— Действительно, хочется очень многого, — согласилась Ася.

Из адресного бюро она поднялась в информационный центр и попросила добыть новый адрес Коростылевой Любови Семеновны в городе Пенза. По компьютерному запросу адрес временной регистрации был получен за пять минут. Отсюда же она сделала запрос в городское УВД Пензы, чтобы прислали имеющуюся информацию о Коростылевых, — ей показалось, что иметь такую информацию будет не лишним, иначе как понять, почему Коростылев сплавил свою сестрицу в Пензу к родне? Не спросишь же… Спросить, конечно, можно, только будет ли правдивый ответ?

Выйдя в коридор, Ася почесала нос. Что она вытворяет? Зачем ей информация о сестре Кольки Коростылева? А-а, плевать… Она взглянула на свои золотые наручные часики — время допросить «телохранителей» Стекловой, может, ей они расскажут больше, чем операм!

На улицы города Мишу выпустили в дурацком одеянии — один из амбалов одолжил ему аляпистую латиноамериканскую пляжную рубаху и легкие льняные штаны. Свои наглые глаза Миша спрятал под солнцезащитными очками с черными стеклами — за полторы тысячи рубликов очочки (самое дорогое в его одеянии).

Горбунок и Пузырь тоже оделись по-человечески, без излишних прибамбасов, но их тупые физиономии выдавали бандитов.

— Вы бы ходили поодаль, — попросил Миша.

— А чё?

— Люди Эскимоса настороже. Могут не пойти на контакт, если поймут, что я с сопровождением.

— Мы не сопровождение, мы — прикрытие, — пояснил Пузырь, здоровенный перекачанный парень, раньше игравший в американский футбол, а после — в регби. Из обоих клубов его выперли, так как Пузырь не признавал дисциплины и вообще вел себя как пуп земли. Голубая Молния умело «обломал» наглеца, и Пузырь стал покорным, исполнительным боевиком.

— Прикрывайте издали. Если мне менты начнут руки крутить, тогда налетите, отобьете.

— У ментов? — поразился сложности задания Пузырь.

— У ментов, — подтвердил Миша.

Посмотрев на соратника Горбунка, Пузырь согласился:

— О’кей, босс!

Миша с сопровождением стали бродить по центру, толкались в магазинах, на рынках, сходили на пляж.

— Пожрать бы, — заметил Горбунок, высокий и худой, немного сутулый (отсюда прозвище). — Зайдем?

Они стояли перед рестораном «Абрек».

— Кавказская кухня? — хмыкнул Миша. — Ладно, съедим по шашлычку.

Ресторанчик оказался маленьким, даже чересчур. Внутри было шумно — из динамиков музыкального центра неслась бурная кавказская мелодия, белобрысые молоденькие официанты в красных атласных рубахах сновали между столиков, за которыми сидели и пили дяди и тети.

Горбунок и Пузырь облюбовали стол у дверей.

— Ты там посиди, у стены, — указал Мише на еще один свободный столик Пузырь.

Миша хмыкнул, сел, ему подали папку с меню. Он заказал один шашлык из баранины, брынзу, посыпанную рубленым тархуном, и бокал сухого красного вина. Амбалы заказали обильно и много. Миша ухмыльнулся — долго собрались сидеть.

Неожиданно из низкой дверцы подсобки вышла эффектная, высокая девица — длинные ноги в чулочках, платье короткое. Явная шлюха. Она прямиком двинулась к столику Миши и нагло уселась на свободный стул, закинув ногу на ногу.

«Однако. — Миша специально показал свое любопытство, приподнявшись и обозрев ее ноги. — Неужели я такой привлекательный? А что, очочки тянут на дорогую фирму. Видимо, ее официантик подослал, чтобы я побольше денег оставил в этой харчевне».

— Привет, — сказал он. — Как зовут?

— Света.

— Хочешь вина?

— Слушай меня внимательно. С тобой уже выходили на связь…

Миша обомлел — новая связная Эскимоса.

— Ты от него? — хрипло спросил он.

— От него. Два придурка с тобой?

Миша поглядел на своих охранников, с веселым вниманием пожиравших их глазами.

— От ментов берегут… Итак? Мне надо быть уверенным, что ты та, за кого себя выдаешь.

— Зайди в подсобку.

— Туда? — Миша вопросительно кивнул на дверь.

— Боишься? — Света презрительно улыбнулась.

— Боюсь. Зайду, а мне шею — хрясть!.. Денег со мной великих нет, а если что, мои парни разбарабанят эту забегаловку в хлам.

— Это понятно.

Миша пригладил волосы. Хорошая баба, красивая, взгляд только хищный. Жалко, что шалава бандитская.

— Ты винца попей, пока я…

— Попью. Иди.

Миша встал. Амбалы, безмятежно жующие, напряглись. Миша кивнул им на девицу, мол, имейте в виду, если что, а сам решительно двинулся к двери в подсобку. Сначала он оказался в комнате, потом прошел через кухню. Сразу за ванной, где трудились посудомойки, была еще одна комната, в дверях которой стоял явный мазурик. Он жевал спичку, увидев Мишу, выплюнул ее, кивнул, чтобы тот заходил. Ощущая нервное напряжение, Миша с каменным лицом вошел в комнату.

Он увидел Эскимоса — узнал по фотографии.

— Проходи. Садись.

Миша покорно сел на табуретку. Эскимос сидел на диване у стены, поглаживая холеной, ухоженной рукой рыжую кошку, пальцы другой руки нервно барабанили по колену. Тоже волновался.

— Ты передал Молнии, что я велел?

— Передал.

— Что говорит?

— Ждет, что еще скажете.

— Хорошо. Слушай внимательно. Завтра жду его здесь, в три дня. Без эксцессов. Я приму меры предосторожности.

— Как можно вам верить после драмтеатра? Эскимос фыркнул:

— Надо верить!.. Ладно, пусть сам назначит место и время встречи.

— Все?

— Пока все.

— Можно я доем там?

— Да, покушай. Придешь сюда завтра в три и Светлане передашь ответ Молнии: где и когда?

— Ваша женщина?

— Мал еще такие вопросы задавать уважаемым людям. — Эскимос обратил взор на кошку, плавно провел рукой на шелковистой шерсти. Мише сказал с улыбкой: — Не зарывайся, мальчик! Удавлю!

Миша не стал огрызаться. «Удавлю!» Да он его за четверть секунды в этой комнатке задавит, урку лагерную. Мишу на дешевый понт не возьмешь.

Вернувшись в зал, он сел за свой столик, пальцем подозвал официанта.

— Сто граммов коньяка и лимон.

Светлана допивала его вино.

— Посидишь со мной? — спросил Миша.

— Поесть закажи и еще вина.

Официант поставил перед Мишей маленький графинчик с коньяком и блюдце с нарезанным лимоном. Миша удержал официанта, указал на свою сотрапезницу: