Он вышел, а я начала собираться. Что бы ни было, а выглядеть этим вечером я должна на все сто.

Поскольку планировался алкоголь, решили ехать на такси, так никому не придется сидеть за рулем, а значит можно спокойно пить коктейли. Хотя я точно знала, Третьяков не будет пить. Слишком любит все контролировать, никогда не расслабляется.

Специально под вечеринку был снят клуб под названием «Джойси», на аренду которого, также, как и на выпивку с закуской, мы скидывались еще в начале семестра.

Из-за пятничных пробок подъехали к клубу на полчаса позже, чем нужно и сразу оказались в гуще событий. Музыка гремела вовсю, народу не протолкнуться. Третьяков сжимал мою руку в своей, не допуская возможности потеряться.

Оформление клуба мне понравилось. Затемненное помещение подсвечивалось малиново-фиолетовыми лампами, создавая атмосферно-уютное настроение. В залах, отделенных друг от друга перегородками расставлены бархатные диваны, несколько барных стоек по всему периметру клуба. Плазменные панели вдоль стен. Посередине площадка для танцев и импровизированная сцена с аппаратурой и микрофоном. На диванах, около барных стоек пустых мест почти не было, также, как и на площадке перед сценой.

За ди-джея вокруг аппаратуры вертелся Вовка, увидев нас он помахал рукой, я помахала в ответ.

Поздоровались с Милкой и Толиком, расцеловались с Аленой, которая приехала так же, как и мы на такси. Но вот кого мне точно не хотелось видеть, так это Анжелку и компанию. Между тем Стужева не сводила с нас взгляда, я прямо чувствовала его всей кожей.

Видно что-то отразилось на моей походке, потому что Сергей притянул к себе и шепнул на ухо:

— Все в порядке?

— Да, конечно.

— Принести выпить?

Не хотелось отпускать его ни на секунду, но только я собиралась отказаться, как вдруг пришло в голову, что он сам хочет больше свободы. Не могу же я удерживать его на привязи двадцать четыре часа в сутки.

— Да, если можно что-нибудь не очень крепкое.

— Не волнуйся, буду следить, чтобы ты не напилась.

— Я и не собираюсь.

Он отошел к столам, а я вновь посмотрела в сторону, где минуту назад стояла Анжелка. Ее, Матвеевой и Гуровой там уже не было.

Третьяков вернулся и подал мне бокал. Я сделала большой глоток, потом еще один.

— Не очень увлекайся, — посоветовал он.

Но я не собиралась следовать совету.

На самом деле я банально не могла справиться с волнением. Перед глазами стояло лицо Анжелы и ее испепеляющий взгляд.

— Присядем или хочешь танцевать? — спросил Сергей.

— Я не знаю, давай сядем. Или нет, пойдем танцевать.

— Ты сильно напряжена, почему? — спросил он, немного понаблюдав за мной.

— Так, не обращай внимания.

Мы вышли на площадку, и Третьяков прижал меня к себе. Минут пять мы делали вид что танцевали, а по факту просто стояли, обнявшись чуть переставляя ноги. Третьяков не танцует, а я сейчас больше всего на свете хотела оказаться вместе с ним подальше отсюда.

Вцепилась в него, обвила руками его плечи, уткнулась носом в шею.

— Я тебя люблю — произнесла тихо, даже не пытаясь перекричать грохот музыки.

Но поняла, что он услышал. Его тело напряглось, а пальцы, лежащие сейчас на моих предплечьях, сжались чуть сильнее.

Он молчал, а мне было неважно, потому что понимала — скоро вся идиллия будет разрушена, потому что не может все быть настолько хорошо, и потому что я поняла это по взгляду Стужевой.

Вдруг услышала ее голос за спиной, вздрогнула и отстранилась.

— Привет сладкой парочке, — протянула Анжела.

Она стояла всего в шаге от меня, от него и переводила взгляд с моего лица на лицо Сергея.

— Что ж, Антонова, спешу тебя поздравить. Признаться, не ожидала, до последнего, но ты справилась. Выиграла пари, молодец. Мне остается только признать себя побежденной. Прими мои искренние поздравления.

Вдруг обняла меня, и поцеловала в щеку. Я тут же отстранилась и хмуро посмотрела на нее.

Третьяков лениво наблюдал, но в общем, по всему видно, ему плевать на наш треп.

— Что ж, Сережа, а тебе случайно не интересно, на что мы спорили? — и она повернулась к нему.

— Случайно нет.

— А если я скажу, что предмет спора напрямую касается тебя?

Она шагнула к Третьякову и положила ладонь ему на грудь. Я смотрела на ее ярко-красный маникюр, и мне хотелось схватить эту руку и отшвырнуть от него. Но я продолжала стоять и наблюдать, как она проводит этой рукой по его груди, а потом медленно обходит вокруг, плавно проводя ладонью по его плечам.

Бежать, бежать отсюда. Схватить его и утащить из этого клуба, от нее, но ноги словно приросли к полу. Днем раньше, днем позже, какая разница. Она все равно ему расскажет, если уж задумала.

— И все же я должна сказать, ведь дело напрямую касается тебя, — она снова стояла напротив него и широко улыбалась.

— Неужели?

— Да, так вот, мы спорили на то, что не пройдет двух месяцев, и ты влюбишься в нашу Ольгу, как и многие до тебя, и будешь бегать за ней. Думала, ей не удастся, но теперь вижу, что она выиграла. Ты ведь влюблен?

Я с ужасом наблюдала за его лицом, которое сейчас напоминало каменную маску. Вот он перехватывает ее руку и снимает с себя, вот жестко улыбается ей одними кончиками губ. На меня даже и не смотрит. О чем сейчас думает, что чувствует? Гнев, разочарование, обиду? Не могу уловить ни тени хоть какой-то эмоции на лице.

Прошло не меньше минуты, в течение которой я почти не дышала.

— Спасибо за информацию, — наконец произнес он и голос звучал ровно.

— Всегда пожалуйста. Поверь, мне так больно раскрывать правду, но что делать? Я посчитала себя обязанной тебя предупредить.

На его лице по-прежнему не отражалось ни одной эмоции, я-то успела привыкнуть к его непробиваемой выдержке, а вот Стужева явно была разочарована такой спокойной реакцией.

— Ну, я пойду, вам, наверное, теперь есть что обсудить? А мне надо на сцену.

И она исчезла в толпе.

Я замерла, боясь поднять на него взгляд, но понимала — это необходимо сделать. Медленно подняла голову и посмотрела в его глаза.

Он стоял, не двигаясь и смотрел на меня. Почему он молчит? Почему не спрашивает? От напряжения можно сойти с ума. Духота, музыка стучит в ушах и все плывет перед глазами.

Наконец, его губы искривились в подобие усмешки.

— Значит, это правда, то, что она сказала.

Почти не слышу, но мгновенно понимаю, что он говорит, словно читаю по губам.