Ага, кстати вспомнила о мобильниках, у Ирки же в сумке сотовый. А где ее сумка? В машине. А где машина? Не поддамся склерозу, сейчас вспомню… ага! Слава богу, за рулем была я, и ключи от автомобиля остались у меня!

Машина стояла там, где мы ее бросили: в тридцати метрах от Монтикова-Сержикова дома. У заднего колеса в позе сфинкса лежал мокрый, грязный и счастливый Том: шерсть сосульками, похож на щетку для чистки обуви, уже сделавшую свое черное дело. Завидев меня, пес радостно гавкнул, забил хвостом, но не поднялся, закрылся от меня плечом и с энтузиазмом вцепился зубами во что-то, торчком зажатое в передних лапах.

– Фу, Том, фу! – на всякий случай закричала я.

Пес удвоил усилия, яростно стиснул челюсти и чем-то захрустел. На землю посыпались изжеванные темные кусочки. Я присмотрелась: так и есть, куда там компьютерной дискете против собачьих зубов!

Трясущимися руками я открыла машину, нашла сумку, достала из кармашка телефонную трубку, набрала 02 и на одном дыхании протарахтела:

– Милиция? Пионерский микрорайон, улица Трудовых Подвигов, десять! В квартире номер двенадцать вооруженные бандиты! Летят пули и сковородки!

За моей спиной хлопнула дверь. Я обернулась. Из темноты подъезда медленно выдвинулась Ирка: растрепанная, зареванное лицо в подтеках косметики. На вытянутых руках – неподвижный Серж.

– Я снова его потеряла, – хрипло сказала она, осторожно опуская тело на землю.

Стоп, не будем отчаиваться! Я все-таки вызвала «Скорую» и села рядом с Иркой. Мы молчали, Ирка закрыла лицо руками, я смотрела на Сержа. Шел дождь, капли стекали по его бледному лицу, смывая с него кровь.

– Не вздыхай так, – попросила я подругу.

– Я не вздыхаю, – огрызнулась та.

Мы переглянулись, встрепенулись, дружно уставились на Сержа. О чудо! Постанывая, он приподнялся. Я внимательно присмотрелась к его макушке и засмеялась:

– Ирка, да это же царапина!

– Монтик, милый, как ты? – просияла она.

– Оставьте меня в покое, – прошептал Серж, глядя на Ирку с необъяснимой неприязнью. – Идите к черту! Видеть вас не могу!

То, как он это сказал, не оставляло сомнений в искренности его слов. Не веря своим глазам, я смотрела, как Иркин возлюбленный встает на ноги и, пошатываясь, уходит в подъезд. Загудел лифт. Онемевшая Ирка приросла к месту.

Проводив взглядом Сержа, я обернулась к подруге, долго смотрела на ее лицо в разводах туши и не знала, что можно ей сказать. Не повторять же в самом деле: «Ты его потеряла!»

Когда шайка буйных сумасшедших разбежалась кто куда, Бурундук осторожно положил пистолет на подоконник, погрозил типу на полу кулаком и задумался: что теперь делать? В обещание психованной бабы вызвать милицию Вася не поверил: разумеется, это был просто подходящий повод сбежать. Казалось подозрительным, что ему оставили пистолет – а вдруг из него кого-нибудь уже пристрелили? Отдувайся потом за чужую мокруху! Не выпуская из виду вяло копошащегося мужика на полу, Вася тщательно протер рукоятку пистолета кухонным полотенцем, истребил свои отпечатки и, не зная, куда деть оружие, пристроил его в горшок с кактусом. Потом тем же полотенцем туго связал типу руки за спиной, вежливо попрощался и вышел из квартиры, аккуратно прикрыв, но не заперев входную дверь.

В подъезде никого не было. Во дворе нудно шелестел холодный осенний дождь.

– Пережду, пожалуй, – сам себе сказал Бурундук, зябко ежась.

Скучая, он почитал простые и понятные, исполненные корявыми печатными буквами надписи на беленых стенах и, воровато оглянувшись, обугленной спичкой дописал кое-что от себя. Той же спичкой исправил в приклеенной к стене листовке одну букву в фамилии кандидата в депутаты городской думы, отчего фамилия сразу стала непечатной, и пририсовал кандидату лихие кавалерийские усы.

Дождь не прекращался. Вася вздрогнул и вдруг вспомнил о цели своего визита в Сержеву квартиру: баксы! Две тысячи девятьсот долларов США в конфетной коробке! Не оставлять же их неизвестно кому, тем более что сам Серж позорно бежал, уступив поле боя подозрительным гражданам, в свою очередь, тоже удравшим.

Вася спрятал спички в карман, прошел к лифту и поднялся на третий этаж. Дверь Сержевой квартиры по-прежнему была не заперта. Вася тихо вошел, из коридора заглянул в кухню. Там, дергая локтями и сдавленно произнося непонятные слова, рвался из объятий полотенца незнакомец. Вася бесшумно закрыл дверь, на всякий случай запер ее изнутри, прошел в комнату, открыл дверцу бара и достал из конфетной коробки американские деньги. Пересчитал: точно, без одной сотни три штуки баксов.

Мягко ступая по линолеуму, тихо улыбающийся и уже не чувствующий холода Бурундук прошагал к входной двери, и тут снаружи в нее вкрадчиво поскреблись.

Вася замер на одной ноге, не зная, что предпринять. Над ухом у него раздался звонок.

– Кто там?

– Свои…

Вася нерешительно открыл дверь, выглянул в щелочку и увидел покачивающегося Сержа.

– Так ты живой?

Тот, не отвечая, проследовал к дивану. Вася закрыл дверь, но отойти от нее далеко не успел. На этот раз с той стороны донесся настойчивый стук.

– Кто? – неожиданно севшим голосом спросил Бурундук.

– Откройте, милиция! – ответили из-за двери.

Когда стражи порядка вошли в подъезд, я тихонько вывела машину со двора на улицу. Ирка сидела рядом, молчаливая и неподвижная, как истукан: точь-в-точь каменная половецкая баба из собрания краеведческого музея. На заднем сиденье с комфортом устроился Томка, залез, паршивец, грязными лапами на чехлы, но я это увидела слишком поздно, а Ирка не заметила вовсе.

Нервничая, я как следует придавила педаль газа. Вообще-то лихачить не стоило: Пионерский микрорайон славен своими обширными и глубокими лужами, поэтому в дождливую погоду перемещаться по нему надо неторопливо и осторожно. Если, конечно, ваше транспортное средство – не субмарина.

Нам повезло, ни в одну Марианскую впадину мы не угодили, но зато окатили грязной водой одинокого путника. Оглянувшись, я узнала в нем Капитана и совестливо подумала, что после такого холодного душа он может и заболеть. А впрочем, чего жалеть бандита? Я разозлилась: Ирку мою кто бы пожалел!

Капитан Сидоров торопливо шагал по улице Трудовых Подвигов, громко стуча зубами. Он промок насквозь. Виноват в этом был в основном Томка: следуя привычной тактике, он в хорошем темпе провел капитана по большому кольцу Пионерского микрорайона, дразняще держа в пасти дискету с яркой наклейкой. Ни зонтика, ни капюшона у Сидорова не было (у собаки тоже, но ей-то это хоть бы хны! Неслась под дождем, как спортсмен-марафонец!), и обувь у капитана не была непромокаемой, поэтому в исходную точку – к подъезду Сержева дома – он пришел в изрядно подмоченном состоянии. Зловредная собака, все время издевательски маячившая впереди, вдруг куда-то пропала. Недалеко от знакомого здания капитан наступил на хрустящие огрызки дискеты, узнал яркий ярлычок и запоздало пожелал подлой псине подавиться. Впрочем, после пробежки под дождем эмоций у него осталось мало, доминировали естественные желания сначала обсушиться и погреться, потом поесть и поспать, но реализовать их удалось нескоро.