Разглаживая морщины у меня на лбу, Элиана призналась:

– Поверить не могу, что совершенно потеряла голову от Акселя Карилло.

Услышав ее слова, я застыл. Сердце бешено колотилось о ребра. Улыбнувшись, она осыпала поцелуями мою шею.

– Никто не порадуется за нас. Они просто не поймут. Но меня это совсем не волнует.

Может, ей и было все равно. А мне – нет.

В голосе Элианы слышалась печаль. Девушка думала о том, что скажут ее друзья и чертов кузен, узнав, что она моя женщина. Они не смогут это принять.

Чтобы успокоить ее, я проговорил:

– Они не узнают, Элиана. Будет лучше, если никто никогда не узнает о нас. Я не хочу, чтобы из-за меня они плохо думали о тебе.

Элиана кивнула, а потом склонила голову набок и улыбнулась.

– Я и в самом деле хочу тебя, Аксель. С недостатками и всем прочим. И зови меня Элли, ладно? За пределами работы Элианой называет меня лишь мама.

Я в последний раз затянулся сигаретой и бросил окурок на пол. А потом перевернул Элли на спину и втиснул бедра между ее ног.

– Хватит разговоров. Я вновь хочу оказаться внутри тебя.

Месяц спустя…

– Ты в порядке, милая? Неважно выглядишь.

Я стояла в коридоре и ждала Молли, чтобы поехать к Остину и Лекси. Но когда девушка появилась на верхней площадке лестницы, я нахмурилась. Она казалась слабой и хрупкой.

В ответ на мои слова Молли лишь отмахнулась.

– Элли, я в порядке, просто устала, – проговорила она, но я сузила глаза от беспокойства. В последние несколько дней Молли вела себя очень тихо и выглядела уставшей. Я тревожилась за нее. И, судя по тому, что Роум не оставлял ее одну, сутки напролет суетясь вокруг, он тоже волновался.

– Ты готова идти? – спросила она. Я кивнула, не желая высказывать свои опасения. Молли не нравилась чрезмерная опека или жалость.

В гости из Техаса приехали Кэсси и Джимми-Дон и остановились у Карилло.

Там же жил и мой Карилло. Мрачный и измученный Аксель. Мужчина, по которому я с ума сходила.

Сегодня Лекси устраивала небольшую вечеринку в честь лучшей подруги Кэсси с мужем Джимми-Доном, чтобы отметить их приезд в Сиэтл. Конечно же, я собиралась пойти. Ведь меня с ними связывала крепкая дружба. Кроме того, в последние два дня я была очень занята на работе и почти не видела Акселя, так что не могла дождаться встречи с ним… Возможно, улучив момент, мне удастся его обнять… да и просто побыть рядом.

На протяжении нескольких недель я проводила в его постели почти каждую ночь, и это уже превратилось в зависимость. Более того, я была очарована им, одержима и безумно увлечена.

Очень быстро он стал для меня всем – солнцем, звездами, луной, всем на свете. И хотя я верила, что он чувствовал ко мне то же самое, все равно оставались сомнения. Аксель Карилло являл собой крепость. И загадку. Он по-прежнему вел себя холодно, но со мной, в постели, когда гладил по волосам или после занятий любовью притягивал ближе, укрывая в надежных объятиях, я чувствовала в нем нечто большее. Он все также мало говорил о себе, больше не касаясь темы прошлого, и держал свои чувства глубоко внутри. Но я знала, что со мной он счастлив; порой мне даже удавалось вызвать у него улыбку…

Улыбающийся Аксель Карилло был самым прекрасным зрелищем на свете.

Я очень хотела, чтобы он доверился мне. Я видела, как он мучился. Почти не спал. И работал с утра до ночи, создавая душераздирающие скульптуры, словно бы пытаясь искупить прошлое. Если бы он только поведал мне о своих демонах, то, возможно, вступил бы на путь исцеления. Хотя сейчас я довольствовалась уже тем, что он просто был в моей жизни. Я знала, что у многих лишь мысль о его компании вызывала кошмары. Но для меня возможность находиться в его сильных объятиях была самым сладким сном… сбывшимся заветным желанием… разрядом молнии.

– Я готова, милая, – сказала я Молли.

Мы вышли на улицу и под моросящим дождем не спеша направились к арендованной мною машине. Я старалась не показывать растущего волнения. Очень скоро я увижу своего мужчину.

Когда мы забрались в машину, я представила его твердый, пронизывающий взгляд, и сердце забилось быстрее. Об этих запретных отношениях знали только мы двое. Что лишь придавало происходящему между нами некий насыщенный оттенок. Словно бы каждый миг, когда мы целовались, обсуждали искусство или сливались друг с другом, становился чем-то большим, потому что существовал лишь для нас.

– Ты сегодня прекрасно выглядишь, – заметила Молли, откинув голову на кожаный подголовник, и нежно погладила ладонью растущий живот.

Я вспыхнула и инстинктивно разгладила черную юбку-карандаш длиной до колен с завышенной талией. Короткая белая блузка с рукавами три четверти не доходила до пояса юбки примерно на дюйм, открывая полоску обнаженной кожи. Я завила волосы и, оставив их распущенными, заколола на одну сторону. Довершали образ черные кожаные лубутены на каблуках высотой в четыре дюйма.

Я оделась для Акселя. И буквально не могла дождаться, когда он увидит меня. Я хотела уловить в его глазах проблеск желания. Которое появлялось там всякий раз, как он рассматривал мое обнаженное тело, поглаживая руками скульптора каждый его дюйм. Словно бы я была для него музой.

– Просто решила приложить немного больше усилий, – проговорила я, небрежно пожав плечами. И заметила, что Молли с любопытством изучала мое лицо.

Подруга лишь улыбнулась в ответ. Однако, судя по ее оценивающему взгляду, гениальный ум Молли уже просчитывал варианты. Я сменила тему, заговорив о недавних событиях в галерее, пытаясь хоть немного ее отвлечь. Через десять минут мы прибыли в дом Карилло.

Когда несколько недель назад я поняла, насколько близко они жили к Молли и Роуму, то не смогла удержаться от смеха. Хотя Аксель теперь почти не появлялся здесь. Он практически переехал в свою студию, сбегая от нерешенных проблем с Леви… Но, главным образом, для того, чтобы мы могли быть вместе. Я знала, что Остин и Лекси спрашивали, где он проводил большинство ночей. Я слышала, как они шептались между собой, беспокоясь, что Аксель снова ввяжется во что-то дурное. Но не давили на него. Наверное, Остин просто боялся, что, услышав подобный вопрос, Аксель полностью замкнется в себе. Вероятно, он был прав: щит Акселя так же легко поддавался взлому, как Форт-Нокс33.

Мне хотелось, чтобы он рассказал родным о своем искусстве, о том, что изменил жизнь, превратившись в непревзойденно талантливого, незаурядного парня. Но Аксель не желал этого делать. И заставлял всех верить, что работал на рыбном рынке, расплачиваясь перед обществом за свои прегрешения. Он испытывал такое отвращение к себе, что у меня ныло сердце.

Аксель заслужил жить в этом мире. Но до того дня, как он желанным гостем вступит на его порог, я подарю ему всю благосклонность, какую только смогу.