– Нет, сынок, мне на моем диване лучше. Никому не мешаю. Что хочу, то и делаю. Хочу – телевизор смотрю, хочу – книжку читаю, а надоест – все выключу, спать лягу.

Эти разговоры давно стали ритуальными. Оба знали, что она никуда не поедет, но каждый раз тридцать первого декабря вели почти заученный диалог заново. Сегодня Влад больше, чем когда-нибудь, хотел, чтобы мать поехала к ним, потому что праздник с глазу на глаз с Марьяной его пугал. Но она все-таки наотрез отказалась. Влад поцеловал мать в теплую щеку, как и всегда пахнущую любимым ромашковым кремом, и поехал домой. По пути он заезжал еще за фруктами, овощами, сладостями, бенгальскими огнями и хлопушками. Он готов был скупить все новогодние товары города, только бы оттянуть возвращение домой. В конце концов тянуть дальше стало уже смешно, и Терехов повернул к себе на Моховую.

До дому он добрался часам к восьми. В квартире пахло елкой и пирогами. Она была наполнена теми знакомыми каждому ароматами домашнего праздника, который Влад всегда так любил. Ваня с Митей встретили его радостными воплями, как Деда Мороза. Митя мгновенно нарядился в новую кожаную куртку, которую клянчил с осени, а Ванечка тут же принялся тянуть по комнате железную дорогу. Чтобы не встречаться с Марьяной, хлопочущей в кухне, Влад, наскоро умывшись, присоединился к Ванечке. Потом к ним подсел Митя, и вскоре они втроем, как одногодки, с азартом гоняли по комнате электричку, товарняк и скорый поезд.

Марьяна несколько раз приходила на них посмотреть, но Влад так ни разу и не поднял головы, не повернулся к ней лицом. Зато Ванечка кричал изо всех сил:

– Мама! Мама! Ты только посмотри, что мне подарил папа! Он у нас настоящий Дед Мороз! Даже лучше! Помнишь ведь, какую ерунду мне тот Дед подарил в прошлом году!

В прошлом году Ванечке под елку положили яркую настольную игру, которая ему, уже поднаторевшему в компьютерных играх, совершенно не понравилась. Ваня долго дулся на Деда Мороза и даже написал ему письмо с настоятельной просьбой в следующем году к нему не приезжать, раз он держит его за грудного ребенка.

Влад не видел, как реагировала Марьяна на подарки сыновьям, и с ужасом думал, что когда-нибудь все-таки придется встать с пола, сесть за стол и начать праздновать.

Когда железная дорога уже поднадоела всем, кроме Ванечки, Влад «сел» на телефон и начал методично обзванивать по записной книжке всех друзей, приятелей и деловых знакомых, включая даже тех, с кем не общался уже несколько лет. Он пространно поздравлял их с Новым годом, расспрашивал, как дела, хотя дела многих его уже давно совершенно не интересовали. Потом он заперся в ванной, долго мылся и брился, но в половине одиннадцатого все-таки вынужден был сесть за праздничный стол.

За все то время, что был дома, Влад первый раз взглянул на жену. Она была в новом серебристом платье и с необычной пушистой прической. Лицо было красиво накрашено, ногти покрыты жемчужным лаком, и вся она была такая праздничная и торжественная, что у Влада защемило где-то под челюстью. Он собрал все свое мужество и принялся вести домашний праздник, как делал всегда. Они ели Марьянины салаты и запеченного гуся, пили соки, смотрели по телевизору юмористические передачи и слушали рассказы детей, как они встречали праздник в школе.

Когда Влад уже истощил все свои душевные силы и боялся, что замолчит всерьез и надолго, вдруг пришли с поздравлениями соседи. Влад расслабился и повеселел. Новый год они встретили вместе с молодой и веселой парой, которая после двенадцати сразу же заспешила к родственникам, живущим по соседству. Митя созвонился с приятелями и отправился вместе с ними на Невский. Там уже вовсю шло разрекламированное телевидением городское гулянье с элементами лазерного шоу. Ванечка еще час отчаянно боролся со сном и в конце концов заснул рядом со своей новой железной дорогой.

Когда сын был уложен в кровать, Влад остался с глазу на глаз с Марьяной. Он, по-прежнему пряча глаза, сходил в коридор, где оставил пакет с подарком жене, потоптался там гораздо дольше необходимого и вернулся в комнату. Открыл нарядную коробку и вручил жене со словами:

– Это тебе.

Марьяна с встревоженным лицом взяла коробку, охнула и посмотрела на мужа такими благодарными глазами, что у него защемило сразу во всех местах, где только у человека может щемить.

– Я примерю? – спросила Марьяна таким голосом, каким обычно приглашала мужа к интимным отношениям. Красивое белье тоже к этому располагало.

Влад понял: Марьяна решила, что он ее простил. Иначе зачем бы ему преподносить ей такой подарок?

Пока жена копошилась в спальне, Влад пытался придумать, что он скажет, когда она вернется в комнату в нарядном полупрозрачном белье, но так ничего и не придумал. Марьяна вышла к нему счастливая и красивая, как в молодости, но по выражению лица мужа сразу поняла, что радость ее напрасна. Лицо ее жалко скривилось, и она спросила:

– Зачем же ты тогда купил мне все это? – и провела дрожащей рукой по легким перышкам на рукаве пеньюара.

– Так ведь Новый год… – отозвался Влад.

– И только?

– А чего бы ты хотела, Марьяна?

– Хотела, чтобы ты меня простил…

Влад понимал, как тяжело Марьяне далась эта просьба о прощении, но помочь ей ничем не мог.

– Мне кажется, еще не время, – проронил он. – Не могла же ты так быстро разлюбить своего красавца.

– Я хотела бы разлюбить… Ты мог бы мне в этом помочь…

– Знаешь, пока постарайся как-нибудь без меня, – уже не глядя на жену, буркнул Влад. – Если почувствую, что у тебя начинает получаться, может быть, и окажу посильную помощь… если смогу… А сейчас мне надо уйти…

– Как уйти? – испугалась Марьяна, и от лица ее отхлынула кровь. – Ночью?

– Сегодня же необычная ночь. Сегодня праздник.

– И ты… ты бросишь меня в праздник? Когда мы могли бы… Когда я думала, что…

– Скажи честно, милая моя жена, – горько улыбнулся Влад, – если бы ваш новый зам пригласил тебя встречать Новый год с ним, ты обо мне вспомнила бы?

Марьяна кусала губы и с трудом сдерживала рыдания. Смотреть на ее мучения у Терехова больше не было сил, тем более что он ничего не мог для нее сделать. Влад сдернул с вешалки куртку и вышел из дому в морозную сверкающую ночь. Всюду гуляли подвыпившие веселые питерцы – взрывали петарды, жгли бенгальские огни, горланили песни и желали друг другу счастья в наступившем году. Терехов прогрел машину и поехал к Саше.

Она долго не открывала, но он был настойчив и трезвонил до тех пор, пока заспанный женский голос не спросил из-за дверей:

– Кто это?

– Саша! Это я! Влад Терехов! Немедленно открывай! Стыдно спать в такую волшебную ночь!

– Подождите, – просипела из-за двери Саша. – Я сейчас… только оденусь.

Влад, улыбаясь, привалился к стене возле двери. Через некоторое время дверь открылась, и перед Тереховым оказалась Саша все в тех же джинсиках и голубом стареньком джемперке. Влад прошел сразу в комнату. Саша приплелась за ним, напоминая своим видом взъерошенную, потревоженную в гнезде птичку.