– Ясного дня, сударь малефик. Извините, мы не были представлены друг другу. Генриэтта Куколь, вигилла Тихого Трибунала.

– Счастлив знакомству.

Ничего похожего на счастье на грубоватом лице Андреа Мускулюса не отразилось. Скорее, наоборот. А в голосе прозвучала откровенная издевка. Прав был Месроп. Нас здесь не любят.

Этот бычок – не мистрис Форзац. Будем брать бычка за рога.

– Я прошу вас оказать содействие следствию.

– Я давно не под следствием, сударыня. Чист, аки агнец.

Мускулюс злорадно ухмыльнулся краешком рта.

– Мне это известно, сударь. Если желаете, могу еще раз принести извинения от лица Трибунала.

Малефик тяжело переступил с ноги на ногу. Изображая задумчивость, воздел очи горе; потер тщательно выбритый подбородок. Снял шляпу, стряхнул несуществующую пылинку, опять надел шляпу.

– В принципе, я не против, сударыня.

«Хвала Вечному Страннику!»

– Рекомендую подать запрос от имени Тихого Трибунала ответственному секретарю лейб-малефициума. Рассмотрев ваш запрос в трехдневный срок, секретарь передаст его моему прямому начальнику, лейб-малефактору Серафиму Нексусу. Когда господин лейб-малефактор найдет время ознакомиться с этой бумагой, он примет решение, оформит соответствующим приказом и велит мне исполнять. После чего я, несомненно, окажу вам любую посильную помощь.

Можно представить, как «здорового сударя» мурыжили в ТТ во время следствия. А теперь появилась чудесная возможность отыграться. Получите и распишитесь.

– Извиняюсь за назойливость, но речь идет об остаточных некро-эманациях. Вы чудесно знаете, до чего они нестабильны…

– Очень сожалею, сударыня. Увы, сегодня, как вы могли заметить, выходной. Который я решил посвятить розыскам редчайшего манускрипта.

– Какого именно?

– «Основы станомантики» Криббеля Этерна.

– Насколько я понимаю, станомантика – не ваш профиль.

– Ошибаетесь! Определение дальнейшей судьбы человека по тому, как он стоит, ходит, переминается с ноги на ногу, – действительно не мой профиль. Но как насчет прямых и обратных связей? Тесная обувь, мелкие травмы голеностопа, пальцев ног, мозоли от жестких башмаков? Мелочи?! Отнюдь! Если проследить связь, мы приходим к изящному варианту косвенной порчи через станомантику! А порча…

– …ваша родная стихия, – закончила за малефика Анри. – Изящно, не спорю. Ваш ум остер, и рассуждения оригинальны. Не сочтите за попытку грубой лести.

– А посему с сожалением вынужден откланяться, – развел руками Мускулюс.

Ответ его, как ни странно, содержал искренние нотки.

– Воля ваша, сударь. Однако, боюсь, вы зря потратите выходной день.

– Почему вы так думаете? В Реттии достаточно букинистических лавок…

– …где торгуют хламом и беллетристикой. Если «Основ станомантики» не оказалось в «Инкунабуле», вы не найдете их нигде в городе. Я знаю, о чем говорю. Свой экземпляр я выхаживала больше года.

– У вас есть Криббель Этерн?

Очень хотелось покуражиться в ответ. Но Анри раздумала рисковать.

– Разумеется. Мой профиль до поступления на службу – общая мантика.

– Какое издание?

– Академическое. С иллюстрациями Дюрье.

– Вы дразните меня, сударыня? Или…

– Или. Я предлагаю соглашение. Вы получаете от меня «Основы станомантики» на необходимый срок. Если захотите, закажете копию переписчику. В придачу я готова частично, в меру моей занятости, консультировать вас. Взамен…

– …я беру для вас некро-след.

– Да.

Анри ожидала паузы. Этот упрямец с телосложением кузнеца и подходящей фамилией – «Нихонова школа»! – не мог так вот сразу признать себя побежденным хрупкой женщиной. Он будет делать вид, что колеблется, взвешивает «за» и «против», в итоге не уступив даме, а приняв собственное решение…

Она ждала паузы и ошиблась.

– Хорошо. Я согласен. Сейчас мне надо домой, но через два часа я подойду в указанное вами место. И помните: с учетом будущих консультаций!

Малефик подмигнул со значением.

Анри едва не сделала ответный знак от сглаза.

Как раз в этот момент жонглер отложил в сторону кольца и булавы, взял маленькую кифару, настроенную на два тона выше обычного, и заиграл знакомое вступление. Мотив подхватила девушка – слабым, но приятным сопрано. Ария Терцини из трагедии «Заря». Та самая ария, которую мурлыкала Анри, высаживая «Розу шагов»; ария, которую пел хор мальчиков во сне – вещем, но неразгаданном.

Такие совпадения ни одна мантисса не сочла бы пустой случайностью.

Я жил в тени имен. В тени великих,

Прекрасных, благороднейших имен.

От их лучей в глазах плясали блики,

В ушах плескался шелест их знамен,

И строго на меня взирали лики

Со стен, коря за то, что неумен.

Знать имена теней я начал позже.

Вот тень змеи. Тень чашки. Тень врага.

Тень-кучер крепко держит тени-вожжи,

Тень-кот ворует тень от пирога…

А вот тень-день. Он был сегодня прожит

И тенью-ночью поднят на рога.

В предчувствии движения племен,

Разломов тверди и кончины мира,

Пою не то, о чем мечтает лира,

А имена теней и тень имен.

Два ближайших часа она провела с пользой.

Заморила червячка в «Гусе и яблоке»: здесь подавали чудесное фондю по-виллански, с кукурузной мукой и тремя каплями вишневой водки. Сперва Анри думала отказаться от лакомства, потому что котелок для фондю изнутри натирали чесноком, а ей еще работать с людьми. Но передумала: в конце концов, с малефиком ей не целоваться, а некротические эманации отслеживать, а если и целоваться, то существенно позже, и вообще – потерпит.

Бокал облегченного кларета скрасил терзания души.

– Пудинг? – предложил содержатель траттории, чернявый хитрец Этьен Кормило.

Никто не верил, что фамилия у Этьена настоящая. Вигилла тоже не верила, пока однажды не навела справки по служебным каналам. Оказалось, чистая правда: чернявый происходил из древнего рода Рапунцельских кормчих, от самого Люберета Тяжкое Кормило, проведшего фрегат «Паладин» сквозь рифы и отмели Буйнакца. Выяснилось также, что Этьен подвергнут остракизму старейшинами рода, за предательство традиций.

Предательства такого свойства радовали Анри: кормчие ее интересовали мало, а кормильцы – более чем.