Он был живее, сердечнее и разностороннее других физиков. Кроме страсти к криминалистике, он был первоклассным египтологом, коллекционировал скарабеев и был блестящим рассказчиком. Но прежде всего, он отличался добросердечием и скромностью и пользовался уважением своих учеников и любовью друзей.

Р. Юнг. Ярче тысячи солнц. Повествование об ученых-атомниках

«Алсос» в переводе с греческого означает «роща», и историки до сих пор теряются в догадках, почему генерал-майор Лесли Ричард Гровс, военный директор инженерного района Манхэттен, или «Манхэттенского проекта», назвал так секретную миссию в Европе по поиску следов «Уранового проекта» и участников «Уранового клуба». Гровс как военный руководитель американских разработок ядерного оружия прекрасно понимал, что впечатляющие успехи Красной армии на Европейском театре военных действий вполне могут привести к тому, что многие немецкие технологии и научно-инженерный персонал попадут в зону советской оккупации – со всеми вытекающими отсюда последствиями. Главным тут с точки зрения руководства «Манхэттенского проекта» было то, что подобное развитие событий могло бы серьезно поколебать предполагаемую американскую монополию на ядерное оружие.

Организацию миссии «Алсос» Гровс поручил бывшему сотруднику службы безопасности «Манхэттенского проекта» Борису Пашу, а научным руководителем назначил известного физика Сэмюеля Абрахама Гаудсмита, который впоследствии подробно описал все события в книге «Миссия “Алсос”»[39].

Многие детали этой операции американских спецслужб долгие годы держали в глубокой тайне, и их, конечно же, не найти в книге Гаудсмита. И даже сегодня вокруг тех давних поисков немецких ядерных секретов много неясного, что заставляет некоторых военных историков снова и снова обращаться к событиям 1944–1945 годов на освобожденных территориях Западной Европы.

Итак, группа «Алсос» была сформирована в 1944 году, в преддверии высадки англоамериканцев в Нормандии. Половину миссии составляли профессиональные военные разведчики, а половину – ученые-атомщики, уже успевшие поучаствовать в «Манхэттенском проекте». Главной задачей группы был сбор информации, оборудования, радиоактивного сырья и материалов, имеющих отношение к «Урановому проекту».

Миссия имела неплохое материально-техническое обеспечение и весьма широкие полномочия, определяемые мандатом министра обороны США Генри Стимсона, который обязывал всех и каждого оказывать группе всяческую помощь и содействие. Особые отношения связывали главу миссии полковника Паша с главнокомандующим союзными войсками Дуайтом Эйзенхауэром, который лично получил инструкции из Вашингтона о необходимости учитывать в планировании военных операций интересы миссии «Алсос», то есть направлять удары в первую очередь на те районы, где могли бы находиться немецкие ядерные боеприпасы.

Первая часть миссии сложилась не очень удачно, и, прибыв в освобожденный Неаполь, команда Бориса Паша стала допрашивать нескольких офицеров итальянских ВМС, которые при пленении заявили о том, что им якобы известно нечто о секретных немецких исследованиях. Пашу сразу же удалось установить, что сами итальянцы никакого отношения к «Урановому проекту» не имели и лишь пересказывали различные слухи о немецком «чудо-оружии», спрятанном где-то в горах Тироля. Затем в Неаполе Пашу и его группе удалось найти бывшего итальянского атташе ВВС в Берлине.

Этот офицер – майор Марио Каспере легко пошел на контакт и подробно рассказал все, что знал о разработке немецкого «оружия возмездия». В основном бывший атташе тоже пересказал слухи, распространявшиеся среди дипломатического корпуса, однако он привел и довольно интересный факт о том, что к производству тяжелой воды в Норвегии подключилась известная немецкая компания IG Farbenindustrie. Кроме этого миссии не удалось выяснить ничего конкретного о каналах поступления радиоактивной руды и ее обогащении.

Миссия «Алсос-2» была организована гораздо лучше, и в нее вошла группа ученых под началом Гаудсмита, хорошо представлявших, что именно и кого именно надо искать на руинах поверженной Германии. 9 августа 1944 года команда «Алсос» прибыла во Францию, расположившись в городке Неввиль. В качестве главных целей были намечены научно-исследовательские группы Жолио, Гейзенберга и Хоутерманса, что само по себе говорило о том, что англо-американская разведка очень плохо информирована о действительных исполнителях «Уранового проекта». 24 августа миссия вошла в освобожденный Париж, и Гаудсмит отыскал профессора Жолио в его университете. Французский ученый оказался странно немногословным и лишь кратко подтвердил сведения о том, что «Урановый проект» закончился полным крахом. Эта загадка молчания Жолио, очень много знавшего о действительных успехах членов «Уранового клуба», разрешилась много лет спустя. Когда его вынудили уйти с поста комиссара по атомной энергетики за левые убеждения, Жолио рассказал о своих усилиях направить все известное ему об «Урановом проекте» на возрождение ядерной программы Франции. В то же время «Манхэттенский проект» всегда представлялся Жолио зловещей затеей Вашингтона и всячески поддерживающего его Лондона.

За все время пребывания группы Гаудсмита в Париже до него постоянно доходили смутные, но угрожающие слухи: в Лейпциге произошел взрыв «урановой бомбы», в горных районах Баварии отмечены странные ночные вспышки. Все это могло указывать на то, что немцы не то очень близки к созданию атомного оружия, не то уже создали его. Таким образом, миссия «Алсос», не достигнув особых успехов в Париже, кроме огромного количества слухов и домыслов об «оружии возмездия», в роли которого выступали и «концентрированные радиевые лучи», и «потоки эманации радона», и даже некие «атомные снаряды-ракеты», решила направиться в Бельгию.

То, что происходило потом, до сих пор скрыто завесой тайны. Говорят, Пашу и Гаудсмиту все-таки удалось найти в Париже и Брюсселе какую-то очень ценную информацию. По крайней мере, с ноября Эйзенхауэр стал получать странные указания из Вашингтона – занять тот или иной населенный пункт без всякой связи с общей логикой военных действий. Вполне возможно, что инициаторами этих требований в конечном счете оказались люди, связанные с атомным проектом и получавшие информацию напрямую от группы «Алсос».

Подводя итоги деятельности миссии, Гаудсмит вспоминал:

«Немцы, так же, как и мы, имели свои секреты, хотя в сохранении этих секретов они не были столь скрупулезны, как мы. Они не смогли удержаться от некоторого раскрытия их. Одним из первых следов, которые мы обнаружили в Страсбурге, был конверт со штампом «Представительство рейхсмаршала ядерной физики». Это подействовало на нас подобно удару: создавалось впечатление, что у немцев был полноправный маршал, командующий ядерной физикой, в то время как у нас был только генерал с двумя звездочками! Но затем нам стало ясно, что это была одна из ловушек немецкого языка. В действительности это означало: «Представительство рейхсмаршала Геринга по вопросам ядерной физики». Позднее мы узнали, что занимавшего столь ответственный пост физика его коллеги в шутку именовали рейхсмаршалом ядерной физики.