нелогичные, не поддающиеся рациональному объяснению, поступки. Склонен действовать в порыве эмоций. Просчитывать последствия не умеет.

Сначала сделал, короче, потом подумал.

Но специально ехать в Москву? Выслеживать Митрофанову, пугать ее до смерти? Только для того чтобы Дмитрий, наконец, понял – насколько тяжело было когда-то ему самому?! Тратить деньги немалые на поездку?! Очень странный, нелогичный, рискованный поступок.

Да и если вспомнить нападение на даче, то целью явно Люся была, Надя просто под руку подвернулась.

Однако Савельев продолжал пролистывать дело.

В исправительном учреждении Рокотов характеризовался отрицательно, поэтому и на свободу вышел только через три месяца после отмены приговора. Трудовую дисциплину соблюдал не всегда, активно конфликтовал как с товарищами, так и с сотрудниками. Однажды целых десять суток в ШИЗО получил – вместе с осужденным Стокусовым Ю. Б. попытались напасть на начальника отряда. Вроде бы даже и за дело – тот обещал (вероятно, небезвозмездно) поставить в КВР[5] аквариум с рыбками. Но слова не сдержал – вуалехвостов поселил в собственном кабинете.

«Да ты борец за правду», – усмехнулся про себя Савельев.

Хотел уже перелистнуть страницу, но замер.

Стокусов, говорите? Да еще – Юрий Богданович?!

* * *

Люська снова ее разбудила:

– Надюха! Сбылся мой сон!

Митрофанова, как верная жена, честно встала вместе с Димой, в восемь утра. Проводила любимого на работу, прилегла «помедитировать» и задремала. Почему нет, если врач Черемисина снова высадила ее на больничный?

Телефон всегда в подобных случаях выключала, но в последние дни рассеянность накрыла. Что ночью забыла звук убрать, что сейчас.

А Люся продолжает вопить восторженно:

– Он меня понял! Написал – договаривайся с Майком! Бабки подгонит!

– Только этого не хватало, – пробурчала Митрофанова.

– Ты что, за меня не рада?! Мечта всей моей жизни сбывается!!! Прямо, сказал, на завтра можно!

«Блин, вот история. Матушке, что ли, сдать тебя и Гарика твоего?!»

Люся словно прочла ее мысль, понизила голос:

– Только маман ни слова! Я уже все организовала. Мы с тобой завтра вроде как в Мытищи. Термы, бассейн открытый, хамам, короче, на релакс. А по факту – поедем к Майку, за мотоциклом.

– Люська, ты сумасшедшая.

– Надюха! Да мне теперь хоть есть ради чего жить!

– Ну, и делай сама свои глупости. Я в этом участвовать не буду.

– Надь, ну, пожалуйста! Да и маман сказала: только с тобой меня отпустит! Потому что ты на меня положительно влияешь!

– Угу. Но вернешься ты – на мотоцикле.

– А тогда поздно будет. Надь, ты разве не поняла? Я все равно по-своему сделаю. Ну, поехали, пожалуйста!

– Зачем вообще куда-то тащиться? Он продает, значит, ему нужно. Пусть сам свой мотоцикл привозит.

– Майк мне резины второй комплект хочет отдать, бесплатно. Два шлемака крутых, комбез. На мотик не погрузишь. А у тебя машина… Да и обмыть надо всем вместе.

– Прекрасно. Вы будете обмывать – а я таксистом работать!

– Надюха, ну, почему ты такая злющая?

– Нет, Люська. Даже не проси. Все, пока. Я вообще-то спала.

Выключила телефон, откинулась на подушки, закрыла глаза. Но сон, конечно, не шел.

Что делать с глупой подругой? Может, с Полуяновым посоветоваться?

Обычно Димино мнение уважала. Но сейчас понимала: скажет категорически нет – и весь разговор. А Люська ведь все равно поедет. Сама. И с нее станется: обмыть – а потом за руль.

«Ну, а тебе что? Ее жизнь, ее глупости. Пусть сама за них и отвечает. А я буду в стороне держаться».

Вроде решение приняла правильное.

Но чувствовала себя предательницей. И слабачкой.

* * *

В прежние годы упрямца смогли бы нагнуть. Но во времена нынешние Юрий Стокусов держался дерзко. Продолжал утверждать: Марию он не убивал, а все, кто следствие ведет и его в тюрьме держит, очень хорошо заплатят – за каждый день, несправедливо проведенный им за решеткой.

Савельева встретил агрессивно. Но когда речь о старом кореше зашла, растерялся:

– Колян здесь причем?

Строил из себя прожженного-опытного, но руки о штаны сразу вытер, занервничал.

– Биографии у вас похожи. Он по той статье сидел, по какой и ты пойдешь.

Приободрился:

– Вот именно! Обоих нас оговорили! Но мы этого так не оставим. Вместе с Колькой будем в Страсбургский суд подавать. Разорим нафиг всех, кто в тюрьме гнобил ни за что.

– Так зачем он приехал? С тобой опытом делиться? – усмехнулся Савельев.

Юрий куснул губу, замялся. Пробурчал:

– Чушь несете. Каким таким опытом? Его ко мне пустят, что ли? Даже отца повидать не дали, изверги.

– Мы знаем, что Рокотов в Москве. С восемнадцатого января, – рубанул полковник, – зачем он здесь?!

– Потому что друг! Вам-то плевать, а у меня батя лежачий! Один остался! Помочь некому. Или в богадельню, или помирай в г…не!

– Николай, что ли, за твоим отцом ухаживает?

– Ну да! Вот все кричат – правовое государство! А по факту: за решетку, без всяких оснований. Отца-инвалида – на произвол судьбы! Я про это тоже в Страсбургский суд напишу!

* * *

Сделку по продаже «Бандита» назначили на одиннадцать утра.

Надя в Мытищи ехать не собиралась, но пообещала: перед матерью она Люську прикроет. Выйдут вроде как вместе с Егоркой гулять, а дальше пусть сумасшедшая сама отправляется покупать свое чудище.

Подруга расстроилась:

– Ладно, поеду одна, раз ты такая трусиха. Хотя бы матери меня не сдавай.

Однако конспиратор из Люськи хреновый. Едва Надя вошла, родительница сразу к ней:

– Надечка, не знаешь, почему на ней лица нет с раннего утра? Чует сердце: что-то затевает она!

Митрофанова (чувствуя себя последней сволочью) пробормотала:

– Да нет! Мы просто гулять идем!

А Люсина мать взмолилась:

– Надечка, я ее, как облупленную, знаю. Остановить не могу, но хоть ты, человек разумный, не бросай ее! Приглядывай, чтоб глупостей не натворила!

– Матушка, хватит ерунду болтать, – зашипела Люся. – Утащила Митрофанову в комнату. Взглянула умоляюще: – Может, все-таки вместе, а? Если я сейчас мотосапоги надену и кожанку теплую, сразу прочухает! Дверь запрет, придется с боем прорываться! А так бы вынесли незаметно, потом у Майка переоденусь.

– Все равно узнает!

– Так не сделает ничего! Прежний-то мотик на нее был, а этот я на себя оформлю! Ну, пожалуйста!

Митрофанова осторожно спросила:

– А ехать куда?

– Да тут рядом совсем! Мытищинский район, шесть километров всего от МКАД! Военный городок бывший! Майк там живет, и Гарик сказал, что ему удобно туда подъехать! В Москве светиться не хочет.

– Ты давно его знаешь?

– Кого?

– Майка этого. И Гарика.

Люся захихикала:

– Так мы все с одной тусовки! Майк вообще мой одноклассник бывший. А с Гариком вместе в