодрости. Он вдруг понял, что боится гораздо меньше Риты.

«Если даже она, такая сильная и уверенная, боится, а я нет, значит, значит, я сильнее! – размышлял он. – Значит, я чего-то стою! Значит, я все-таки мужчина!»

Он ощутил весьма неуместную для подобной ситуации радость. Провел ладонью по лицу и вдруг понял, что улыбается. Наконец разглядел того, кто так долго за ним гнался.

– Человек! – произнес вслух. – Всего лишь человек…

Да, это был всего лишь человек. До него оставалось

метров десять. Луна осветила широкое скуластое лицо и плечи – невероятные, огромные, на каждом словно по гире. Выражение «косая сажень» не годилось для описания этих мясных наростов, прозвучало бы жалко. О росте можно сказать коротко: те, кто его знал, говорили, что рост у Майка чуть выше среднего, плюс табуретка.

Майк был из тех, кто брал в руку гвоздь и одним ударом, по шляпке, вколачивал его в десятисантиметровую доску. Двумя пальцами он разгибал подковы, ударом кулака убивал буйвола. Майк, на спор, за минуту открутил лошади голову, с помощью лома оторвал у «Хаммера» колеса. Силой своих легких он мог разорвать грелку, не было кирпича, который бы он не смог раскрошить кулаком.

Людей он убивал только руками. Особое удовольствие ему доставляло отрывать у своих жертв конечности и наблюдать, как покалеченные корчатся от боли.

Саня опустил инструмент на пол, покрутил ступнями, размял плечи.

«Грин, вы со мной?» – обратился он к Кубинцу, закатывая рукава, но ответа не последовало. В этом теперь не было смысла.

«Все кончено», – понимал Кастро.

«Это конец», – откровением свыше проникло в сознание Риты.

«Не пройдет и минуты, как ангел смерти заберет еще одну жизнь», – предрекал Майк.

Один только Саня не понимал всю безысходность своего положения. В отличие от Кастро он не знал противника, не догадывался, что при любом раскладе итог поединка предрешен: победить Майка невозможно. И, вооруженный одним лишь незнанием, он рванулся навстречу судьбе.

Непобедимый Майк никак не ожидал такой дерзости и промедлил, выбрасывая кулак навстречу жертве. «Смертник» успел нырнуть ему под руку, двинул правой в солнечное сплетение, а носком левой ноги засадил верзиле под колено. После чего подпрыгнул и локтем правой руки заехал по скуластому подбородку. На этом серия, увы, закончилась.

Майк почувствовал только легкое головокружение и с ответом не замедлил. Стальной кулак, казалось, сомнет Санину грудь и, выдавив лопатку, вырвется из спины. Такой боли он еще никогда не испытывал. От удара он отлетел метра на два, хотя мог бы и дальше, если бы не остановила стена. На миг потерял сознание, а очнувшись, почувствовал, как горло мертвой хваткой сжимают тиски толстых шершавых пальцев. Для всех пятерых места на шее не хватило, безымянный и мизинец бесполезно тыкались в Санину ключицу. Мысли еще никогда не крутились в его голове так быстро, обрывки фраз многоголосым шепотом долетали откуда-то из недр памяти. «Ахиллесова пята! Ахиллесова пята! У каждого! У каждого есть свое слабое место!»

Из последних сил он ухватился за мизинец Майкла и с силой дернул от себя. Раздался хруст. Саня, последний из смертных, кто услышал, как может от боли кричать Минотавр.

Противник подался назад, отдернул руку, не веря в случившееся, поднес к своим глазам. Этого хватило, чтобы Саня повис на оставленной без присмотра здоровой руке монстра. Такого развития событий предвидеть не мог никто. Раздался знакомый хруст, второй мизинец повторил судьбу первого.

Майк смахнул противника с руки, как перо. Саня снова ударился о стену, но в этот раз не так болезненно. Не давая противнику опомниться, он с разгону въехал орущему от боли монстру в пах. Майк теперь не мог бить кулаками и отбрасывал врага то левым, то правым предплечьем, отпихивал ногами, но отделаться от «настырной жертвы» оказалось совсем не просто. Саня понимал: остановится – умрет. И он нападал, нападал снова и снова. Колено, пах, челюсть. Упал-встал: челюсть, нос. Упал-поднялся: висок, бровь. Минута, две, три… И сколько бы они еще выдержали? Саня чувствовал: еще немного и сердце просто выскочит из груди, но, к счастью, этому поединку суждено было закончиться секундой раньше.

Майк изловчился, схватил противника и с силой прижал к себе в надежде раздавить, но вместо этого получил три удара в нос. Саня вовремя дотянулся до него своим лбом. Великан не устоял, рухнул, увлекая за собой упрямого бойца. Кулак «Тесея» подпер подбородок «Минотавра», не давая прижаться к груди, а свободной рукой он остервенело колотил по костяному треугольнику кадыка. Снова и снова… пока не понял, что поверженный зверь мертв.

…но отделаться от «настырной жертвы» оказалось совсем не просто. Саня понимал: остановится – умрет. И он нападал, нападал снова и снова.

Победитель слез с бездыханного тела и лег спиной на землю.

– Спасибо, друзья, спасибо… – бессмысленно бормотал он. – Спасибо…

– Ты это кому? – спросила Рита.

«Помогли… Я чувствовал… Чувствовал… Без вас бы не справился… Мы смогли… Рита… Грин… Вместе… Смогли… Смогли…» – тяжело дыша, повторял победитель.

– Толку от меня было мало, – призналась Рита, – я только боялась и все…

«Не-е-ет… Нет, я чувствовал… Скажите, Грин…»

Кастро не ответил. Сейчас он переживал давно забытое чувство. Ему было стыдно. Ведь он не верил в то, что Саня может выйти победителем в этом поединке, и участия в нем не принимал.

Фил уже четверть часа не мог решиться пройти в приоткрытые ворота. От одного прикосновения они начинали скрипеть, а от этого неприятного звука по всему телу мужчины пробегала дрожь. В очередной раз вскинув руки, он прижал ладони к лицу, сделал глубокий вдох и протяжно выдохнул.