– Откуда получили? – невинно спросил лейтенант Ярков.

Толя у нас любит точность во всем. Он даже с работы всегда старается вовремя уйти, за что я порой повышаю на лейтенанта голос, невзирая на то, что он молодожен и в медовый месяц обязан как можно скорее домой примчаться.

– Из источника... – не возмутившись попыткой допроса, за капитана ответил Вершинин.

– Там что, незамерзающие ключи бьют? Круглогодично сведения из-под земли выбираются? – поинтересовался лейтенант Суглобов.

– Да... Круглогодично... – подтвердил Вершинин слегка рассеянно. – Вот вам ваш любимец полковник в отставке Ивлев Юрий Борисович. Если у вас есть диск с драйвером от принтера, я могу распечатать данные на вашем принтере, хотя матричный принтер фотографии напечатает, сами знаете как...

– А что такое драйвер? – спросил я.

– Нет драйвера... – сообщил Суглобов. – Я тоже не знаю, что это такое, но его у нас нет...

Вершинин вытащил из кармана круглый кейс для дисков, достал один и вставил в дисковод. И начал что-то делать на своем ноутбуке. Через три минуты диск вытащил.

– Перебросить к себе сумеете? – поинтересовался.

Мы переглянулись.

– Давайте я сам...

* * *

Прижавшись один к другому и к плечам лейтенанта Яркова, севшего за компьютер, мы читали данные со своего старенького монитора, а капитан Аведов с Вершининым – одновременно со своего ноутбука.

– «Арес»! – воскликнул я, еще не дочитав до нужного места, но рассеянным взглядом поймав на странице это слово. – С полковником все ясно... «Арес»... Он работает в «Аресе»... У нас есть версия!

Никто на мое восклицание не отреагировал. Все продолжали читать.

– Давай-ка следующий материал... – сказал Аведов Берсерку. Голос серьезный....

Должно быть, они уже прочитали первый. Менты, известное дело, всегда не дружат с чтением, а армейцам на службе делать бывает нечего, вот и читают, тренируются. Это, конечно, почти шутка, а если серьезно, то не помню, когда последний раз книгу в руки брал.

– Что это? – спросил Аведов.

– То, что пришло в ответ на запрос...

– Сотри это и никому не рассказывай...

– Понял... – отозвался Вершинин.

– Что у вас? – переспросил я. – Материал по «Аресу» есть?

– Нет у нас такого материала... – сказал капитан. – Нам по ошибке переслали другой материал, который нам даже одним глазом смотреть не полагается...

– Может быть, я, как штатный одноглазый, посмотрю... – предложил я.

– Нельзя... Стирай, Роман...

– Все... Сейчас след из реестра уберу, тогда восстановить будет невозможно... Даже моей программой...

– Так что там? – настаивал я. Не люблю, признаться, когда мне не доверяют.

– Я же говорю, нам по ошибке другие данные представили, которые нас и нашего общего дела никак не касаются...

Капитан еще и трубку вытащил, и звонить начал:

– Товарищ подполковник, – сказал официально строго. – Мы сейчас в ментовке. Вы уже на месте? Да-да... Там, наверное, переполох уже поднялся? По поводу второго файла, что Роман перебросил на сервер... Да... Это компьютер ошибся и выдал то, что выдавать не должен был. Вообще такие данные на компьютере не хранятся. А этот как-то... Понял. Мы с ноутбука все стерли... Что генерал сказал? Понятно... Мы приедем, как и договаривались... До встречи, товарищ подполковник.

– Яблочкин? – спросил Вершинин, когда капитан трубку убрал.

– Он. Генерал хочет засадить тебя в управление компьютерной разведки, чтобы ты срочным порядком переворошил все файлы ЦРУ.

– Засяду... Как время будет, – с усмешкой ответил Вершинин.

– Я что-то не понимаю или вы что-то недоговариваете? – я все же попытался достучаться до их засекреченных душ.

Аведов улыбнулся.

– Извини, капитан... Поверь, материал, который к нам случайно попал, нас напугал, потому что мы знаем, что это такое... Тебя пугать мы не будем... Это не шутки... Итак, что мы сейчас имеем и какое взаимодействие требуется?

– Нам по-прежнему необходим материал по «Аресу», – ответил я твердо. – В остальном мы пока справляемся.

– Мы попробуем его добыть... Что думаете делать с полковником Ивлевым?

– А что мы можем ему предъявить? – спросил я. – Если у вас что-то есть, предлагайте...

– Можно пустить за ним «наружку»?

– А это что-то даст? – я честно не увидел смысла в таком действии.

– Будем думать... Мысль появится, я позвоню. Ты тоже меня не забывай. А пока мы поехали... На улице солнце светит, машина нагрелась – второму Берсерку жарко в неснимаемой шубе.

Как только Романа угораздило сразу не записать на диск оба файла... А то передали бы в сеть московской ментовки данные на агентурную группу «Арес», работающую в США. И это при том, что сеть не секретная и содержит только документы с грифом «для служебного пользования». Вот был бы смех... Я, конечно, далек от мысли, что каждый второй московский мент работает на ЦРУ, а первый – на ФБР. Тем не менее Службе внешней разведки такое внимание к своей агентурной сети вовсе не обязательно. Но компьютерщики СВР сами виноваты. Такие файлы, насколько я знаю, хранятся только в памяти компьютеров, не имеющих выхода в сеть, или даже в бумажных документах, хранящихся в сейфах. Кто-то, видимо, работал с материалом и по небрежности запустил материал из одной машины в другую. Такое случается, занята одна машина, решит поработать на другой и не знает, что в это же время в сети трудится «троян», который ищет документы со словом «Арес»...

– Как ты, Роман, дошел до такой жизни, расскажи... – спросил я сразу, когда мы из ментовки вышли.

– Я когда читать начал, почувствовал, что даже мысленно стал заикаться... – Роман был доволен и улыбался. – Будем надеяться, что мои хакерские маршруты остались незамеченными... Или хотя бы неопознанными... Едем на стоянку?

– Едем. Показывай... – я сунул Роману под нос карту, позаимствованную у Сережи Яблочкина. Он быстро разобрался с обозначениями и показал пальцем:

– Сюда...

Москва к этому часу оказалась вполне проезжим городом. И мы не простояли ни в одной пробке. Я остановился на другой стороне улицы. Роман перешел ее и смело направился на стоянку, огороженную забором из сетки-рабицы. Его почти радостно, как мне показалось, встретили дежурные. Начали что-то рассказывать. Роман обменялся с одним из дежурных мобильниками. Потом с одной из машин, стоящих рядом с собачьим вольером, сняли брезентовый тент, и показалась свету синяя блестящая «Мазда». Я издали залюбовался машиной, а Берсерк за моей спиной заинтересовался собачьим лаем, доносящимся через дорогу. Собачий вольер был закрыт, естественно, не сеткой, а решеткой из толстой арматуры, которая собаке не по зубам. И я рассмотрел, как за решеткой беснуются при виде постороннего два тяжеловесных мастино неаполитано. Берсерк ответил несколькими грозными словами на родном для собак языке. Мастино явно заинтересовались и замолчали, прислушались. Каждый из них считал нескромностью лай постороннего. И собаки, несомненно, как-то понимали друг друга. Через минуту лай раздался снова, но уже другого характера. Короткий, вызывающий, и предназначался он явно Берсерку. Берсерк отвечал бесстрашно и даже лапой пару раз по стеклу ударил. Ему очень хотелось бы с собаками разобраться. Но Роман уже выезжал со стоянки. Я сразу последовал за ним. Лай мастино стих у нас за запасным колесом. Берсерк успокоился, хотя и оборачивался через плечо, пытаясь сквозь заднее стекло рассмотреть, кто там смеет отвечать ему так нагло.