— Там были магистры Керль и Силониэль, только им и позволили остаться. Они опросили нескольких свидетелей, и все утверждают, что видели, как ты убивала стражников, а в комнате остатки твоей магии, магистр Керль лично проверял.

Слезы быстро иссушила ярость. Неужели даже наставник Керль мне не верит? Я же никогда их не обманывала (мелочи не считаются), не предавала, всегда была верна идеалам Конвента, хоть и не приносила пока официальной клятвы.

— Естественно, в комнате остатки моей магии — я же там регенерировалась. А что касается свидетелей, то может стоить нажать на них посильнее, чтобы перестали врать!

— В этом и пытаются убедить Совет магистры, но им не верят. На свидетелей никто давить не станет — слишком высокопоставленные дамы.

— Да что вы говорите?! У меня уже тут есть одна такая «высокопоставленная». Не далее чем полчаса назад я узнала, что она состоит в ордене, который плетет интриги против эльфийской королевской династии.

— О ком ты говоришь?

— Да о вашей gikaj целительнице, которую я яко бы похитила, а на самом деле она меня.

— Иллия, даже мне уже становится тяжеловато общаться ментально. Скажи, где ты, мы тебя заберем, и ты все подробно расскажешь.

— ДА, НЕ ЗНАЮ Я ГДЕ!!! Меня накачали снотворным и куда-то перевезли. Вот почему я не слышала Зова, мне целую неделю давали снотворное. Я спала!!! Очнулась всего час назад, но успела выяснить, что к этому всему приложил руку орден «Тень грифона» с неким Пророком во главе, в этом ордене состоят и целительница Дорисия со своей ученицей.

— Иллия, все, что ты говоришь очень важно, но эльфы тебе не поверят, против тебя дали показание очень важные эльфийки. Ты должна как можно быстрее вернуться в Академию, что бы Конвент мог подготовить оправдание для тебя.

— Я не нуждаюсь в оправдании!!!

Голова раскололась от боли. Нельзя кричать во время ментального контакта. А ты что творишь, выпускница? Около носа стало горячо. Кровь! У меня пошла кровь носом! Надо скорее заканчивать сеанс.

- Иллия, сейчас разговор идет о дальнейших взаимоотношениях двух государств, о жизнях тысяч людей и эльфов, которые оборвутся, если начнется война, нет времени на твою уязвленную гордость, нужно…

— «Уязвленная гордость»?!! Учитель, остальные магистры рассказали вам, что случилось на фуршете?

— Да, и нам нужно доказать, что тебя подставили враги Владыки Вирдириона, которым ты помешала.

— Меня подставляют эльфы.

— Ты не можешь этого утверждать.

— Вам сказали, что я была ранена?

— Да и мы очень рады, что ты поправилась, что организм… Постой, ты сказала, что проспала неделю?!..

Ура, родила гора мышку!

— Да, Учитель, когда я очнулась, раны не только не заросли, но их прибавилось. Целительнице было поручено узнать, как медленно убить боевого человеческого мага… и она проявила буйную фантазию. Они решают, как нас удобнее будет пытать! Так что плевала я на их свидетельниц. У меня в руках записи, в которых по плану меня должны были оплодотворить троллем или, на худой конец, огром для «выведения сильного и неуязвимого раба-воина». Я не собираюсь оправдываться, я не собираюсь писать петиции и кланяться их gikaj Совету. Я хочу сделать так, чтобы те выродки, что приготовили мне такую участь кровью харкали у моих ног.

— Иллия, это опасно… ты недолжна…

— Прощайте, Учитель, если я не сумею вернуться, постараюсь переслать записи. Их хватит, чтобы остановить войну.

— Иллия, не смей…

Я прервала «беседу» и растянулась на полу, слабость скоро пройдет, но пока надо поберечь силы.

Смею, Учитель, еще как смею!.. Эти скоты не просто мое тело испоганили, они мою репутацию испоганили, мою честь. Меня, в чьих жилах течет, кровь Церищей (кто не знает, королевская династия Такории) обвинить в предательстве, убийстве и грязных интригах… да я их!..

Небо, только бы бабуля не узнала, я ей и так с излишком седины добавила. Ой, а тетя Вифиния, она за меня перед Золотым Конвентом вступилась, когда все утверждали, что особа королевских кровей не может обучаться военному ремеслу (Магический Конвент, естественно, выступал — за), а я ее так подвела. Мне нужно сделать все, чтобы с меня сняли все грязные обвинения.

Я не заметила, как вышла из спальни и вернулась к комнате заточения, за дверью ругались и возились, по-видимому, пытаясь ее открыть. Я распахнула ее, стукнув кого-то из двоих, как оказалось ученицу. Жаль!

Я показала Дорисии ее рукопись:

— Очень захватывающее чтиво, думаю, королю Шеолмину тоже будет интересно.

— Ты не дойдешь до короля, — прошипела та.

— Дойду, — жестко ответила я. — И когда король прочтет мемуары «несчастной заложницы», думаю, дыба тебе будет обеспечена, а твоему Пророку, когда найдут — плаха.

— Тварь! Гадина! Что б ты сдохла! — взвыла та.

— Что вы, сударыня, меня учили вежливости, я пропущу старших вперед — первой сдохнешь ты.

— Крыса! Мерзкая крыса! — подала голос ученица.

Я прикрыла дверь, что б ее видеть и недобро усмехнувшись, ответила:

— Ты — крыса, — после чего вышла, заперла дверь на ключ и поставила звукоизоляционный щит.

Ученицу ждут несколько неприятных дней, возможно, и месяцев, а уж ее наставницу… надеюсь, госпожа Дорисия, вы несильно боитесь крысок?!

Я очень легко прошла через дом и вышла на улицу. Был вечер. Солнце еще не село, но уже окрасило в багровые полоски облака. Похоже, лето вступает в свои права. Несмотря на то, на дворе стоял поздний вечер, было тепло и сухо. Но я все же прихватила из гардероба целительницы шерстяной плащ с капюшоном, арбалет я повесила на спину, а книгу, маску, плащ заговорщиков и болты положила в сумку, одолженную на кухне.

Сверившись по карте, я двинулась в сторону туннеля, надеясь, что тот выведет меня к крупному поселению, так как пока вокруг меня с одной стороны были исполины-деревья, а с другой горы.

Стража не проявила никакого интереса к приминающейся не известно с чего траве (я по-прежнему была невидима), один был занят горничной, приносившей чай, второй собой, то есть — спал.

Я подошла к массивной обитой железом двери и забеспокоилась, как бы ни пришлось искать ключ. Но дверь после первого же толчка бесшумно открылась. Может в моей жизни пошли белые полосы?!

Туннель был просторным, светлым и чистым, как будто с десяток уборщиц трудились здесь ежедневно, а самое главное он был прямым, значит сбиться с нужного пути невозможно.

Где-то через два часа я уперлась в еще одну дверь. Толкнула ее, но — куда уж с нашим счастьем! — она оказалась заперта. Не придумав ничего поумнее, я просто постучала.