— Ах вы шкуры продажные!

— Но тебе же это ничего не стоит! — не остался в ответе Барбегиз и тоже перешел на крик. — Вас не заставляют в постель к магам ложиться, спеть пару песенок в храме — и все! Не ломайся. Ты же горланишь свои песни по любому поводу, вот и повесели колдунишек. А нам с тобой за это капитан Эмергод денюжек насыплет.

— Какой же ты урод! — ответила Марина. Когда раздался звук звонкой пощечины, все предпочли сделать вид, что это не их дело. Раймунд схватился за щеку и свирепо уставился на Торуоли, девушка же гордо прошествовала мимо, скрывшись в каюте, куда уже переместился Лэндон с раненым Даниром. Вилл растерянно посмотрел на Селену, но дочь купца Марон решила быть солидарной с подругой и тоже фыркнула.

— Я с тобой потом разберусь, — бросила она вслед жениху и отправилась за Торуоли.

Ливия еще какое-то время колебалась, остаться ли с Ксандером, который улыбался ей во все зубы, или пойти с остальными, но проблему помогла решить сестра. Схватив девушку за рукав, Скарлет уволокла Ливию в каюту. Айрис тоже медлила. То, что женихи предали Марон и Торуоли было очевидно, но ее произошедшее не казалось. Айрис было все равно — отвезет ли Эмергод ее на Саадул, или пираты на Джампагуа, или офицеры в Арваду. Не хотелось, чтобы увозили обратно в Домнику, но то был маловероятный сценарий. Похоже, никто из присутствующих не желал возвращаться домой.

А еще ей очень хотелось посмотреть на рифы. Они уже подходили к торчащим из воды каменным пальцам, на реях суетились матросы, что-то делая с парусами, надрывали глотки офицеры, ломая язык морской тарабарщиной. Рифы выглядели изумительно красиво в багряных красках утопающего в море солнца, но еще краше казался ей Эмергод, который все еще улыбался, глядя вслед Ливии. У него на щеках были ямочки, и Айрис поймала себя на мысли, что могла бы любоваться ими вечно.

— И ты ступай в каюту, — сурово сказал ей Ксандер. Улыбка исчезла, ямочки тоже, глаза глядели неласково, губы упрямо сжаты. Да и с чего это ему так злиться из-за этого Данира? Он знает ее чуть больше недели, а вообразил невесть что. Вот она, например, вообразила.

— Руль под ветер! Свернуть брамселя! — Эмергод принялся командовать, уже не обращая на нее внимания. Уходя, Айрис подумала, что не спросила, а где сейчас морионы капитана, раз кораблем управляли люди Барбегиза, а не морские твари, но потом решила, что и так задавала слишком много вопросов. Эмергод не был обязан отвечать ни на один из них. Какие же они разные. Она переживала за него, беспокоилась, почти поверила, что он превратился в чайку, а капитан просто делал свою работу — обычную такую пиратскую работу. Интересно, сколько фрегатов они захватили таким образом? Теперь становилось понятно, почему Эмергод меняет корабли, как Донна Этвелл воскресные наряды.

Вспомнив Донну, Айрис погрустнела. Нет, ни за что она не вернется на Домнику. То было другое время, другая она. Если Эмергод сдержит слово и вызволит их потом с Саадула, она попросит взять ее с собой. Велика вероятность, что он откажет — зачем им на корабле сухопутная крыса, но, с другой стороны, Вельма тоже на мореходку не была похожа. С третьей стороны, от Вельмы хоть какая-то польза, а вот Айрис поднять кровать одной рукой точно не сможет. Все, кто окружал Эмергода, умели делать хоть что-нибудь полезное. Она же только колыбельные петь умела.

Данир, конечно, быстро уснул под ее песенку, но Айрис, поразмыслив, поняла, что ей помогали сирены, чувствующие себя перед ней виноватыми за то, что заманили в ловушку. Как же так получилось, что, живя на острове в море, она не знала ни о русалках, ни о сиренах, ни, тем более, о морионах или драконах? И как теперь жить дальше? Вряд ли Ксандер ее возьмет с собой. Даже готовить морионы явно лучше умели. Разве что у Эмергода с Ливией родятся дети, и они наймут Айрис сиделкой.

Стало совсем грустно. Идти в каюту к Даниру и невестам не хотелось, а так как на нее никто не обращал внимания, Айрис спряталась под трапом, втиснувшись между бочками.

Эти-то бочонки ее и выручили, когда вдруг раздался оглушительный треск, и левый борт парусника стал подниматься, а правый заваливаться. Айрис откинуло в угол под трапом, она с ужасом увидела, как на нее покатила бочка, но, застряв под ступеньками, забаррикадировала ее от других летящих предметов.

— Риф пропорол обшивку! — крик сам по себе был страшным, а его смысл и вовсе ужасающим. Как же так? Ведь Барбегиз говорил, что Эмергод знал эти места, да и сам капитан выглядел очень уверенно. Где он сейчас? Жив ли?

Больше Айрис ни о чем подумать не успела. Когда трап, нависший над головой, отлетел от очередного удара, она вцепилась в бочку, да так и вылетела на ней с палубы. За короткий полет вспомнилось многое, но главной была мысль о том, как глупо она вела себя с Эмергодом. Почему не попыталась объясниться? Ведь если бы рассказала, зачем целовала Данира, Ксандер бы понял. Он ведь такой понимающий, умный, вообще, неземной. Наверное, его спасут морионы, а она же сейчас разобьется о волны. По крайней мере, когда ставшая красной в закатных лучах поверхность моря приблизилась с устрашающей скоростью, Айрис не сомневалась, что ее расплющит вместе с бочкой. И тем более нереальным выглядело то, как из воды, покрытой едва заметной рябью, вдруг образовалась волна — одна-единственная на все пространство до горизонта, и дотянувшись до Айрис, мягко приняла девушку в свои объятия. Вместе с бочкой. Волна же вопреки всем законам природы и откатила Айрис от воронки, образовавшейся на месте тонущего корабля.

В воде тут и там виднелись человеческие головы, но разобрать, кто есть кто, было невозможно. Данир, наверное, точно погибнет, почему-то подумалось ей. Вместо того чтобы переживать о людях, куда более симпатичных и даже где-то ставших дорогими сердцу, она вспомнила о мерзавце, с которого все началось. И хотя, как потом выяснилось, началось все с Эмергода, тем не менее именно Данир увез ее с Домники. У Лэндона с девушками был шанс выбежать из каюты, однако корабль тонул с такой скоростью, что становилось очевидно: спасшихся будет немного.

Айрис перевела взгляд с ломающихся мачт корабля на головы тонувших, пытаясь увидеть знакомых. Ей казалось, что Эмергода она узнала бы везде, но нет — мокрые волосы и страх в глазах делали всех похожими друг на друга. Что-то было не так. Когда Айрис глядела на людей в первый раз, голов было больше. И тут прямо на ее глазах один человек, хорошо державшийся за доску, вдруг отцепился от нее и исчез в пучине. Плывущего рядом с ним постигла та же судьба. Люди один за другим стали нырять в воду и больше из нее не показываться.

Акулы! Только перед лицом большого бедствия можно было забыть о бедствии меньшем. Хотя, кажется, прав будет Лэндон, напророчивший смерть от акульих клыков. И теперь эта беда совсем не казалась маленькой. Айрис отчаянно забила ногами по воде, пытаясь отогнать свою бочку, за которую держалась руками, подальше, но тут поняла, что не знает, в какую сторону плыть. Акулы могли быть везде. Отчаянно завертела головой, высматривая плавники, но вокруг была лишь одна вспененная вода.

Когда ног Айрис в первый раз коснулось что-то скользкое, она едва не выпустила бочку из рук. Закричав, попыталась забраться на бочонок с ногами, но он был слишком мал, и Айрис перевернулась, упав в воду головой вперед. Перед глазами мелькнул рыбий хвост, но на акулий он похож не был. Крупная чешуя, изумрудный отлив, плавные изгибы… Хвост исчез, скрывшись в водорослях, которые оказались волосами — нежно-зелеными с красивыми белыми прядями. Айрис было залюбовалась, потом вдруг осознала, что идет ко дну и уже слишком давно не дышит. Попыталась всплыть вверх, но из зеленых волос-водорослей показались две тонкие руки, которые крепко схватили ее и поволокли вниз — в темную пучину. Последнее, что запомнила Айрис — злющие глаза русалки, потому что существо, собирающееся ее утопить, было именно ею, русалкой.