– Как успехи с сайтом? Нас так совсем загнобят. Девчонки в чате с ума сходят.

Слухи ходили и прежде. Кто-то распечатал фотографию Тайры Майклс топлес и приклеил к лобовому стеклу ее же машины. У Джесс Линд на шкафчике в спортзале написали «Тупая ДРЯНЬ». А теперь вот – это. Я обвела взглядом толпу. Неужели эту выходку тоже спустят с рук? Девочек будут травить и дальше, а идеи Натаниэля Готорна[96] – процветать?

Я буркнула:

– Извини, мне пора. – И отделилась от толпы зевак.

К черту всех. К черту школу. И Криса Хайнца туда же. Перед глазами стояла картинка: как он сидит за компьютером и с хохотом заливает фотографии. Ему плевать, что будет потом, плевать на горькие слезы девчонок. Ужасно хотелось вырвать ему кишки. Медленно, сантиметр за сантиметром, чтобы прочувствовал эту боль.

С горящими ушами я зашагала к своему шкафчику, возле которого ждал Эйвери. Он нервно поигрывал чьим-то замком, крутя его в разные стороны. Когда я подошла, Эйвери поцеловал меня в щеку – правда, я почти не заметила – и сказал:

– Привет. Есть новости про субботу.

– Да? – Что бы он ни задумал, надо обязательно затащить его на вечеринку к Крису. – Кстати, про субботу…

– Первым делом, конечно, заглянем на прием к моей матери, – продолжил Эйвери, и я запоздало вспомнила про грандиозный бал. Вот черт. – Я очень рад, что ты пойдешь. Но я тут сообразил, что в субботу будет месяц, как мы встречаемся, и…

Господи. Что за день…

– Правда? – спросила я, свято веря, что месячные юбилеи отмечают только завязавшие алкоголики.

– Знаю, по-твоему, это глупо. Но дай сперва договорить. Выслушай. – Эйвери широко улыбнулся, старательно хлопая ресницами.

Меня его ужимки не трогали. К чему эти гримасы, когда на ящичках моих одноклассниц пишут «Шлюха» и «Дрянь»?

Эйвери не унимался:

– У родителей все должно закончиться к одиннадцати. Мы наверняка сумеем улизнуть пораньше. И… барабанную дробь, пожалуйста… – По моему взгляду он понял, что изображать барабаны я не стану. – В десять сорок пять в «Палладиуме» показывают «Мизери». Мы как раз успеваем!

Он вытащил телефон и продемонстрировал два билета на вечерний сеанс.

– Да?

– Мне удалось тебя поразить? Знаешь, как трудно было найти сеанс с твоим любимым фильмом? Он ужасно старый.

Удалось. Еще как. В животе затрепетало. Кто бы не порадовался возможности посмотреть на большом экране, как Кэти Бейтс ломает кому-то ноги? На мгновение я задумалась, не повременить ли со вторжением в дом Криса. Но лишь на мгновение. Надписи на ящичках, поток сообщений в Ватсапе – все это заставляло меня кипеть от ярости.

– Конечно. Но, Эйвери…

– Я практически уверен, что верну тебя домой к часу ночи. Твои родители не будут против? Или надо задобрить их макарунами? Что думаешь? Одной упаковки хватит?

– Ты дашь мне сказать?! – рявкнула я.

Эйвери опешил:

– Прости. В чем дело?

– Я не могу пойти к твоей маме. Извини.

Он выдавил улыбку, но не сумел спрятать под ней болезненной гримасы.

– О… Ладно. Что-то случилось?

И как ему сообщить?

– Я должна пойти на вечеринку к Крису.

Эйвери изумился:

– К Крису? Ты ведь его терпеть не можешь. Даже наорала на меня, когда я спросил, на кого ты работаешь.

– Да. Верно. Слушай, мне жаль, что так вышло с приемом у твоей мамы. Извини, но я правда не могу…

– Мертц, ты реально странная, – сказал Эйвери, отступая на шаг. – Не пойми превратно, ты мне нравишься! Мне нравится, что ты осторожная, настойчивая и очень умная. По-настоящему крутая! Но… ты обещала. Ты говорила, что всегда держишь слово.

– Да, знаю, – пробормотала я, разозлившись от того, как он вывернул мои слова. – Давай после приема у твоей мамы ты зайдешь за мной к Крису?

– А давай ты сперва пойдешь на прием? Я уже рассказал про тебя родителям. Они внесли твое имя в списки, и…

– Так возьми и вычеркни! Ясно? Потому что я не могу прийти, – огрызнулась я.

Наверное, со стороны я выглядела неуравновешенной дурой, но мне было плевать. Я нужна живым людям с реальными проблемами. Надо взламывать компьютер Криса, а не жевать креветки в компании богачей. Вся затея с Эйвери сводилась к тому, чтобы он помогал мне, а не трепал нервы и отвлекал от работы.

– Почему ты кричишь? – спокойно спросил Эйвери, вызывая неимоверное желание его придушить. – У тебя работа? Ты собираешься взломать компьютер Криса или еще чей-то?

Эйвери говорил слишком громко, и стоящие неподалеку девятиклассники заинтересованно вытянули шеи. Понятно, что он расстроен, но это не повод выбалтывать мои секреты.

– Можно потише? – прошипела я, отвела его в сторону и шепотом спросила: – А что, если так?

– В другой раз нельзя? Знаю, ты любишь свою работу, но… ты же обещала…

Эйвери стиснул зубы так, что хрустнули виниры.

– Чего ты хочешь, Эйвери? Подружку, которая на тебя молится? Которая ходит на скучные приемы твоих родителей? На все твои футбольные матчи? И мюзиклы, где ты ставишь свет?

– Ничего подобного… – выпалил он.

Я хлопнула дверью ящичка.

– У меня слишком много проблем, и я не могу бросить свои дела потому, что ты боишься остаться наедине с родителями!

Это было лишним. Я хотела задеть Эйвери побольнее.

– Какие у тебя проблемы? Почему ты такая!.. – почти крикнул он.

– Никаких проблем. Я вроде бы ясно сказала, чего хочу! – крикнула я в ответ. Не стоило так поступать, но Эйвери загонял меня в угол и отнимал драгоценное время. – Эйвери, если честно, мне без разницы, что ты будешь делать. Я иду к Крису. С тобой или без тебя.

Я старалась на него не смотреть. Знаю, я вела себя жестоко. Но по-другому нельзя. Эйвери мне больше не нужен.

– Ладно… – ответил тот. – Не знаю, что можно сказать. Но раз ты так хочешь…

Я хотела совсем другого. Я хотела, чтобы Эйвери пошел со мной к Крису, отвлек его, если потребуется, а потом повез меня смотреть любимый фильм.

Но я промолчала, а после паузы без малейшего намека на раскаяние бросила:

– Ладно. Всего доброго.

Я развернулась, собираясь уйти, засунув руки в карманы толстовки так глубоко, что та затрещала по швам.

– Постой. – Эйвери шагнул вслед за мной. – И это все? А как же…

– Господи, Эйвери! Не заставляй меня говорить это вслух!