Большинство из нас только приветствует подобную защищенность данных секторов, однако необходимо понимать, что она ведет к тому, что большинство людей, занятых на вновь создаваемых рабочих местах в США, не проходят ежедневной проверки на соответствие требованиям рынка. Большая часть наших рабочих мест создается в секторах, которые я называю секторами с низкой подотчетностью. Работники данных секторов получают деньги за производство товаров или услуг, но мы не можем знать точно, насколько ценен их производственный вклад: вклад этот или его отсутствие никогда не подвергаются проверке рынком. И это вряд ли можно рассматривать в качестве доброго знака для нашей способности повышать производительность в будущем, даже если сегодня вклад значительной части этих работников в производимые товары и услуги и высок.

Положительным моментом, если можно так выразиться, является то, что сейчас число противников свободной торговли — по сравнению с, например, настроениями 80-х гг. прошлого столетия — практически сошло на нет. Рабочие места, исчезнувшие в результате свободной торговли, уже стали историей, поскольку большое число рабочих мест в промышленности переместилось в страны с более дешевой рабочей силой или же было упразднено как следствие большей производительности машинного оборудования.

Хорошей новостью для американцев является то, что долгосрочные тенденции, судя по всему, помогут Соединенным Штатам сохранить свои позиции в мировой экономике. Лидирующая роль в применении искусственного разума, скорее всего, останется у США, а это поможет сцементировать рост американской экономики в долгосрочной перспективе.

Одной из причин подобного оптимизма является то, что Америка продает свои изделия, использующие принципы искусственного разума, остальному миру. Однако здесь задействован и более глубокий механизм. Если на предприятии или в проекте не задействовано много работников, то его вывод за рубеж не принесет много дивидендов в качестве сэкономленной зарплаты. На практике мы наблюдаем возвращение некоторых производств в США, и это производства, где массово используются роботы и искусственный разум. Большая часть роботизированных производств и так сосредоточены в странах Запада, и тем не менее данные предприятия будут косвенным образом содействовать появлению рабочих мест в США — посредством строительства требующейся инфраструктуры, обслуживания и дистрибуции — даже если число работников, занятых на конкретном предприятии, и невелико. Мексика благодаря близости к Соединенным Штатам и относительно высоким показателям производительности также превращается в одно из основных направлений новых производственных инвестиций. Канада же способствует новому экономическому ренессансу Северной Америки, предоставляя свои природные ресурсы и людской талант.

Вместе с началом добычи сланцевого газа и возрастающими объемами разработки нефти и природного газа на территории североамериканского континента это позволяет говорить о том, что страны Северной Америки сохранят свои позиции ведущих экспортных держав. Кроме того, экспортный потенциал Северной Америки обеспечивается соответствующими транспортными возможностями и вооруженными силами, способными отстоять ее торговые интересы. Вполне возможно, мы станем свидетелями нового Американского Столетия, или же, скорее, — Североамериканского Столетия, и если кому из-за этого и следует беспокоиться, так это странам с дешевой рабочей силой, включая Китай. Если только эти страны не совершат очередной скачок по технологической лестнице, оставаясь конкурентоспособными не только благодаря дешевизне, но и благодаря квалификации своих трудовых кадров, то растеряют многие из своих нынешних конкурентных преимуществ.

Мы размышляем об образовании, толком не зная, что именно нам от него нужно. Хотим ли мы, чтобы оно давало нам всесторонне образованную молодежь? Или добропорядочных граждан? Личностей, которых можно ставить другим в пример? Эти цели кажутся вполне разумными, но что они означают? В контексте данной главы, да и самой книги, я выберу достаточно простую цель. Одна из целей хорошего образования состоит в обеспечении хорошего заработка. Вопрос в том, как нам этого добиться.

Удастся ли нам остаться обществом среднего класса или нет, зависит прежде всего от того, как много людей смогут эффективно управлять умными машинами. Один процент населения? Десять? Пятьдесят? Во-вторых, это зависит от числа людей, которые будут непосредственно или удаленно обслуживать категорию высокооплачиваемых специалистов, и от уровня заработной платы, которой они смогут добиться.

Ответ на этот вопрос будет во многом зависеть от уровня их образования. В частности, сколько людей смогут получить высококлассное — по мировым стандартам — или, по крайней мере, удовлетворительное образование, которое позволит им претендовать на высокую или по меньшей мере приличную зарплату?

Чтобы понять данную проблему, простого взгляда на конкурентную борьбу за рабочее место между человеком и машинным разумом будет недостаточно. Умными машинами производятся и новые и значимые товары и услуги, что способствует росту заработной платы в реальном выражении, даже если работодатель и не поднимает ее официально. Более того, эти товары и услуги могут помочь работникам зарабатывать больше в будущем, особенно когда речь идет об образовательных услугах. Поэтому давайте взглянем, как именно изменится образование, памятуя о том, что, образно говоря, у ножниц два лезвия, а в буквальном смысле — о том, что машинный разум в состоянии как заменять труд человека, так и повышать ценность труда многих работников.

Интернет-образование — одна из сфер, где рождаются новые информационные технологии. Например, миллионы людей учатся на массовых отрытых онлайн-курсах или смотрят бесплатные образовательные фильмы производства Академии Салмана Хана, посвященные вопросам математики и прочим образовательным дисциплинам. В 2013 году никого уже не удивляет, что программа зарубежной помощи может состоять в том, чтобы сбросить партию планшетов iPad в сельской местности в Эфиопии и дать детям возможность самим разобраться, как они работают.

Онлайн-образование выходит за пределы своей первоначальной ниши, однако порою мы не в состоянии распознать даже самые важные изменения как очевидный результат образования. Какую наиболее распространенную форму принимает экономическая мысль в той области экономики, в которой я работаю, чтобы быть доведенной до широкой публики? Это уже не курс основ экономики, а, скорее, экономические блоги, которые ежедневно читаются сотнями тысяч человек. Я считаю, что «диалог между блогами», как я это называю, представляет для многих более удобный образовательный метод, чем скучные лекции, презентации в Power Point и сухие, чрезмерно усредненные, задуманные-так-что-бы-никого-не-обидеть учебники. Образовательные учреждения должны быть пристойными и политически корректными, однако иногда рассматриваемый вопрос запоминается лучше всего тогда, когда Пол Кругман называет кого-нибудь идиотом в своем популярном блоге и поясняет почему — независимо от того, согласны ли вы с Кругманом или с (предполагаемым) идиотом. Блоги должны бороться за интерес публики, поскольку конкуренция между ними крайне велика. И задача конкурирующих блогов — заручиться вниманием максимального числа людей.