Но прежде клопов нашим вниманием завладели совсем другие жучки. Внезапно мы оказываемся в море мерцающих маячков. Некоторые из них, точно метеоры, проносятся по небу. Они появляются из ниоткуда. Прочерчивают сверкающую полоску в ночной мгле и вновь исчезают. Некоторые, ослепляя, носятся прямо перед носом. Другие, чуть дальше от нас, высекают прерывистые черточки в темноте. Хаотический полет тысяч светлячков. Их световые сигналы объединяются в целый фейерверк узоров и ритмов, которые через мгновение вновь меняются. Беспорядочный неконтролируемый фейерверк благодаря своей бесшумности оказывает на удивление успокаивающее действие.

Когда глаза привыкают к этому довольно путаному зрелищу, я замечаю, что в динамической неразберихе есть и неподвижные точки. Некоторые светлячки явно приземлились и перестали метаться. На земле, на низких и высоких ветвях поселились маячки, по которым приятно ориентироваться.

Каждому знакомо мерцание светлячков в наших широтах. Но то, что происходит здесь, — не просто более мощное зрелище. Едва ли можно точно описать частоту световых явлений, их силу и динамику. И с этой сложностью уже сталкивались другие. Когда пятьсот лет назад Эрнандо Кортес[22] и его испанские солдаты завоевали Мексику, они, должно быть, тоже лишились дара речи, увидев это море огней. Берналь Диас[23], один из участников экспедиции Кортеса, писал, что огоньки можно было принять за дульное пламя и что поэтому неопытные отряды сразу обратились в бегство. Сравнение с ружейным огнем получилось неудачным, и лично я уверен, что Берналь Диас просто-напросто выдумал эту историю, дабы поразить читателей описанием непередаваемого природного представления.

На самом деле парад огней, скорее, настраивает на романтический лад. На объединение полов. Эти сигналы приглашают к спариванию — световая симфония соблазнительно теплой ночи. Правда, диссонанс тоже не исключен, потому что некоторые сигналы могут демонстрировать ярко выраженный обман. Самки одного хищного вида имитируют безобидные любовные огни, хотя на самом деле они очень коварны. Самки дожидаются, когда самец прилетит на свидание, чтобы затем дважды обмануть его: во-первых, никакого секса не будет, а во-вторых, его съедят.

Световое представление под открытым небом длится полтора-два часа. Затем свет идет на убыль, и сверкающее звездное небо снова выдвигается на первый план. Светлячки на время похитили его славу.

Наконец мы готовы. В свете налобных фонарей мы обыскиваем листья фасоли, применяя насосы-ловушки. Большинство жучков так увлечены фасолевой трапезой, что вовсе не замечают трубку, которая медленно придвигается к ним. Резкий вдох — чпок! — и еще один пожиратель фасоли становится объектом эксперимента. Проходит не так много времени, а у нас уже целое сборище насекомых (и ни одного клопа), которые на следующий день — уже на службе у науки — смогут как следует набить животы.

Эксперимент Мартина, с помощью которого он собирается привести в действие систему раннего оповещения и наглядно ее нам продемонстрировать, очень прост, но пока никто не догадывается о том, что попытка снять его на камеру доведет нас до отчаяния. Пойманные насекомые должны поедать бобовое растение и, как мы уже знаем, в течение двадцати четырех часов запустить защитную систему — мобилизовать муравьев и браконид. Пока все идет по плану. Мартин хочет показать нам взаимопонимание между растениями. Он убежден, что сигнальный аромат листьев фасоли не только привлекает наездников, но и сообщает соседним растениям о надвигающейся опасности. Соседская помощь фасоли — вот чем мы займемся следующим утром.

Мы вновь стоим перед разросшейся стеной фасоли. Мартин раздобыл в хозяйственном магазине обычный пакет для запекания в духовке и, проделав отверстия для воздуха, надел его на ветку растения. Этот материал ничем не пахнет, а потому лучше всего подходит для эксперимента. Пойманные нами насекомые могут наесться до отвала в сооруженной из пакета камере, и здесь же будет собираться выделяемый листьями сигнальный аромат. С помощью пакета для запекания он должен отправиться дальше, к бобовому растению, находящемуся на расстоянии двух или трех метров. Мартин присмотрел именно его, потому как листья соседней фасоли пока еще безупречны, что доказывает: до сих пор растению везло и вредители его щадили.

Теперь соседней фасоли дадут «понюхать» сигнальный аромат. Его бережно выкачивают из пакета для запекания и подгоняют к растению по тефлоновой трубке, которая также не обладает собственным запахом. Маленький вентилятор, отвечающий за воздушный поток, обдает принимающее растение мягким ароматным душем. Будет ли оно реагировать? И как?

Сигнальный аромат принят. Нетронутое растение правильно прочитывает послание: враг поблизости, надвигается опасность. И фасоль действует. Не имея ни малейшего повреждения, полагаясь лишь на ароматные новости, она увеличивает производство нектара в прилистниках. Повсюду образуются крохотные капельки. Проходит не так много времени, и вот уже появляются первые муравьи, готовые броситься на защиту, хотя защищать пока не от кого.

Иными словами, здоровая фасоль воспринимает запах как предупреждение и вооружается. Она заблаговременно мобилизует свою защиту. Неожиданное нападение уже невозможно, потому что жука, который приземлится на столь заманчивые, еще не объеденные листочки, ни на секунду не оставят в покое. О еде и думать не стоит. Ему станут мешать, его начнут донимать и кусать, и бедняге придется обратиться в бегство. Система раннего оповещения фасоли сработала. И снять все это на камеру проще простого — так нам показалось вначале.

Брайан страдает больше всех. Крошечные муравьи и жучки, движения которых невозможно предусмотреть заранее, постоянно барахтаются и мешают наводить на резкость. Мне приходится пообещать ему компенсацию в виде фильма об африканских слонах. Но сложнее всего снять на камеру как раз то, что совершенно не барахтается и вообще неживое, — маленькую капельку нектара, которая образовалась за несколько часов в ответ на соседское предупреждение.

Я никогда в жизни не предполагал, что у нас могут возникнуть такие проблемы. Что, скажите на милость, тут может произойти? Правильно, капелька крошечная, едва заметная невооруженным глазом, но для этого ведь существуют макролинзы. Нектар сочится медленно, медленнее, чем пот выступает на коже, но для этого существуют камеры с замедленной покадровой съемкой. Мы же не новички в этом деле. Мы даже перенесли съемки в гостиничный номер, чтобы исключить смену освещения и порывы ветра.

Мартин уже заготовил лимскую фасоль в горшке. Он обещает, что за ночь она совершенно точно изготовит капельку нектара. Брайан программирует камеру с замедленной съемкой — она должна каждую минуту автоматически делать снимок. Так можно будет проследить непрерывное образование капельки до того момента, пока она не повиснет на прилистнике, словно жемчужина росы. Размером во весь экран. Мы заранее радуемся результату. Прожектор включен, камера установлена. Это — наша первая ошибка.