– Пошли!

Зорена задумалась. С мавкой скучно не бывает, обязательно что-нибудь отчебучит. И на представление дударей посмотреть хочется. Да и вообще, сколько можно дома сидеть?! Попа скоро в дверь проходить перестанет! А Скуб все равно домой поздно вернется. Вот только…

– Надо бы мужа предупредить, – сказала она. Зорене все еще нравилось слово «муж». Не надоело. – Вдруг задержимся. Только он уехал куда-то с Жерехом. А куда и на сколько – не сказал.

– Тю! Проблему нашла! – рассмеялась Галка. – Напиши ему, и побежали!

– Ты что?! – Зорена замахала руками. – Я ведь грамотой не владею. И писать-то не умею.

– Как это? – Галкиному изумлению не было предела. В шестнадцать лет не уметь писать? В голове не укладывается такая глупость! – Почему не умеешь?

– А зачем? – теперь уже Зорена удивилась. – В веске из девок никто не умеет. И здесь тоже.

– Охренеть! Как это зачем? Вот надо записку мужу написать! Слушай, давай научу! Это же так просто! Сейчас сама напишу, а тебя попозже научу, когда в город сходим и вернемся. Идет?

«Мужняя жена» размышляла недолго. И махнула рукой:

– Пиши!

Девушки бегом влетели в дом, Галка вытащила из оставшей топки уголек и накорябала несколько слов на куске бересты. Положив записку на стол и придавив тяжелым горшком, подруги сочли супружеский долг выполненным и помчались на рыночную площадь.

Вернулась Зорена вовсе не за полночь, как собиралась. Обошлось в этот раз без приключений и проделок. Да и не надо, и так весело. Дудари оказались такие забавные… И медведь смешной. Переваливается. И рычит, когда попросишь!

Скуб еще не вернулся. Но сейчас девушку занимало другое. Может, мавка права? Как научишься наносить на бересту буквицы, то можно писать Скубу записки, даже если мужа в поход судьба уведет. И передавать с оказией. Устный привет – дело замечательное, но письма лучше. Их же муж беречь будет, у сердца носить, перечитывать, каждый раз вспоминая жену. Так мавка говорит, а она плохого не советует! Как тогда Лабуню напугали! Кто мог подумать, что здоровенная кухарка боится маленьких мышек! И как боится! Визгу на весь подвал было!

И несложно это, наверное, раз все мужчины умеют! Зорена-то их не глупее, это точно! Решено! Завтра же с Галкой поговорит и будет учить буквицы!

Зорена поставила горшок в печь, чтобы еда к приходу мужа была теплой, взяла со стола не потребовавшуюся записку и использовала как растопку, с удовольствием наблюдая, как корежится в пламени фраза, написанная по всем правилам орфографии и пунктуации двадцать первого века. Но на языке века десятого.

Книга

«Галка была совершенно удивительным существом. Иногда даже закрадывались сомнения, может, и в самом деле в теле калужской школьницы притаилась мавка или еще какая-нибудь местная нечисть. Типа кикиморы.

Нас готовили. И стрелять на скаку из лука, и махать заточенными железками, и ломать позвоночник ударом в живот. Но упор был на другом. Умение общаться с людьми, чья психология сильно отличается от нашей. Мы мотались по глухим деревням Сибири и высокогорным селениям Кавказа и Средней Азии, «случайно приблуждались» к староверческим скитам, неделями жили на подмосковных свалках…

Мы готовились. Но теория теорией, а практика… Несмотря на крайне своевременный набег хазар, позволивший целый месяц общаться с вятичским войском в экстремальных условиях, адаптация шла очень непросто. Даже дружинники, с большинством из которых мы легко сошлись на базе постоянных тренировок, иногда впадали в полный ступор, не понимая, за каким хреном нужно разучивать какой-то прием, который невозможно выполнить в доспехах. А уж селяне, не умеющие и не желающие видеть дальше своего поля…

Галка ни к чему не готовилась. Более того, ее менталитет просто не мог вписаться в общество, настолько отличное от покинутого. Даже в калужском будущем ей предстояло решать серьезные проблемы. А уж среди предков, на Руси…

Вписалась. С ходу. Влет! Нарушая все писаные и неписаные законы психологии и социологии. Ей покровительствовали дружинники, к ней на посиделки бегали девки и молодицы, за ней хвостиком ходили дети. Ей сходили с рук дурацкие шутки, количество которых не уменьшалось. Более того, пострадавшие даже жаловались на «мавку» через раз и как-то неуверенно. Действующий Древлянский князь учил мечевому бою (это после истории с чубом!), а будущий Великий Киевский брал уроки арифметики.

И все без малейшего напряга, не пытаясь подстроиться под окружающих. Она со всеми оставалась собой – недовзрослевшим взбалмошным ребенком.

По местным меркам Галка дитем не являлась. Взрослая женщина. В ее возрасте большинство уже давным-давно замужем. Но она воспринималась исключительно как дочка или младшая сестренка. И ладно бы только нашими парнями. Дружинники, из коих половина была не сильно старше девчонки, относились к ней точно так же.

С женщинами получалось иначе. Молодки буквально смотрели в рот, повторяли каждое слово и пытались копировать поведение. Хорошо хоть на розыгрыши «а-ля Багранова» не решались. А вот эпидемия покраски волос по Киеву прокатилась. За неимением дефицитного фиолетового «Л’ореаля» (коробку все же конфисковали на нужды «Стрибожьих детей», клятвенно пообещав «в случае чего» прикрыть ребенка от «следствия»), киевлянки пользовались натуральными заменителями, которых оказалось значительно больше, чем можно предположить. Во всяком случае до самой зимы девки шокировали окружающих косами самых невероятных оттенков. Потом поветрие сошло на нет, благо по долговечности местные красители патентованной химии в подметки не годились. Зато стало очень легко отличать христиан: бедолаги, крестясь, отшатывались от каждой проходившей мимо девки.

Дети же, начиная с малолетнего Святослава, совершенно не задумывались над сложными проблемами. Они просто искренне любили «тетю Мавку», всегда готовую бежать на речку наперегонки с оравой малышни. Впрочем, сам Славик называл подружку «тетя Галка», а иногда и просто «Галка», подчеркивая свое высокопоставленное происхождение.

Скоро девчонка ощущала себя в Киеве как рыба в воде и моталась по городу из конца в конец, напрочь замучив негласно приставленных «во избежание» сопровождающих. Случаи-то они разные бывают.

Оказалось, и вправду бывают. Галка возвращалась с очередной выходки, когда в глухом переулке на нее набросились три мужика. Девчонка даже в стойку стать не успела, как подоспевший «дежурный по мавке» раскидал нападающих. К сожалению, Тишата, перепугавшись за «ребенка», работал на поражение, не думая о взятии пленных. К большому сожалению… Последующих событий можно было избежать…»

Киев Заславу нравился. На вид деревня деревней, а вот ощущалось что-то такое… Столичное, что ли. Похожее ощущение было в Москве. Той Москве, которая помнилась по совсем раннему детству. Тому, счастливому, в котором были мама и папа. Папа совсем не запомнился. Может, не так много времени проводил с сыном, а может… А маму Заслав помнил. Нет, ни лицо, ни фигура в памяти не остались. Только мягкие нежные руки и общее ощущение тепла. И обрывки прогулок. Высокие дома, горка на детской площадке, гаражи у бетонного забора… И непередаваемый запах, нет, не запах, что-то воспринимаемое седьмым чувством, ощущение не просто города – Столицы. В Кордно такого не было. В Киеве, пусть и был он нынешний меньше любого, самого маленького района той Москвы, было то же самое ощущение. Власть? Деньги? Нет, что-то другое, необъяснимое…