Джерри повернул кобылу и пристроился рядом с ковыляющей парой. Сарказм Рэй не смутил его. Со дня их разговора в беседке прошла неполная неделя, и девушка заметно оттаяла. Она уже не бросалась прочь со всех ног при одном его появлении. А Ной даже утверждал, что однажды он лично видел, как они мирно проговорили двенадцать минут, прежде чем подначки Джерри заставили Рэй повернуться к нему спиной. Это было высказано за ужином и развеселило всех Маклелланов, а Рэй не только не рассердилась, сообразив, что они с Джерри развлекают весь дом, а, наоборот, улыбнулась. Ей и в голову не пришло, что эти поддразнивания были частью общей стратегии.

Джерри перегнулся с седла, размышляя, как бы поддеть Рэй, и решил, что наилучшей провокацией был бы страстный поцелуй. По его мнению, девушке этого сильно недоставало. Бархатная шапочка криво сидела у нее на голове, перья забавно дергались при каждом неровном шаге. Руки чесались сорвать это нелепое творение моды, отбросить в сторону, зарыться пальцами в рыжую гриву и как следует ее растрепать. Если намотать эти густые пряди на кулак, Рэй волей-неволей замрет, и тогда можно будет запрокинуть ее лицо для поцелуя…

— Ты не слышал ни слова! — возмутилась девушка и посмотрела на Джерри. К счастью, он уже успел вернуться к реальности.

— Отчего же, прекрасно слышал. Ты говорила о камешке в подкове у Лазаря.

— Слава Богу! Я думала, что говорю в пустоту. Даже хотела повторить сказанное, для начала как следует подтолкнув тебя локтем.

Она обиженно надула губы, что выглядело как приглашение к поцелую.

— Давно ты идешь пешком?

— Примерно полчаса. Сегодня на прогулке я забралась дальше, чем хотела. День так хорош для верховой езды…

— И пешей ходьбы.

— И для этого тоже, поэтому глупо его терять. Не за горами снегопады и метели. Ты заметил, с каждым днем становится все холоднее?

— Зачем эта светская беседа?

— А затем, — ответила Рэй после короткого раздумья, — что я не желаю давать тебе повод к насмешкам. Ты только и делаешь, что изощряешься в остроумии. Сегодня у меня не то настроение.

— Знаешь, какая черта твоего характера меня особенно восхищает? Привычка всегда говорить то, что думаешь. А если я пообещаю не дразнить тебя, ты сядешь ко мне в седло? Афина — лошадка крепкая, она сможет везти нас обоих.

Для пущей убедительности Джерри подвинулся назад и постучал по седлу перед собой. Рэй скептически оглядела его, прежде чем принять протянутую руку. Тогда, на шхуне, она вела себя бесшабашно, теперь же поступала с оглядкой, но кто мог бы обвинить ее после всего, что принесла ее неосмотрительность?

Приняв дополнительный груз, Афина громко фыркнула. Свободного места в седле оказалось меньше, чем казалось. К тому же, чтобы держать поводья, Джерри пришлось заключить Рэй в нечто вроде живой клетки. У самой лошадиной спины тела их не просто соприкасались, а прижимались куда плотнее, чем предписывали приличия. Сама поза предлагала ей откинуться назад и сделать контакт еще теснее. Во всем этом было приятное чувство защищенности, но оно и тревожило, почти пугало.

— Джерри, мне кажется, не стоит…

— Тсс! Дело сделано.

Голос прозвучал над самым ухом, так близко, что у виска Щекотно затрепетала выбившаяся прядь. Рэй сладко содрогнулась, смутилась и глянула через плечо, чтобы удостовериться, что Джерри ничего не заметил. Вот это уже было явной ошибкой, потому что губы их оказались совсем рядом и ею овладело желание поцелуя.

— Рэй!

— Что?

— Если я тебя поцелую, ты ведь не сочтешь это поддразниванием?

— Смотря в каком смысле…

Губы соприкоснулись на один короткий миг, разделились и приблизились снова, уже приоткрываясь. Афина вдруг затанцевала на ходу. Джерри автоматически напряг ноги, как всегда, когда хотел успокоить лошадь. На этот раз, однако, они сжались вокруг бедер Рэй. Девушка нервно облизнула губы.

— Все-таки мне не стоило…

— Лучше обними меня за шею.

В шепоте Джерри было что-то завораживающее, и она позволила околдовать себя, хотя и сознавала, что позже будет раскаиваться. Позже, когда рассудок проснется и возьмет верх. Но в этот момент их желания совпадали, поэтому Рэй обвила руками шею Джерри и первой потянулась к его губам. Трудно сказать, как далеко завел бы этот поцелуй. Однако интимный момент был прерван, так и не начавшись. Что-то заставило их обоих бросить взгляд на дорогу. Они заметили всадника на жалкой кляче, с блудливой ухмылкой на губах. Возможно, он давно уже любовался ими.

Рэй отпрянула, словно обожженная. Вид незнакомца не понравился ей с первого взгляда. Было трудно судить о его росте. Но казалось, что это был коротышка, и притом наглец, что нередко свойственно людям, которым нечем похвастаться. Обратив на нее не больше внимания, чем на пустое место, что тоже не располагало в его пользу, незнакомец обратился к Джерри:

— Прошу прощения, добрый господин!

При этом он пошевелил бровями и ухмыльнулся еще шире, как бы давая знать, что понимает, что к чему.

— Здесь такой крутой поворот, что я чуть было на вас не наткнулся, когда, значит, из-за него выехал. Выехал, значит, да и говорю себе: «Сэм Джадж…» Сэм Джадж — это будет мое имя. «Сэм Джадж, поезжай-ка ты потихоньку мимо, потому как добрые господа тебя все равно не заметят». Но дуреха Берри…

Он так потрепал свою клячу, что та в негодовании затрясла головой. Джадж возвел глаза к небесам, словно говоря: ну что с ней поделаешь? Рэй невольно подумала, что на месте лошади сбросила бы такого седока.

— Берри, значит, не из тех лошадок, что потихоньку проедут мимо. Самое время сдать ее на живодерню!

Рэй не нужно было оглядываться, чтобы понять: Джерри тоже проделал мысленную оценку Сэма Джаджа и его глаза сейчас холодны как лед. Тем не менее поразил его любезный ответ:

— Куда держите путь, сэр?

— Кабы я знал! В том-то и вся загвоздка, добрый господин. Еду я, значит, в какой-то Лэндинг, не то Маккувертов, не то Маквергартов… язык сломаешь! Вообще-то мне нужна мисс Эшли Линн, но в Норфолке сказали, что таких тут не водится, а есть только миссис Эшли Мак… Мак… тьфу ты, ей-богу! Эх, если бы не пакет, повернул бы я назад, а так пришлось сесть на паром и тащиться, значит, к черту на рога, чтоб проверить, та ли это мисс Эшли.

— Та самая, — ровно произнесла Рэй. — Это я. Линн — мое девичье имя.

Джерри проклял свои недавние мысли о том, что Рэй в конце концов научилась осторожности.

— А я — Иерусалим Маклеллан, муж этой дамы, — сказал он с мысленным вздохом.

— Слыхала, Берри?! Мы с тобой думали, что едем к уличной девке, а она, значит, выбилась в жены! Что ж, дело хорошее, нужное… хотя бы и пришлось стоять у алтаря, когда пузо уже лезет на нос.

От гнева Рэй бросило в жар. Что за гнусный тип! Обозвать Эшли уличной девкой! Если Джерри не свернет ему челюсть, это с радостью сделает она — если только сумеет высвободиться из стальных тисков. Что это с ним? Какой-то прощелыга ощупывает ее взглядом, а он и не думает выбить ему сразу оба глаза!