— Представь, что ты не можешь определить, что чувствует к тебе твой собеседник. Насмехается ли над тобой или говорит правду. Может, ты ему противен, а может наоборот.

Он стягивает верх платья, обнажая меня.

— Представь, что ты не можешь сделать самых элементарных вещей. Например, взять того, кто рядом, за руку. Попробуй, возьми.

Я пытаюсь и предсказуемо промахиваюсь. А он уже снова сзади. Отводит от шеи мои волосы и впивается в неё поцелуем.

— Представь, что то, что ты хочешь больше всего, всегда в недосягаемости.

Он расстегивает лифчик и мучительно медленно стягивает его по плечам.

— Представь, что ты не можешь даже сделать себе чашечку кофе.

Он прижимается ко мне сзади, всё ещё полностью одетый, и накрывает руками грудь.

— Представь, что тебе надо попасть в какое-то новое место, но ты даже не можешь найти самостоятельно дверь. Ты не найдешь её даже в этой комнате.

Он раскручивает меня и предлагает найти вход в ванную. Я ступаю медленно, маленькими шажками, вытянув перед собой руки. И, естественно, вместо искомой двери натыкаюсь на стену. Кир прижимает меня грудью к стене, его рука скользит вниз и сдёргивает на пол чудом не упавшее до конца платье.

— Представь, что ты не можешь найти свою одежду. А если и найдешь, то не узнаешь, как она выглядит и идёт ли тебе.

Он привычно разрывает на части, неизвестно какие по счету, трусики.

— Представь, что ты даже не можешь выбрать себе партнёра на ночь. Это кто-то сделает за тебя.

Он проводит пальцами по низу моего живота, сводя с ума, заставляя выгнуться назад.

— Представь, что ты не можешь узнать, хочет ли тебя по-настоящему тот, кого ты любишь.

Разворачивает меня лицом к себе.

— Представь, что ты даже не можешь сесть за руль и уехать, куда глаза глядят, когда тебя раз за разом отвергает любимый человек.

Он склоняется к моему лицу, дышит мне прямо в губы, но не целует. Когда я сама тянусь к нему, резко отдаляется.

Мне надоела эта чёртова игра, и я протягиваю руки в попытке поймать его. Но там, где он только что был, уже пустота. Я хочу сорвать дурацкий галстук, но Кир уже тут как тут и перехватывает мои запястья.

— Подожди, ещё рано, — шепчет на ухо. — Я здесь, я твой и никуда не ухожу. Но что теперь? Ты сможешь получить то, чего сейчас хочешь?

На этот раз он не уворачивается. Я легко справляюсь с его футболкой. С брюками приходится повозиться подольше, но и это мне удается.

— Отведёшь меня в кровать? — спрашивает Кир, оставшись в одном белье. В этот раз он позволяет мне легко найти его руку, и я делаю нерешительный шаг туда, где по моим расчетам она должна быть.

— Неверно, — шепчет он на ухо. Разворачивает меня на девяносто градусов и подталкивает вперёд. С его помощью я всё же нахожу край кровати. Сажусь и тяну его за собой. Он укладывает меня на спину, чувствую, как нависает сверху, но не имею понятия, что собирается сделать дальше.

— Угадай, где я тебя поцелую, — говорит хрипло, явно сам едва сдерживаясь от возбуждения.

— Губы, — шепчу в ответ.

— Не угадала, — и он целует грудь, резко втягивая сосок. От неожиданности и того, что не вижу его, все ощущения в десятки раз острее.

— А теперь? — спрашивает настойчиво.

— Шея? — говорю полувопросительно. Меня захватила эта странная игра.

— И снова мимо.

Чувствую его обжигающее дыхание в промежности. Он нежно проводит языком по складочкам и я почти взрываюсь от такой простой ласки. Он разводит мои ноги в стороны, и я ожидаю продолжения волшебного поцелуя. Но вместо этого он резко входит в меня на всю длину. Задохнувшись от внезапности и полноты ощущений, я ловлю полноценный оргазм с одного лишь движения. Задыхаюсь в его руках, кричу его имя. А он продолжает разрывать меня на части, даря невероятные по своей силе эмоции. Когда кончает, не спешит выходить из меня, просто перекатывается на спину, устроив меня сверху.

— На ощупь почти невозможно найти своё счастье, Мари. А если уж нашёл, то не выпускай из рук.

— Я люблю тебя, Кир, — шепчу неожиданно даже для себя. «Но это не значит, что смирюсь со всем», — продолжаю уже мысленно.

КИРАМ

Сказанные шёпотом слова эхом отдаются в голове. Любит. Если любит — примет таким, какой есть, так ведь? Стягиваю с Мари уже ненужный галстук. Нежно целую в местах, где остались следы от слишком тугой повязки.

— Я не могу ничего изменить в ситуации с Алией, пойми, пожалуйста, — говорю ей тихо. — Эти традиции сильнее меня. Нам просто не дадут жизни в противном случае.

— Даже твой собственный отец?

— Особенно мой отец, — вздыхаю я.

— Это очень удобно, прикрываться традициями, — говорит ядовито.

Закрыв глаза, выдыхаю. Как же ей доказать, что мне нужна она одна? Понимаю с запозданием, что большую роль в этом недоверии сыграла состряпанная мной же ситуация с её женихом. Она боится доверять. Тем более, когда всё, что она считает изменой, происходит прямо перед её глазами.

— У меня не получится дружить с твоей женой, — говорит резко. — Точно нет. Сначала она заберёт наши ночи. Потом она забеременеет и привяжет тебя к себе ребенком. Ты сам не заметишь, как она проникнет в твоё сердце. А я не могу этого видеть, не хочу. Я сдохну от ревности ещё до окончания весны, Кир.

Признание, что она ревнует, как бальзам на сердце. Но я не хочу, чтобы ей было больно и выхода из ситуации не вижу.

— Как только Алия забеременеет, я отправлю её жить в риад. Подальше от нас, — пытаюсь найти решение, которое устроило бы её.

— Разве твой отец допустит такой позор в своей семье? — её голос наполнен едкостью. И она как всегда права. Это недопустимо с точки зрения общепринятых норм.

— Отпусти меня, — просит уже в который раз за сутки. А я прижимаю её к себе ещё сильнее.

— Дай мне шанс, — прошу с надрывом в голосе. — Мы справимся, Мари.

— Мы можем уехать вдвоём. В Арану, в Кио — неважно. Только ты и я. Ты оставишь всё ради меня?

Я молчу, потому что это не так. Я не готов поставить на карту всю свою жизнь, свои отношения с семьей.

— Ты просишь от меня того, на что сам не готов, Кирам.

Мое полное имя в её устах режет слух. За этот год она ни разу не назвала меня так, даже