— Судья…

— Судья заткнется и напишет в заключении то, что ему скажем я и Талицкий. Потому что банда Фоули всем поперек глотки встала, а у тебя во дворе следы от повозки. Свежие. Кто-то приезжал к тебе ночью. Кормишь банду, значит? Кто это был?

— Это недоразумение…

— Осталась четверть минуты. Нет, извини, приятель, я ошибся! Время вышло. Прощай!

Марк убрал часы обратно в карман и вытащил из кобуры револьвер.

— Нет, Марк, не надо! Я скажу!

— Это уже лучше, — усмехнулся шериф. — Где, говоришь, Уильям Фоули?

Лавочник заливался соловьем. Долго пел. Не меньше получаса. Выложил все что знал и даже немного от себя прибавил. Кто, кому, сколько и зачем. Шериф даже хмыкать перестал. Слушал, запоминал, а иногда морщился и презрительно плевал на пол. Особенно, если дело касалось кого-нибудь из жителей Ривертауна, которые исправно снабжали банду не только продуктами, но и боеприпасами. В общей сложности мы насчитали пятерых, не считая помощника капитана с парохода. Он, как выяснилось, тоже вел какие-то дела с Фоули. Иногда оставлял у Мартинсона письма и небольшие посылки.

— Нам повезло, Алекс, — подвел итог шериф.

— Ради этого везения погиб Семен. Не буду врать и утверждать, что он был моим другом, но он помогал нам.

— Ничего не поделаешь, приятель.

— Твари…

— Я предложил бы напиться и загулять в борделе, но видишь, какие дела разворачиваются? Веселиться некогда.

— Надо собирать ребят.

— Этим я займусь сам, — сказал Марк. — Нам очень повезло, что Моретти еще в городе.

— Да, лишний ствол не помешает.

— Вот именно. — Шериф покосился на меня. — Ступай домой и попробуй немного поспать.

— Покровский…

— Его будем хоронить завтра. Я все устрою. Иди спать, Алекс.

— Марк…

— Это приказ.

— Да, сэр…

Уснуть не получилось. Валялся на кровати и пялился в потолок. Пытался разобраться в ошибках, которые натворил в этом мире. Получалось плохо. Наконец сбросил это тяжелое, вяжущее по рукам и ногам оцепенение, поднялся и присел к письменному столу. Долго смотрел на истертую и поцарапанную столешницу, а потом открыл ящик и достал бумагу, чернила и перьевую ручку. Дела закручивались, а рисковать еще одной жизнью не хотелось. Я и так на душу столько грехов взял, что не каждая преисподняя примет, а сколько их еще будет, этих прегрешений? Кто же виноват, что приходится переступать через призрачный рубеж человеколюбия? «Не убий»? К дьяволу! Уже не актуально…

Написал письмо для Влада. Короткое, деловое. Без лишних соплей и ненужной лирики. Да, он мой брат, но сейчас это не важно. Я прибыл сюда, чтобы ему помочь, и обязан это сделать. Написал отчет о своих делах в Ривертауне и нарисовал подробную схему, как найти закладку с посылкой. Риск? Конечно, был, но я не собирался доверять эти бумаги почтовым службам. Закончил писать, заклеил конверт и даже печать поставил, прижав горячий сургуч маленькой серебряной монеткой.

Отложил письмо в сторону и занялся оружием. Вычистил револьверы, осмотрел патроны. Руки механически выполняли работу, а мысли… Мысли были где-то далеко, в оставшемся по ту сторону мире. Через час закончил, взял письмо и спустился вниз. На кухне увидел миссис Грегори. Она стояла у окна и уже в который раз вытирала столовые приборы. Может, мне и показалось, но… Черт меня побери, она плакала!

— Миссис Грегори…

— Алекс? — Она отвернулась и смахнула слезу. — Извините, мне что-то в глаз попало. — Несколько секунд она молчала, потом повернулась ко мне. — Вы что-то хотели? Кофе?

— Нет, благодарю. Есть небольшая просьба…

— Я вас слушаю.

— Дело в том, что служба у меня немного тревожная. Вдруг придется… уехать? Как вы знаете, я жду возвращения брата, и мне бы не хотелось его расстраивать. Вернется, а меня не найдет… Поэтому написал письмо. Очень важное письмо. Для меня и особенно — для Влада. Оно… Оно поможет ему вернуться домой.

— А как же вы, Алекс? Вы не собираетесь возвращаться домой?

— Как вам сказать… — Я даже не нашелся, что ответить. — Так получилось, миссис Грегори, что мне некуда возвращаться. Хотел бы вас попросить сохранить это письмо и, если мой брат появится…

— Да, конечно, — кивнула она.

— Поверьте, миссис Грегори, мне очень жаль, что так получилось с Покровским. Он был хорошим парнем. Немного рассеянным и недотепистым, но хорошим.

— Да, я все понимаю. Алекс… Когда услышала, что моего постояльца убили, то просто испугалась… Подумала, что… это были вы. Поймите правильно, мистер Талицкий, я не хочу похоронить и вас тоже. Будьте осторожны. Пожалуйста.

Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Открыто и очень упрямо, как это умеют делать только сильные женщины.

Пожалуй, это и был тот самый момент, когда вы или уходите, или делаете шаг навстречу. За ним уже не будет ничего, кроме близости, где бы вы ни занимались любовью — в спальне или под звездным небом. Потом, гораздо позже, миссис Грегори призналась, что она испугалась. Нет, не меня. Себя. Испугалась скрытых желаний и душевной боли, которая могла за ними последовать. Это был момент истины. Мы не могли просто взять и переспать. Глупо? Нет. Это тот случай, когда вы станете не просто близки. Вы будете обязаны подарить человеку свою душу, чтобы спастись от безумия. Я не мог себе этого позволить. И так… по краю хожу. Незачем других в пропасть толкать.

Наутро мы вели себя так, будто ничего и не было. Не было ни взглядов, ни напряжения. Позавтракал и отправился в контору. По дороге попалась миссис Эшли, которая поджала бесцветные губы и отвернулась. Старая курица! Рядом с нашим офисом уже бродил старик Грин. Шаркал по земле разбитыми в хлам ботинками и что-то выговаривал собаке. Он часто с ней разговаривал. Иногда мне кажется, что этот пес все понимает и когда-нибудь наберется смелости и ответит. Уж слишком глаза у него умные.

Поднялся по лестнице и толкнул дверь в офис. За столом уже сидел Палмер с красными от недосыпа глазами. Он пил кофе и морщился, разглядывая разобранный револьвер.

— Доброе утро, Стив.

— Не такое уж оно и доброе, — хмыкнул Палмер, но посмотрел на меня и покачал головой. Видимо, понял, что у меня паскудное настроение и шутки воспринимаю плохо.

— Есть что-нибудь новое в городе?

— Конечно, есть. — Он все-таки не удержался от иронии. — Ты не представляешь, Алекс, как распоясались местные бездельники! Вчера утром кто-то напал на Мартинсона. Почтенного лавочника избили, да так сильно, что он собирается отправиться в Брикстоун.

— Жаловаться?

— Жаловаться? Нет, зачем жаловаться? Чтобы показаться тамошним докторам и немного отдохнуть от здешнего климата…