— То же, что и ты.

Вырываться не стал, но она не отпускала.

— Нет! — сказала упрямо.

— Да.

— Но зачем это тебе, Кудряшка? — изумилась.

— Черт, Корсак! — я вспылил, повернувшись к девушке. Сказал, чтобы слышала только она:

— Ты бы меня еще Ромашкой перед ними назвала, а потом спросила, почему? Неужели не понимаешь? Захотела прыгнуть — значит, будем прыгать вдвоем! Отпусти меня, не хочу устраивать цирк. Я уже все решил!

Агния отпустила, но решительно шагнула к главному джамперу. Вцепилась мертвой хваткой в крепкое плечо.

— Это вы его подначили, да? Отвечай, Артур! — потребовала. — Он же не подготовлен, придурки! Какого черта вы задумали?! Это я пять лет в Тироле на разных высотах, а он…

— Что «он»? — я искренне верил, что Корсак сейчас видит всю злость в моих глазах и замолчит. Ниже падать было уже некуда.

Агния замолчала, но упрямо сцепила зубы.

— Только попробуй прыгнуть, Морозов! — тихо прошипела. — Это на самом деле страшно! Если с тобой что-то случится, я себе не прощу! Сними это, и мы просто уйдем!

Ну, надо же, до чего быстро ситуация изменила полярность!

— Я тоже тебя просил, но ты не послушала, — не сдержал упрек. — А теперь «просто» уйти не получится.

— Не лезь, красотка! У нас здесь мужской разговор! Пора, дружище!

Щелкнули карабины и повисли прыжковые веревки. Парни на мне проверили страховку, застегнули каску и кратко описали процесс прыжка и подготовки к нему.

Я не рискнул устоять на перилах, поэтому перелез за ограждения моста, завел руки за спину и крепко схватился пальцами за железную перекладину. Стоило оторвать взгляд от носков кед и посмотреть вперед — как дух захватило с такой силой, что раздулись ноздри и закружилась голова. К горлу подкатилась тошнота, и ужас разлился в крови ментолом.

Передо мной лежала пропасть и больше ничего. Пустота, в которую я собирался добровольно шагнуть, и которая уже дышала под ногами ожиданием.

Я сошел с ума. Высоту я никогда не любил, так зачем мне это надо?

Ответ напрашивался совершенно идиотский — чтобы доказать. А вот что и кому? Я не знал. Но до сегодняшнего дня верил, что не был трусом.

Плеч коснулись ладони Корсак. Она подступила ко мне со спины и осторожно, но крепко оплела под грудью руками. Сказала, наклонившись к уху:

— Антон, все, что тебе нужно — это глубоко вздохнуть и переключить сознание на цель. Увидеть мир иначе. Представь, что падаешь в свою Черную дыру. Ты ведь хочешь узнать ответ, каково это — прыгнуть в неизвестное? У тебя получится, слышишь? Давай на счет три. Расставь руки и оттолкнись…

Я закрыл глаза и приказал себе молчать. Но крик все равно вырвался — мне не удалось его сдержать, когда на счет «три» я прыгнул с моста по команде Корсак.

Убью эту девчонку! Когда-нибудь за все, если выживу!

Господи, я открыл глаза в полете — мир стремительно вращался вокруг, а вместе с ним и я. И не понятно было, где небо, а где земля.

Совершенно неожиданно место страха в душе занял восторг, и захотелось кричать что-то совершенно дикое, что я и сделал.

Этот прыжок действительно оказался самым незабываемым поступком, что я совершил в жизни, но, пожалуй, больше я на такое не решусь.

— Будет желание, приходите еще, ребята! Повеселили вы нас, но справились отлично!

— Эй, парень! Завидую! Девчонка у тебя огонь! Я бы ради такой не только прыгнул, но и взлетел! До встречи в «Скале», красотка!

Когда мы с Корсак вернулись к брошенным велосипедам и подняли их, она сказала:

— А всего-то и нужно было меня поцеловать, Морозов. Неужели так трудно?

— Не дождешься, Дементор. А вдруг ты про яд не соврала?

— В следующий раз, если я вздумаю чудить, помни, что тебе под силу меня остановить.

— В следующий раз, Корсак, я за тобой не пойду.

Хотел сказать твердо, а получилось глухо. Что-то случилось между нами там, на мосту, чего я еще не понял, но определенно чувствовал.

Мы стояли и молчали, потом так же молча пошли бок о бок по узкой дороге. Не знаю, о чем думала Агния, а вот я поверить не мог, что только что пережил. Что послушал ее, ощутив уверенность рук.

Косо поглядывал на девушку, вспоминая ее улыбку в тот момент, когда я поднялся и вспрыгнул на мост. Она казалась счастливой и искренней, а вовсе не высокомерной.

Ведь не могло же мне показаться?

После того, как мы сдали велосипеды в пункт проката, остановились вместе у входа в парк. Неподалеку от парковки, где стоял автомобиль Корсак.

Агния взглянула на часы.

— Ну что, пора расставаться, Морозов, — сказала с сожалением. — Уже двенадцать. Я сегодня хочу учебу подогнать, да и тебе на твой проект нужно время. Ты ведь наверняка еще и Клюкве пообещал что-то сделать, так?

Я посмотрел в сторону, сунув руки в карманы спортивных брюк.

— Даже если и так, — заметил упрямо, — то нашего с тобой договора это не касается.

Девушка хмыкнула — не удивительно. Ее отношение к Клюквиной не было для меня секретом, но зачем-то вдруг захотелось оправдать перед ней не себя, а Эллу.

— Ты к Элле несправедлива, — я вновь вернул на девушку взгляд, — и я не могу понять, почему? Все выходные она сидит с больной родственницей. У нее просто нет возможности нормально учиться. Так еще и ты…

Агния вскинула брови.

— А что я?

— Цепляешься к ней. Не даешь ко мне подойти, как будто я — твоя собственность.

Зря надеялся, Корсак мои слова не смутили. Сняв бейсболку, девушка стянула с хвоста резинку и тряхнула головой, распуская волосы. Встряхнула их — густые и блестящие на солнце — пятерней. Не специально, а словно устала от прически. Сказала просто и прямо:

— Я буду несправедлива к любой, кто захочет тебя у меня отнять — прими уже этот факт, Антон. Дело совсем не в Клюкве, а в тебе. Надо будет, я ей и в сотый раз скажу держаться подальше.

Я моргнул и тяжело сглотнул, засмотревшись на длинные черные ресницы, поднявшиеся вверх. Сказал, на миг очутившись, словно в тумане, в омуте темных глаз:

— Я тебе не принадлежу, Корсак.

Сказал, а руки сами выползли из карманов. Она стояла так близко.

— Еще как принадлежишь, — тихо, но уверенно возразила ведьма. Глаза светились, и девушка облизнула нежные губы. — Целый месяц, помнишь?

— Да.

Интересно, это секунды застыли, или мы в этих длинных секундах, словно оба выпали из времени? Ведь решили же, что пора прощаться.

— Ну, поцелуй уже меня, Морозов, ты же хочешь, — первой не выдержала Агния. — Я тоже хочу, но не могу этого сделать. Я тебе пообещала!