но кричали на французском языке. А так как в школе я изучал английский, то понять ничего не удалось. А потом я оглох от достигших меня громовых раскатов.

Оказавшись в полной темноте и тишине, я не видел и не слышал, как в какой-то миг защитный пузырь лопнул. Но зато хорошо прочувствовал этот момент на себе.

Первыми сгорели волосы на голове и руках. За ними воспламенилась одежда. После моё, уже голое, тело било током, хлестало струями невидимой воды, жгло огнём и замораживало холодом.

И оно непостижимым образом уменьшалось, словно я рос, но наоборот! Невидимая сила сжимала тисками голову, давила на рёбра, не давая возможности нормально дышать, укорачивала руки и ноги, сминая их, будто они были вылеплены из пластилина. Пытка, длившаяся, наверное, несколько мгновений, для меня растянулась в часы мучений. От постоянного крика я сорвал голос и мог уже только хрипеть.

Под конец, ничего не видя и не слыша, я, кувыркаясь, упал с неизвестной высоты то ли в воду, то ли в грязь, едва не захлебнувшись в ней. И с неимоверным облегчением потерял сознание.

Не знаю, сколько раз повторился этот сценарий. Но во время очередного витка, в нём произошли изменения. Неведомая стихия трясла меня за плечи, хлестала по щекам, кричала: «Слава, проснись! Слышишь? Это всего лишь сон. Очнись!» Странно, почему у стихии голос Валентины Николаевны? Я сплю, а вокруг просто кошмарный сон? Значит, нужно во чтобы то ни стало проснуться.

С неимоверным трудом разлепив слезящиеся глаза, я увидел склонившуюся надо мной встревоженную заведующую. Сухие губы и распухший шершавый язык прошептали:

— Доброе утро, Валентина Николаевна!

— Да какое же оно доброе? — воскликнула врач, пробуя рукой мой лоб. — Ты весь горишь! Температура, наверное, под сорок градусов, не меньше. Я сейчас за градусником сбегаю, ты только не засыпай.

Глаз, а вернее рука, у Валентины Николаевны оказалась, как алмаз. Принесённый термометр, если это был он, а не короткоствольный пистолет, нацеленный на мою голову, что-то возмущённо пропищал, подтвердив чувствительность верхних конечностей целительницы. Выяснив, что у меня ничего кроме головы не болит, а беспокоят только сильные слабость и жажда, заведующая, прослушав мои сердце и лёгкие, просмотрев глаза, язык и горло, прощупав и простучав всё, что только можно и нельзя, снова убежала.

Вернулась она в компании с неизвестной молоденькой медсестрой, которая выкачала из моей вены, как мне тогда показалось, не менее литра крови, и помогла сходить по-маленькому в какую-то баночку, так как сам я подняться почему-то не смог. Хорошо, что по большому ходить не заставляли. И так стыдно было перед двумя женщинами, даже несмотря на то, что я теперь малолетка.

Пришедшая на завтрак Марь Ванна попыталась накормить меня манной кашей, но в рот ничего не лезло, и я отвернул голову, сжав плотно губы. Аппетита не было совсем. Но такая добрая на вид старушка не отступила, а перешла к жестоким кулинарным пыткам. Зажав левой рукой мой нос, чему я не смог воспротивиться из-за накатившей слабости, правой впихнула ложку с кашей в мой открывшийся от изумления рот. Пришлось подчиниться и съесть всю тарелку, а потом ещё выпить стакан чая.

После завтрака ещё одна незнакомая медсестра принесла несколько таблеток, заставив их запить водой, и сделала укол в левую половину мой пятой опорной точки. После всех проведённых процедур я благополучно заснул и проспал уже без всяких сновидений до обеда.

Обед и ужин прошли по аналогичной схеме: осмотр, приём пищи, таблетки и уколы. Наученный неприятным опытом Марь Ванне я больше не сопротивлялся.

А потом так же пролетела вся следующая неделя. Меня периодически осматривала и прослушивала Валентина Николаевна, кормила Марь Ванна, медсёстры угощали таблетками и уколами, от которых лежать на спине становилось всё более некомфортно. Каждый день ставили капельницы. Для чего на локоть нацепили какое-то устройство, плотно присосавшееся к сгибу руки. С ним я и пролежал всё это время.

Однажды пришли все три медсёстры из реанимации. Наверное, у них никого из пациентов на тот момент не было.

А Мария Степановна будто прописалась в моей палате. По крайней мере, в редкие моменты моего бодрствования она почти всегда была рядом со мной в палате. В общем, весело проходило время.

* * *

Еженедельный отчёт. 15 мая.

«Министру внутренних дел Руси генералу Шевцовой Н.Р.

главы Департамента алиментации мужчин МВДР полковника …

На выполнение приказа №ДАМ-34-01-14 от 31 января 2040 г.

При контроле служебной деятельности Пензенского отдела внутренних дел специалистками управления А моего департамента было обнаружено следующее.

25 апреля 2086 г. офицерами дорожно-патрульной полиции Пензенского ОВД обнаружен находящийся без сознания мальчик примерно двенадцати-тринадцати лет со следами ожогов на теле.

Потерпевший доставлен в Пензенскую областную клиническую больницу, где врачами была зафиксирована остановка сердца.

После реанимационных мероприятий, осуществлённых врачом анестезиологом-реаниматологом высшей категории Кочур Марией Степановной (государственный реестр «Супер», список «Мед+»), мальчик десять дней провёл в коме.

После выхода из комы проявил повышенную сенситивность организма.

Мальчик, назвавшийся Елизаровым Вячеславом Александровичем, вследствие подтверждённой диссоциативной ретроградной амнезии других сведений о себе не предоставил.

После перевода в терапевтическое отделение перенёс неизвестное, предположительно инфекционное, заболевание. Результаты клинических исследований биоматериала мальчика:

1. Возбудитель болезни не обнаружен.

2. Эпигенетический50 возраст ребёнка — тринадцать лет.

3. Показатели биологических проб — выше верхних пределов возрастной нормы.

В настоящий момент мальчик проходит курс восстановительной терапии.

Следствие по делу несовершеннолетнего Елизарова В.А. проводилось с 25 апреля по 14 мая 2086 г. оперативной следственной группой полиции под управлением капитана Пензенского ОВД Симоновой Т.В. в строгом соответствии с правилами осуществления розыскных мероприятий сотрудниками органов внутренних дел.

Результаты проведённых следственных действий:

1. Свидетели происшествия не установлены.

2. Удостоверение личности мальчика не обнаружено.

3. Амнезия пострадавшего подтверждена медицинским заключением.

4. Дактилоскопия ребёнка по отпечаткам ладоней результатов не принесла.

5. Биометрическая аутентификации ребёнка по голосу не проводилась из-за нарушения голосовых функций ребёнка.

6. Идентификация по сетчатке глаз не проводилась из-за медицинских противопоказаний и запрета временного опекуна ребёнка Кочур М.С.

7. Запрос на розыск пропавшего мальчика, похожего по