– Поговори с ним. Похоже, парню не по себе.

– С чего вдруг? – удивился Свейн. – Только что набил морды двум бандитам, а теперь ему не по себе?

– Не старайся казаться дурнее, чем ты есть, – огрызнулся Юрген. – Вспомни, кто он и откуда взялся. Ему намного труднее, чем всем нам.

– Понимаю. Только что я ему скажу? Сам знаешь, этот парень знает о жизни больше всех нас вместе взятых. Может, сам с ним поговоришь? – повернулся Свейн к своему старому другу.

– Ладно, попробую. Но учти, все, что мне придётся ему сказать, я буду говорить от нас обоих, – честно предупредил Юрген.

– Согласен. В любом случае парень нам нужен, – покладисто кивнул Свейн.

Пройдя к банке Вадима, кормчий присел рядом с ним и, помолчав, тихо спросил:

– Что тебя гложет, Валдин?

– Даже не знаю, как сказать, – грустно улыбнулся Вадим, медленно поворачиваясь к нему. – Понимаешь, я всю свою жизнь учился убивать врагов своего государства. Многие мои друзья погибли, делая эту работу. А сейчас я вдруг понял, что там, в моём времени, меня просто нет. Ни души, ни тела. Я пропал без вести. Понимаешь? Пропал, и всё. Нет меня. А на самом деле я – вот он. Тут. В этом времени. Только никто никогда об этом не узнает. А самое страшное, что я сам ничего не знаю.

– А что ты хочешь знать? – осторожно спросил Юрген.

– Ну, например, как долго мне придётся прожить здесь. А по большому счёту хочется знать всё. Кто вдруг решил перенести меня сюда, зачем, на какой срок, что я должен делать? Ну и так далее, по списку. Вопросов много, а проблем из-за незнания ответов ещё больше.

– Это каких же? – не понял кормчий.

– Не зная срока, который я пробуду в вашем времени, я не могу ничего планировать. Как я могу помочь вам придумать что-то, если не уверен, что завтра не проснусь без штанов где-нибудь в пустыне или в джунглях?

– Ответы на такие вопросы могут дать только боги, – мрачно насупился Юрген.

– Боги? Не знаю. Однажды я прочёл очень мудрую фразу. Не задавайте вопросов богам, ответ может очень не понравиться.

– Ну, даже если ответ и не понравился, это всё равно ответ, – философски заметил Юрген.

– Вот это верно, – усмехнулся Вадим. – Только где их найти, этих богов?

– Будь мы в нашем фьорде, я бы отвёл тебя к старейшей матери, – вздохнул кормчий.

– Это ещё кто такая? – насторожился Вадим.

– Женщина. Она была стара, когда я ещё был мальчишкой. Но до сих пор к ней за советом ходят все ярлы Нордхейма.

– Интересно. Это сколько же ей лет?

– Она и сама этого не знает. Больше ста, это точно, – усмехнулся в ответ Юрген.

– Солидно, – с уважением протянул Вадим. – Только что она может знать о помыслах богов?

– Знаешь, иногда мне кажется, что она знает всё на свете. Любой, приходивший к ней, всегда получал ответ.

– Представляю. Берегись орла и мышиного помёта в своей тарелке, – вдруг проскрипел Вадим, явно передразнивая старческий голос.

Рассмеявшись, кормчий покачал головой и, с интересом посмотрев на него, ответил:

– Голос похож, а вот ответы она даёт вполне понятные.

– Значит, она настоящая провидица? Ведь спрашивают её про то, что будет?

– Это верно, – кивнул кормчий.

– Тогда с ней имеет смысл поговорить, – вздохнул Вадим. – Но она далеко, а мы здесь. Вот и всё. Снова тупик.

– А знаешь, парень. Раз уж так сложилось, что тебя там, – тут кормчий ткнул пальцем куда-то в небо, – нет, а здесь ты не знаешь, сколько пробудешь, то живи так, словно живёшь последний день. Не думай про завтра. Будь здесь и сейчас. Кто знает, как оно там сложится? Живи. Пей, дерись, люби женщин, а там видно будет.

– Хороший совет. Только не умею я так. Не привык. В моей жизни, той, я привык делать всё так, чтобы не было потом хвостов, за которые меня можно было бы ухватить. Понимаешь, о чём я?

– Не очень, – честно признался кормчий.

– Вся беда в том, что там, в будущем, сложится множество государств, которые будут жёстко охранять свои границы и спорить друг с другом, кто из них прав.

– Ну, это всегда было. Любой болван, сумевший вскарабкаться на разукрашенный стул под названием трон, тут же начинает всем подряд доказывать, что его правление самое правильное и мудрое. С ходу принимается изобретать кучу новых законов и выбивать из народа деньги, объясняя всё тем, что на государство хотят напасть и уничтожить. Так что ничего нового ты сейчас не рассказал.

– Всё верно, но в нашем времени появилось такое оружие, которое способно уничтожить население целого государства в одно мгновение. А самое страшное, что после его использования на этой земле нельзя будет жить ещё сто лет. И вот таким оружием эти страны без конца пугают друг друга. Сам понимаешь, при таком раскладе ожидать спокойной жизни сложно. Но пугая, они стараются гадить друг другу исподтишка, так, чтобы это можно было свалить на кого-то третьего. Вот в таком отряде я и служил. Меня посылали, и я шёл делать гадости всем, на кого укажут. Но сделать это нужно было так, чтобы любой, кому вздумается выяснить, кто это сделал, пришёл к мнению, что сделано это непонятно кем.

– Весёленькая у вас жизнь, – фыркнул кормчий, качая головой. – Иди, воюй, но называться не смей. Прямо асассины из чёрной сотни.

– Что это ещё за чёрная сотня? – насторожился Вадим.

– В Персии у царя есть сотня убийц, которых никто не знает в лицо. Даже он сам. Они всегда ходят в чёрном и убивают по его приказу. Не знаю, как он их набирает, но легенды про этих ребят ходят давно. Их так и называют – асассины. Убийцы значит.

– Легенды? Легенды – это интересно, но вот что в этих легендах правда, а что и вправду легенда? – усмехнулся в ответ Вадим.

– Ты всегда такой недоверчивый? – с интересом спросил Юрген.

– Работа такая, – развёл руками Вадим.

Кормчий рассмеялся и, хлопнув себя ладонями по коленям, поднялся.

– Пойдём, приятель, выпьем и утопим твою тоску в вине. Сегодня последний вечер, когда мы можем выпить. Завтра в море, а там ничего крепче воды нам не дадут. Придётся сохнуть до самого Константинополя.

– Не страшно. Я никогда не питал особой тяги к вину, – усмехнулся, поднимаясь, Вадим.

Пройдя с кормчим на корму, он присел на борт и, взяв в руки рог с вином, задумчиво посмотрел на капитана. Тот смотрел в море долгим, не мигающим взглядом. Помолчав, Вадим осторожно окликнул его и, дождавшись,